Я сделал тебе больно - Eva Kuri

видом, он изучал утку со всех сторон, ища хоть какую-то подсказку. Даже самые мельчайшие детали могли бы помочь ему разузнать причину беды птицы. При каждом движении Саши, утка трепетала. Так или иначе, она была напугана, хотя до неё это туго доходило, ведь ответные реакции на действия этого здоровенного существа у неё оказались заторможенными.

Саша, решив проверить состояние её крыльев, крайне осторожно раскрыл миниатюрные крылышки, да застыл соляным столбом, долго смотря в это место на несчастной птице. Он был потрясен увиденным — под крылом утки он обнаружил небольшой осколок, который и был причиной её недомогания. Мой друг понял, что животное могло получить эту травму несколько дней назад и она не зажила, вызывая постоянные боли и неудобства.

— Чёрт, — Саша процедил это сквозь зубы, — Этот осколок давно здесь — образовался гной, поэтому бедная утка уже не в себе. У неё могут быть осложнения с этой открытой зияющей раной, если, конечно, не оказалось ещё чего хуже… Роб, можешь мне помочь?

— Конечно, — я присел рядом с ними, продолжая с интересом рассматривать животное.

— Мне бы тряпочку какую, совершенно любую. Если нет ничего, придётся футболку снимать, — и я тут же удивлённо взглянул на Сашу.

У нас не принято мужчине ходить с оголённым торсом, даже по дому. Это считается проявлением не надлежащего воспитания со стороны родителей. Нужно предотвратить это недоразумение, ведь Саша если говорит, то всегда сдерживает все свои слова. Он такой уж, слишком правильный. Особенно если что-то связано с оказанием помощи кому-либо. Вот не может Саша проявить эгоизм, думаю, он не умеет это делать.

— Сейчас, сейчас, — я немного растерялся.

Спортивной одежды с собой нет, ведь сейчас только начало учебной недели, когда форму мы оставляем в стенах школы. Даже куртки на мне нет, ибо на улице ещё не успело похолодать. Стоп, но ведь есть жилет. Точно! Мой школьный жилет. Я торопливо снял его, аж позабыл убрать значок школьного герба — характерный указатель, что мы ученики Н. школы.

— Держи. Может ещё попробовать попоить её? — ещё не получив ответ, я потянулся за рюкзаком, чтобы вытащить термос с водой.

Саша уже осторожно закутывал измождённую утку. Он был очень внимателен, чтобы не нанести больше вреда животному. И всё же птица издавала подавленные кряхтящие звуки — ей было больно. Пока Саша продолжал заботиться о раненой утке, я достал термос с водой из своего портфеля. Даже немного пожалел, что не принёс с собой еды. Налил в крышечку воды и аккуратно поднёс своеобразную миску к её клюву, оставляя его приоткрытым, чтобы утка могла пить. Она осторожно наклонила голову и начала хлебать воду. Я лишь сейчас увидел то, как на самом деле дрожала эта истощённая птица.

— Пошли, — Саша, дождавшись, когда животное напьётся, поднялся, всё ещё опасливо придерживая утку в руках, и поспешно куда-то пошел. Я только и успел быстро схватиться за портфель, да и бегом догонять друга, — Это… Робин, благодарю тебя. Ты на самом деле огромный молодчина. И… Прости за мою вспыльчивость. Я не хотел как-то ссорить тебя с твоей кузиной, но она маленький глупый человек, не осознающий всей ответственности своих действий. Поэтому я уже неоднократное количество раз пытаюсь раскрыть тебе глаза, что можно жить, и не быть пешкой, как я люблю говорить — вторым псом, этой хитрой девчонки. Просто… У тебя нет понимания что хорошо, а что плохо во время контакта с людьми. И я не попрекаю тебя в этом, напротив, стараюсь помочь тебе комфортнее жить среди общества. Ты ведь не обсевок в поле, но и, к твоему несчастью, слишком сердечная личность, — он, повернувшись ко мне лицом, искренне улыбнулся, обнажая своё лучистое сердце. Внутри меня что-то пробудилось. Так происходит всегда, когда Саша ко мне относится столь откровенно, со всей душой. Что же это за эдакое странное чувство? Не понимаю…

Мы пришли к дому семьи Шмитт. Он был небольшого размера, старинный на вид и с частичными повреждениями фасада. Этот неприметный и скромный домик располагался на отшибе улицы, в то время как наша семья проживала в центре, окруженном элитными постройками. Семья Шмитт наслаждалась уединением и тишиной вдали от обыденной суматохи богатых людей. И, честно говоря, мне намного комфортнее и приятнее было находиться в доме отца Саши, чем у тётушки и дяди Фабьян, где я теперь живу до неопределённого срока. И несмотря на частично потрепанный вид, дом семьи Шмитт был просторным, уютным и полным тепла. Здесь я всегда чувствовал себя как дома, где когда-то я жил со своей матушкой, окруженный заботой и лаской от совершенно чужих для меня людей — Саши и дяди Йозефа. В то время как в доме семьи Фабьян я ощущал себя чужим: было неуютно среди высокомерного и столь озлобленного на мир окружения с непривычными для меня обычаями.

Саша быстро забежал домой, на лету снимая обувь, и, пока я медленно разувался, прошмыгнул с укутанной уткой в кабинет своего отца. Они уже активно что-то начали обсуждать, а я всё так же вяло пытался справиться со шнурками, которые наотрез отказывали развязываться. Дверь кабинета закрылась, и Саша вернулся ко мне.

— Робин, ты такой долгий, — парень посмеялся надо мной: я неуклюже сражался с обычным шнурком обуви, словно это непобедимый босс из одной нашей настольной игры, — Папа сказал, что утка ещё не в критичном состоянии, поэтому она точно будет жить.

Herr Йозеф фон Шмитт был врачом, правда он не специализировался на лечении животных, однако мог провести несложные операции. Как он говорил: “Жизнь и не такому научит. Она вынудит приспособиться к чему угодно, чтобы выжить в такое время”. Поэтому Саша первым делом обратился к своему отцу. На самом деле из-за определённых обстоятельств мне было запрещено кому-либо разглашать о том, что дядя Йозеф на самом деле доктор, а не обычный повар в нашей местной забегаловке. А я узнал про этот секрет случайно, но дал слово не обмолвиться.

— Рад, что она будет жить, — я почувствовал облегчение и выдохнул, — Дядя Йозеф сказал что-то ещё?

— Да. Говорил, что утке понадобится особый уход и внимание, чтобы она полностью восстановилась. Нужно будет поддерживать оптимальную температуру для её тела и готовить специальную пищу, — объяснил он, пародируя своего отца.

Я и Саша вместе сели на диван с ощущением глубокого спокойствия и облегчения.

— Мы сделали всё так сплочённо, чтобы спасти несчастное животное. Класс… — Саша растянулся на мягком скрипучем диване, вытягивая свои длинные ноги вперёд, и закидывая руки под голову, —