Любовная капитуляция - Сильвия Соммерфильд

Копыта коня застучали по дороге, и скоро цокот ихрастворился в ночи. Чарлз стоял и смотрел в темноту, пока она не поглотилахозяина.

Когда утром две армии с грохотом сошлись, солнце горело вголубизне небес как драгоценный камень. Теперь день клонился к вечеру, иверхушки холмов касались нижней части ослепительного диска. Клейкая листвапереливалась в лучах заходящего светила, провозглашая приход позднейшотландской весны; изнурительная схватка близилась к завершению.

Немного в стороне, к северу от поля битвы, одинокий всадник,Яков III Шотландский, сухими, воспаленными глазами смотрел, как армиямятежников, возглавляемая его сыном, медленно, но верно идет к полной победе.Прозрачная вода речки окрасилась кровью бойцов, сохранивших верность своемукоролю. Рыцари и горожане стояли плечом к плечу и жертвовали своими жизнями воимя верности трону.

Яков III и поныне мог бы жить в мире и благоденствии, проявион большую государственную мудрость или хотя бы способность удерживать вкаких-то рамках свою скупость, но безудержная жадность ввергла его встолкновение с могущественным семейством, живущих в приграничье, Хоумов, асоюзниками последних стали не менее могущественные Хепберны и Мак-Адамы. Первымделом мятежники захватили Данбар и Стерлинг.

Король послал на битву самых близких своих друзей, готовыхпойти ради него на смерть. Но час назад все стало ясно, и он почувствовал вкуспоражения, подобный вкусу пепла. Он велел своим сторонникам покинуть поле боя,а сам в одиночестве взирал на ужас финальных аккордов проигранной битвы.

Конь, на котором он восседал, был крепок и вынослив и вполнемог доставить его в безопасное место, хотя сам всадник был в старых,потускневших от времени доспехах, одетых для маскировки.

Яков III понимал: битва окончена и, узнай его кто-то изврагов, никто и гроша не даст за жизнь венценосной особы. Его несколько утешалото обстоятельство, что он найдет убежище в Англии и, более того, сможет зановособрать там свои силы, чтобы вновь сразиться с противником... Да, именно так,хотя врагом являлся его собственный сын, изменивший отцу и домогавшийсякороны... На глазах короля выступили слезы, и вчерашний владыка, скрипнувзубами, пробормотал страшное проклятье в адрес сына.

Спустя мгновение он расправил плечи и, развернув коня, сместа пустил его в галоп; сильное животное несло его навстречу надежде, что сновыми силами и армией он сможет нанести сыну поражение и рассчитаться за ужаси унижение этого дня.

Узкая и грязная дорога, по которой скакал всадник, шла вдольреки. Еще немного — и он добрался до брода. Отыскав переправу, корольпустил лошадь прямо в реку, взметнув столб брызг; конь, чувствуя, какнеуверенно всадник держит поводья, встревоженно захрапел. На другой сторонереки располагалось несколько домов, и он предполагал миновать их, неостанавливаясь, но судьба рассудила иначе. За ближайшим поворотом ему попалисьдве женщины, несущие воду из колодца. Когда перед ними возник всадник на бешенонесущемся коне, обе они взвизгнули, испуганная лошадь встала на дыбы, сучапередними ногами по воздуху, и седок с тяжелым стуком рухнул на землю.Испуганная лошадь поскакала дальше, а две невольные виновницы происшедшегобоязливо приблизились к лежащему на земле человеку.

— Мама! — воскликнула та, что помоложе.

— Тсс! — осекла ее женщина постарше и опустиласьна колени перед лежащим.

Яков с величайшим трудом открыл веки; он попыталсязаговорить, но не смог.

— Беги за отцом, — приказала пожилая женщина.

Через минуту-другую девушка вернулась с отцом, и они втроемс величайшим трудом перенесли незнакомца на траву. Когда удалось стащить с егоголовы шлем, крестьянин остолбенел.

— Король! Нужно помочь ему.

Но сразу же после его слов раздался приближающийся топот.Женщины бросились на дорогу, чтобы задержать всадников. С облегчением ониразглядели, что один из них одет в длинные одежды и рясу и, судя по всему,является служителем церкви.

— Отец! — закричала она. — Святой отец!

Тот свесился с седла.

— Что ты хочешь сказать мне, женщина?

— Это прямо-таки благословение Господне, что вы оказалисьздесь, святой отец. Тут один рыцарь упал с лошади и разбился. Муж опасается,что он при смерти и ему нужен священник.

Незнакомцы обменялись взглядами, в которых сквозил азартпогони. Лжепастырь направился за женщиной к лежащему на земле королю.

— Оставь нас! Если он захочет исповедаться, чтобы получитьотпущение, нам необходимо побыть с ним наедине.

Глава семейства поднялся с колен, оставив короля лежать.Прищурившись, он смотрел на того, кто отдал ему приказ, и тут же, с выступившейна лбу испариной, заторопился к жене и дочке и, ухватив их за руки, поволокпрочь.

— Живо, — хрипло шептал он. — Нам здесь нечегоделать.

«Священник» стал на колено, не удержавшись от торжествующейулыбки. Вот тот, кого они ловили и неожиданно быстро и легко заполучили в своируки! Голова короля была свободна от шлема, его густые волосы смялись, на лбумерцали капельки пота, глаза — полуоткрыты. Но преследователь узналего с первого взгляда, даже в неверном свете угасающего дня.

«Священник» склонил голову и вытащил из-под рясы длинный итонкий кинжал. Старые доспехи были расстегнуты на груди, и именно туда сильнаяи жестокая рука нанесла короткий удар. Глаза короля раскрылись, и он узналубийцу, с его именем на устах он умер.

«Священник» завернул короля в плащ и оставил мертвое тело,приблизившись к маленькому семейству, безмолвно стоявшему в отдалении.

— Он скончался, но успел очистить душу на исповеди. Мои людипозаботятся о нем, так что можете идти по своим делам, дети мои.

Те кивнули, глядя, как закутанные в плащи люди уносят труп.

Когда замолк стук копыт, глаза девушки вопросительноустремились на отца, но тот лишь смог выдохнуть:

— Это был никакой не священник... И нужно как можно скореесообщить о том, что произошло Доновану Мак-Адаму.

Тело короля спрятали в лесу неподалеку от Саучиберна. Егоубийца поскакал дальше, а его сообщники под покровом темноты вернулись в лагерьнового короля — Якова IV. Все трое обязались хранить молчание опреступлении, ибо сын покойного монарха надеялся, что отца вот-вот найдут идоставят к нему; он должен, был, как можно дольше оставаться в неведении.

Смежив веки, Яков лежал в палатке, над которой развевалсякоролевский флаг. Он спал прямо в одежде, изможденный и обессиленный, и сон егобыл сладок. Рядом, свернувшись калачиком, спал как убитый молоденький паж.

Шевельнувшись, Яков открыл глаза. Он уснул каких-нибудьдвадцать минут назад, и когда приподнялся, чтобы сесть, тело и сознаниезапротестовали против такого насилия над плотью. Новый король был озадачен, непонимая, что могло пробудить его. Оглядевшись, он мельком посмотрел на сладкодремлющего пажа и улыбнулся, пусть поспит еще пару минут. В эти блаженныемгновения он сможет побыть наедине с собой и своими мыслями.