Черный список - Александра Маринина

Ольга и Рита были давними подругами, и вполне естественно,что мы постоянно встречались в компаниях и ходили друг к другу в гости. Ольганравилась мне гораздо больше всех прочих Риткиных подруг, она была оченьславной и неглупой женщиной, по-настоящему талантливой актрисой, но с личнойжизнью у нее катастрофически не складывалось. Есть такие женщины, которыхмужчины всегда бросают. Чем это вызвано, какими их особенностями, никто сказатьне может. И умницы, и красавицы (а Оля Доренко была красивой), и прекрасныехозяйки, а мужикам все чего-то в них не хватает. Может быть, изюминки? Чего ужтам Рите показалось, я не знаю, но только в один прекрасный день она началанервничать и весьма прозрачно намекать мне на мои слишком теплые отношения сОлей. Я бы стерпел, но беда в том, что она начала доставать и Ольгу. Язычок умоей благоверной, как я уже говорил, был достаточно острым, чтобы подругасначала стала недоумевать, а потом и всерьез обижаться. Дальше – больше. Риткас лицом оскорбленной мадонны стала рассказывать всем кому не лень, что ее мужзаигрывает с восходящей звездой экрана Доренко. Идея ревности превратилась внавязчивую, Ритка потеряла покой и даже несколько раз пыталась выследить меня.Один раз она сделала это крайне неудачно. Мы тогда разрабатывали группу,работавшую в подпольной лаборатории по изготовлению наркотиков, и Ритка своимпоявлением сорвала хитро задуманную операцию. Огромные усилия пошли псу подхвост, я схлопотал крупные неприятности на работе и понял, что против ееболезни нужно придумывать радикальное лекарство. И тогда мы с Олей,посоветовавшись, решили выдать Рите историю про тайный роман с Игорем Литваком.Это был как раз тот случай, когда самая невероятная ложь легко сходит за правду.

Дело в том, что Игорь Литвак был белой вороной вкинематографических кругах. Он славился тем, что был предан своей семье, обожалчетырех детей и толстую некрасивую жену и ни разу за двадцать лет работы в киноне был замечен ни в каких даже подобиях флирта. Именно этим мы и объяснили тотфакт, что о романе Ольги и Гарика никто не знал: это хранилось в строжайшейтайне, ибо жена Литвака была родом из Тбилиси, воспитана в жестких правилах ипри малейших слухах немедленно забрала бы детей и уехала в Грузию, где имеламногочисленную родню. Разлука с детьми была бы для него трагедией, поэтомупервый (после жены, разумеется) свой роман Игорь охранял от посторонних глазкак зеницу ока.

– Почему Оля мне ничего не рассказывала? – недоумевалаРита.

– Потому что она вообще никому об этом не говорит. Никому,понимаешь? Ни единой живой душе. Гарик ее просил, – убежденно врал я.

– Но тебе-то сказала, – упиралась жена.

– Она и мне не говорила. Я узнал случайно. В ее доме былосовершено преступление, участковый пошел с поквартирным обходом искатьсвидетелей, а Игорь в это время был у Ольги. Так и выплыло.

Рита с пониманием отнеслась к нашей душераздирающей истории,сразу же успокоилась и, к ее чести надо признать, никому не проболталась. И воттеперь наша милая шутка грозила обернуться для ничего не подозревающего ИгоряЛитвака огромными неприятностями.

– А Гарик здесь, на фестивале? – осторожно спросил я.

– Конечно. Он председатель жюри. А Ольгу представили вноминации на лучшую женскую роль. Я не сомневалась, что она получит приз.

– Она прекрасная актриса, – поддакнул я, лихорадочносоображая, что делать.

– Да при чем тут прекрасная актриса, – отмахнулась Рита. –Гарик же председатель жюри, неужели он бы ей приз не выбил.

Нет, Маргариту уже ничто не исправит. Даже об убитой подругеона не может не сказать колкость. Иногда, когда я смотрю на Риту и вижу еенеобыкновенные ноги, я раздумываю о том, не ошибся ли я, разведясь с ней. Но втакие минуты, как сейчас, я понимаю, что не ошибся. Ритка с ее вечной злостью инервозностью была мне противопоказана, как маринованный перец больному язвойжелудка.

В течение следующих пятнадцати минут я узнал, что Оля вчераприсутствовала на пресс-конференции, которую устроили после просмотра тогофильма, где она сыграла главную роль. Потом имела место обычная коллективнаяпьянка в ресторане гостиницы, когда уследить друг за другом совершенноневозможно, все ходят и бродят куда глаз глянет, поднимаются в свои и чужиеномера, возвращаются, купаются в бассейне с подсветкой и шампанским изанимаются торопливой, но от этого не менее страстной любовью под окружающимигостиницу пышными тропическими кустами. Ольга жила в номере вместе с актрисойЛюсей Довжук. И вот, когда Люся около трех часов ночи вернулась в номер, онаувидела лежавшую на полу в луже крови Ольгу.

Прибежали мальчики из службы безопасности, вызвали милицию,а кто-то возьми и скажи (с пьяных глаз чего не ляпнешь), что МаргаритаМезенцева давно уже ревновала своего мужа, хоть и бывшего, к Ольге Доренко, амуж-то этот примчался сюда, на фестиваль, хотя раньше никогда ничего подобногоза ним не замечалось. Не иначе как ради Ольгиных прекрасных глаз. Пока былиженаты, ни на один фестиваль вслед за женой не приезжал, а после развода – натевам, пожалуйста, прикатил. И как только Риточка это терпела!

Местные милиционеры вполне разумно решили, что Риточкатерпела это с трудом. То есть с таким огромным трудом, что в один прекрасныймомент не выдержала и убила проклятую разлучницу. Риточку тут же попросили«пройти» и стали дотошно выяснять, была ли у нее возможность зарезать подругу.К сожалению, выяснить ничего им не удалось, потому что все были в такомподпитии, что ничего толком не помнили. Где находилась Мезенцева в период с 23часов до 3 часов ночи? Куда она выходила? Где и с кем ее видели? Поднималась лиона на 16-й этаж, где находится номер Доренко? Не выглядела ли подавленной или,наоборот, возбужденной? Разгневанной? Раздраженной? Много ли пила? И так далее…Вопросы остались открытыми, но Риту отпустили, попросив, естественно, из городане уезжать. На прощание она кинула им кость – сказала про Литвака.

И я понял, что должен как-то помочь бедняге Игорю. Я острочувствовал свою вину перед ним и ни в коем случае не хотел, чтобы он пострадализ-за истории, корни которой тянутся из идиотской ревности моей бывшей жены.

* * *

Городское управление внутренних дел выглядело недавноотремонтированным и свеженьким, как только что выкупанный младенец. Я оставилЛилю на лавочке в обществе книжки про Мумми-тролля, дав ей пятитысячную купюруна тот случай, если она захочет мороженого или воды. Впрочем, я не сомневался,что как только я исчезну в проеме двери, она тут же подойдет к книжному киоску,который я приметил неподалеку, и купит очередной «женский» роман БарбарыКартленд. Я никак не мог выяснить, что же ей удается понять в этих книжках,подозреваю, что очень немногое, но читала она их с упоением.

В здании управления было сумрачно и тихо. Постовой мелькомвзглянул на мое удостоверение и молча кивнул, разрешая пройти. Дежурная частьбыла с виду самой обычной, но, присмотревшись, я увидел, что электроники туданапихали не на одну тысячу долларов, и позавидовал городу, который может себепозволить вкладывать деньги в правоохранительную систему. Дежурный, толстыйпотный майор, долго делал вид, что не видит меня, а я так же долго делал вид,что терпеливо жду. Мне всегда интересно, как в дежурной части относятся кпосетителям, когда еще не знают, кто они и зачем пришли. Если театр начинаетсяс вешалки, то милиция – с дежурки. Она – лицо учреждения, не в смысле чистоты икомпьютеризации, а в смысле отношения к гражданам. Какой стиль царит в«управе», такой и в дежурке.