Нашла себе блондина! - Екатерина Вильмонт

– Очень!

– Вы завтра на море пойдете?

– Обязательно, для того и приехала, я море очень люблю.

– Я тоже. Может, если я вам не надоела, вместе пойдем,а то одной скучно. У меня, правда, книжка с собой есть… Но лучше поговорить схорошим человеком. А что это вы все меня слушаете, а сами помалкиваете, вамведь тоже небось есть что рассказать…

Утром я завтракала на свежем воздухе и с наслаждениемнаблюдала за очаровательной, совершенно белой кошкой, что сама с собой игралана красивой, залитой ласковым октябрьским солнышком полянке возле моегостолика.

– С добрым утром! – приветствовала меня Таня,держа в руках тарелку с булочками и чашку кофе. – К вам можно?

– Конечно! – обрадовалась я. Питаться одной былотоскливо.

– Тут такая классная выпечка! А вы, я смотрю, не едите…Фигуру бережете?

– Разве вы не видите, что мне нечего беречь? –засмеялась я. – Просто не люблю.

– Надо же! А я обожаю! Как спалось?

– На удивление хорошо. Открыла окно и балкон и спалабез задних ног.

– А я не очень… Что-то меня разбередил наш вчерашнийразговор, многое вспомнилось…

– Расскажете?

– А вам и вправду не надоело меня слушать?

– Ни чуточки. Разве есть для женщин что-нибудьинтереснее очередной истории Золушки?

– Золушки? – страшно удивилась Таня. – Даразве ж я Золушка? Ничего общего! Золушке все фея обеспечила, а у меня феи небыло, я сама себе феей была, а заодно и злой колдуньей, как говорится, то и этов одном флаконе, а поскольку флакон с виду вполне приглядный, то и наотсутствие принцев вроде не жаловалась, хотя какие там принцы, сволота одна Новсе равно, свой принц у меня был… Дядя Яша…

Как интересно, подумала я, неужто у Яшки был-таки роман сэтой девушкой, но когда ж он успел? Хотя он многое успевал, мой друг Яша, Этоведь только в мечтах маленькой девочки он был образцом всех доблестей и добродетелей,а на деле… Нет, человек он золотой, но с вздорным характером и в молодости былжутким бабником, теперь, правда, укатали Сивку крутые горки. Но одно в немпоражало – невероятное обаяние. Ему покорялись практически все женские сердца,независимо от возраста, как говорится, и стар и мал… Но чувства эти былистранные, неглубокие, сродни умилению, что ли, а тут такая великая страсть…

– Вы давно его видели? – осторожно спросила я.

– А с тех пор и не видела больше… Но все равно…

– Так это всего лишь детская любовь?

– Да почему детская? Просто любовь!

– Так почему ж вы его не разыскали?

– Я разыскала, только поздно…

– Почему?

– А он уехал в Южную Африку и уж не возвращался.Знаете, как я его искала? Я ведь даже фамилии его не знала… А когда выросла ирешила, что теперь можно его найти, землю с небом свела, и нашла, и заявиласьпрямо к нему домой, а там только тетя Ира. Она мне и сказала, что он уехал вАфрику, а Павлик в Америку… И сама тетя Ира собиралась квартиру продать иуехать к дяде Яше в Африку. Уж как я тогда расстроилась, а потом опомнилась исказала себе: Африка тоже на этой земле, припечет – найду и в Африке…

– Не припекло? – улыбнулась я.

– Сколько раз припекало.. Но не до того было, а потом явдруг поняла – ну найду я его на краю света, а он уж старый и видал он меня вгробу в белых тапочках. На фиг я ему сдалась? Он небось и не помнит, что былана свете такая Танька… И представила я, что он старый, лысый, толстый илиседенький, усохший, а я ведь того дядю Яшу любила, с черными волосами и рыжей бородой…

Меня так и подмывало сказать ей, что он не седой и не лысый,разве что немножко располнел да глаза потухли, но не совсем, иногда, ненадолго,они еще загораются прежним хулиганским блеском… Но я промолчала, кто знает,надо ли Тане все это знать? И я решила сперва выслушать ее рассказ, а уж потом…

– Ну вот, слушайте дальше. Уехали геологи, опять зиманадвигалась, но теперь у меня были книжки. Я все подряд читала, по всей улицеУглежжения ходила и клянчила. В одном доме было целых три книжки – «Капитал»,«Василий Теркин» и брошюрка о разведении кроликов, как сейчас помню… Так я всепрочитала, хоть и мало что поняла, правда, «Василий Теркин» мне здоровопонравился, я его почти наизусть знала… Ну, еще кое-какие книжки нашлись, апотом одна женщина с нашей улицы, медсестра тетя Валя, стала мне книжки вбиблиотеке брать, все говорила бабке: «Тетя Дуня, надо Таньку учить, вон онаеще в школу не ходит, а книжки прямо глотает!» А бабка головой качала иговорила: «Мое дело ее накормить да сберечь, а учить пусть родители учат, малаяона еще». А потом вдруг мамка моя приехала, гостинцев привезла, а сама из слезне выхлюпывается – папка от нее сбежал и невесть куда подался… Целыми днями онис бабкой что-то обсуждали, меня вон гнали, чтобы под ногами не путалась, а черезнеделю мамка мне объявила: уезжаем мы с тобой, Танька, в большой город жить…

И уехали мыв Воркуту. Ой, мамочки, как же мне там непонравилось! Вместо нашей улицы Углежжения, леса, речки, свободы, просторногодеревянного дома – комнатенка в коммуналке, девять метров, соседи хмурые всекакие-то, никто слова доброго не скажет, только шикают: не шуми, мол, веди себятихо… А на дворе – полярная ночь, я все никак в толк взять не могла, почему заокнами все время темно… И по бабке я тосковала. Мамка сама на работу, а я вкомнатенке сижу; в школу меня пока не брали. Одна радость – телевизор. У бабкителевизора не было, она его баловством считала, а еще мне там все время страшнобыло, особенно после того, как одного соседа нашего прямо возле дома убили. Яплакала, просилась обратно к бабке, а мать сердилась, правда, на лето обещалаотвезти в Кусьё. Да видно не судьба… В начале весны бабка моя, АвдотьяСеменовна, померла. В одночасье преставилась. Коров подоила, с полнымподойником на крыльцо взошла – и все… Соседка видела, как она упала, молокоразлилось, подбежала к ней, а она уж не дышит… Матери сообщили, та повыла,покричала, потом подхватилась и поехала туда. Вот тогда я в последний раз ибыла в Кусьё-Александровском, на улице Углежжения. Мать дома и всю скотинупродала, да за гроши, никто особенно на нашу улицу не рвался, глупые люди, тамтак хорошо было, а воздух какой, а лес… Или мне это по малолетству казалось? Незнаю. Иной раз потянет меня туда съездить, поглядеть, да, честно сказать,боязно…

Вдруг все не таким окажется. Пусть лучше останутся детскиевоспоминания, хорошие, ничего не скажу… А как я тогда горевала, но не по бабке,не по улице Углежжения, а оттого, что четко поняла – дядю Яшу больше не увижу!

Помню, в последний день соседка, тетя Валя, та, что мнекнижки из библиотеки носила, мамке говорит:

– Тома, не вози ты Таньку в эту Воркуту, глянь, какаяона бледнючая стала, нечего там ребенку делать, тем более девка у тебяспособная, читать умеет лучше взрослых некоторых. Да и ты сама на кого похожа?Езжай лучше куда-нибудь на Юг, всех денег не заработаешь, а девке полезнеебудет и тебе тоже.