Папины дочки - Тасмина Перри

— О, я не могу в таком виде показаться гостям! — воскликнула Серена. — Мне надо переодеться.

Она вырвалась из рук Романа и побежала в свою каюту. Там она с наслаждением вдохнула остуженный кондиционером воздух; ее настроение немного поднялось после ссоры с Томом. Распахнув дверцы шкафа, она принялась выбирать подходящий наряд. Сплошь шифон и шелк, ничего, что могло бы подчеркнуть ее неотразимую индивидуальность.

В конце концов она решила остановиться на белом сарафане. Сбросив купальник, она приложила к телу струящуюся легкую ткань. В сочетании с бриллиантовым кольцом и золотыми браслетами все смотрелось недурно. Собрав белокурые волосы в высокий узел на затылке, она протерла лицо влажным полотенцем, припудрила лоб и нос, подкрасила глаза и губы и, довольная своим видом, подумала, что в двадцать шесть лет ее красота достигла расцвета, — она стала элегантной, сдержанной и уверенной в себе женщиной, которой приятно видеть в зеркале собственное отражение.

Помедлив немного, она открыла дверь и неторопливо направилась по коридору в обеденный зал, собираясь появиться так, чтобы ее могли заметить все собравшиеся. Гости пили шампанское, устроившись кто где. В воздухе чувствовался запах тмина, небольшая группка музыкантов в фесках наигрывала традиционные арабские мелодии. Серена прошла в столовую, не обращая внимания на Тома, который развлекал беседой нескольких мужчин и женщин, и потребовала себе мартини.

— Как тебе наша дахабея? — спросил подошедший к ней Роман.

— Что-что?

— Дорогая моя, — засмеялся он, — «дахабея» по-арабски означает «яхта».

— Потрясающая! — игриво отозвалась Серена, поцеловав его в щеку, отчего на его загорелой коже остался серебристо-розовый след помады. — И наша каюта тоже шикарная.

— Я так и знал, что «каюта Клеопатры» придется тебе по вкусу. — Он понимающе кивнул, беря с маленького блюдца на столике инжир. — Вообще-то мне надо было остаться и закончить миланскую коллекцию, — добавил он, — но это ужасно скучно.

— Ты такой ленивый и избалованный, просто жуть. Но за это я тебя и люблю. — Серена манерно закатила глаза и вдруг перешла на деловой тон. — Расскажи мне, кто есть кто, — она окинула взглядом гостей, — я еще ни с кем так и не познакомилась.

— Хорошо, давай попробуем. С кого хочешь начать? — заговорщицким тоном прошептал Роман.

Серена внимательно изучала собравшихся, стараясь припомнить, не случалось ли ей когда-нибудь видеть их по телевизору или в кино. Кажется, кто-то говорил ей, что на яхте будет Лео Ди Каприо, но пока она его не находила. Роман был слишком избирателен в рассылке приглашений. Но вот кое-кого она разглядела: фотограф из журнала «Вог», дочка медиамагната, второразрядная модель. Неужели это и есть исключительно достойные персоны в списке Романа?

— Никого не узнаю, — улыбнулась она, пытаясь скрыть разочарование.

Роман обвел взглядом зал и, подняв указательный палец, серьезно произнес:

— Я пригласил в круиз только тех друзей, которые хоть что-то смыслят в Египте.

Серена снова улыбнулась.

Роман начал перечислять присутствующих. Русская аристократка, знаменитый дизайнер интерьеров и гей, самый дорогой парикмахер Нью-Йорка, звезда флористики из Барселоны, а неподалеку от них сам Майкл Саркис, миллиардер и владелец сети отелей.

— Он со своей подружкой, — тихо пояснил Роман.

Серена не подавала виду, что заскучала.

— Кстати, вон там Рейчел Барнеби, — продолжал Роман, кивнув в сторону броской девицы около барной стойки. — Восходящая звезда. Видела ее на обложке «Вог» недавно?

Ну конечно, она видела ее. Вызывающего вида валлийку с черными волосами, белой кожей и пухлыми губками, слишком пухлыми на взгляд Серены. Привлекательность, не имеющая ничего общего с гламуром.

— «Вог» частенько преувеличивает достоинства тех, кто попадает на обложку, ты не согласен? — колко заметила Серена.

Роман тихонько хлопнул ее по заду.

— Не злись, — с улыбкой возразил он, — тебе нечего волноваться: она еще ничего не достигла. Но я не мог не пригласить ее в круиз, потому что многим обязан ее матери.

Серена вздохнула. Да, разумеется, ей нечего было беспокоиться по поводу какой-то девчонки-подростка, пусть даже и очень хорошенькой. Ну и что же такого, что Рейчел Барнеби попала на обложку «Вог»? Туда многие попадают. Зато у Серены был высокий рейтинг в шоу и двухмиллионный контракт на рекламу косметики. Пусть ей не повезло до сих пор с Голливудом, что же тут странного? Эти заплывшие жиром идиоты режиссеры предпочитают брать уступчивых актрис-плебеек, которые готовы делать все, что им скажут, а с такими, как Серена, дамами из высшего света они просто боятся связываться. Как бы то ни было, она все-таки принадлежала к роду Бэлконов и ее персона интересовала всех: чем она занималась в выходные дни, кого приглашала на свои вечеринки, что дарила Тому на день рождения. Каждое ее движение пресса смаковала с неистощимым энтузиазмом, так что этой валлийской оторве до нее далеко.

Поскучав немного, Серена пришла к выводу, что Майкл Саркис — самая любопытная личность среди гостей. О нем ей было известно немногое: родился в Бейруте, мать американка, отец ливанец — так по крайней мере о нем писали в журналах, вырос в Бронксе. Он был одним немногих представителей арабского мира, которому посчастливилось не только разбогатеть и сделать превосходную карьеру, но и вписаться в европейскую элиту. В его отелях процветал игорный бизнес, при каждом из них он держал казино, которые приносили ему огромную прибыль. Все это казалось Серене немного вульгарным, но… он — миллиардер!

Она медленно прошла к длинному столу, рядом с которым, лакомясь арабскими деликатесами, стоял Майкл. На тарелках была разложена золотистая пахлава, сладости с фисташками, курагой и кокосовой крошкой. Все яства почему-то наводили ее на мысли о Тайной вечере.

— Вы проголодались, — улыбаясь, начала Серена, осторожно подцепив фуршетным кинжальчиком оливку и отправив ее в рот. Первый шаг вроде бы удался.

— О, Серена! Рад познакомиться.

Майкл пожал протянутую ему изящную ручку крепкой загорелой рукой. Серена отметила, каким чувственным и сильным было это пожатие. И пальцы совсем не грубые, напротив, длинные и ухоженные, с аккуратными ногтями, и на запястье часы на золотом браслете — недурно!

Майкл как будто не обратил внимания на любопытно-изучающий взгляд Серены и улыбнулся ей в ответ.

— Как вы относитесь к вину?

— К вину? — переспросила Серена. — Прекрасно. «Петрус» сорок седьмого года, да?

Майкл взял бутылку и взглянул на этикетку.

— Да вы неплохо разбираетесь!

— Все намного проще: в сорок седьмом году был лучший в прошлом веке урожай винограда. Даже лучше, чем в семидесятом. Вот так. — Она повернулась к Рейчел Барнеби: — А вы как считаете, что лучше — сорок седьмого или семидесятого?