Моё же сердце у тебя в груди - Мария Дмитриевна Берестова

Осознав, что скандала не избежать, он преувеличенно вежливо уточнил:

— Что именно я должен, на твой взгляд, объяснять?

— Эта книга запрещена в Райанци! — пояснила она суть своего возмущения.

Отложив спорный томик обратно на свой секретер, он заложил руки за спину и педантично поправил:

— Запрещена к печати и распространению. А я её не печатаю и не распространяю.

Ответ был хорош, но королева была так возмущена тем фактом, что её прямое распоряжение нарушено — да ещё и кем! любимым мужем! — что она схватила книгу, снова раскрыла на титульном листе и ткнула пальцем в особенно возмущающую её строку:

— «Тираж 1000 экземпляров» мне привиделся?! — гневно переспросила она.

Было совершенно очевидно, что книгу печатали в Анджелии специально для райанцев, и что совершенно невероятно было предположение, что контрабанда этой книги могла пройти мимо главы внешней разведки.

— Смею вас заверить, что не держу подпольных типографий на своих анжельских землях, — сухо открестился от обвинений Канлар, сделав вид, что понял их неверно.

Возможно, он ещё надеялся минимизировать скандал, и давал Кае возможность выйти из него до того, как он разразится всерьёз.

Но та, однако, завелась уже основательно, и сдавать назад не планировала. Ей казалось особенно оскорбительным то, что он за её спиной покровительствует распространению книжки, которую она запретила!

— То есть, вы хотите сказать, — холодно продолжила допрос она, — что моя внешняя разведка в самом деле не в курсе того, что анжельцы подготовили перевод и тираж этой книги и переправили её в Райанци для тайной продажи?

Канлар задумчиво посмотрел на книгу в её руках и попытался выпутать из скандала хотя бы своё ведомство:

— В самом деле, я устрою разнос анжельскому направлению. Прошляпить такой кошмар! — осуждающе покачал он головой.

Кая посмотрела на него взглядом «вы меня настолько за дуру держите?»

Предположение, что внешняя разведка ничего не знает, в то время как глава этой самой внешней разведки спокойно почитывает запрещённую книжку по вечерам, не выдерживало никакой критики.

Было совершенно очевидно, что он просто водит её за нос, не желая признавать вину.

Кая даже выяснять не хотела, сколько весьма правдоподобных отговорок он сумеет изобрести, если она попробует действовать в лоб. Поэтому, прищурившись, она пошла обходным путём:

— Итак, раз мы выяснили, что внешняя разведка проявила в этом деле предельный непрофессионализм…

Он ожидаемо поморщился, недовольный критикой, но возражать не стал — Кая, впрочем, и не рассчитывала, что столь примитивный трюк на нём сработает. Однако за этот примитивный трюк она спрятала двойное дно, поэтому продолжила развивать свою мысль:

— Получается, книгу обнаружила внутренняя разведка?

Он взглянул на неё так мрачно, что внутри она возликовала, осознав, что ловушка ей удалась. Теперь ему остаётся либо признать то, что в дело по уши замешаны он сам и его разведка, либо свалить всё на соседнее ведомство, объявив виноватыми их. Кая была уверена, что профессиональная этика не позволит ему выбрать второй вариант, поэтому ему ничего не остаётся, как признаться.

Поскольку, впрочем, он признаваться не спешил, она продолжила давить:

— Как интересно! — с некоторой язвительностью всплеснула она свободной рукой. — Совершенно не помню в докладах этой детали! — деланно мило улыбнулась она, вертя книгу.

Лицо его было весьма кислым, и она уже внутренне праздновала победу. Это была идеальная вилка! Он никогда не пойдёт на такую низость, чтобы сваливать свою вину на внутреннюю разведку, а значит, у него не осталось никаких возможностей к этим его вечным дипломатическим манёврам!

— Допустим, — вдруг сухо произнёс Канлар, складывая руки на груди и глядя на неё весьма недовольно. — Итак, вы зажали меня в угол, из которого нет никакого выхода. Ваши дальнейшие действия?

Она растеряно сморгнула, не понимая, чего он от неё хочет.

— Ваши дальнейшие действия? — настойчиво повторил он, протягивая руку и отбирая у неё книгу. — Чего вы хотите добиться?

Кая нахмурилась. По сути, она хотела заявить, что его действия совершенно неприемлемы, и что тираж нужно уничтожить, и что он…

Да он вообще не должен был таким заниматься!

Это его прямые должностные обязанности — пресекать контрабанду подобного рода, а не потворствовать ей!

Последний аргумент смотрелся великолепно, и она высказала ему именно его.

— Положим, — покладисто принял он этот аргумент, а затем ошарашил её вопросом: — И что вы планировали делать в том случае, если я откажусь выполнять ваши распоряжения?

Растерянность Каи всё росла. Ей пришлось приложить волевые усилия, чтобы не начать теребить кружевные манжеты своего платья. Она понимала, что отчаянно теряет инициативу в этой беседе, и из обвиняющей стороны начинает превращаться в оправдывающуюся.

— Но вы не можете отказаться выполнять мои распоряжения! — возмущённо возразила она, пытаясь вернуть себе контроль над ходом беседы.

Но он этот контроль передавать ей не планировал. Его глубоко оскорбил тот факт, что она лезет в дела его ведомства и предъявляет ему упрёки там, где он лучше разбирается в деле.

Он задумчиво почесал себя корешком книги по щеке и с некоторым огорчением в голосе уведомил:

— Но именно это я и намерен сделать.

Королеве с трудом удалось подавить возмущённый вскрик. Подумать только! Мало того, что она поймала его на столь безобразном нарушении!..

— А вы, — неожиданно сделал он шаг в её сторону, тыкая в неё книгой, — позабыли продумать, что будете делать в таком случае, поэтому теперь оказываетесь в крайне дурацкой ситуации, где либо вам придётся спустить с рук такое вопиющее и демонстративное неповиновение, либо нужно будет в спешном порядке придумывать какие-то нелепые санкции, которым вы меня подвергнете.

Он отошёл к секретеру, положил книгу на то место, откуда она её взяла первоначально, повернулся к ней, сложил руки на груди и отобразил на своём выразительном лице ожидание реакции.

Ей, впрочем, совсем нечего было на это сказать, потому что он был кругом прав: ей нужно либо проглотить его бунт, либо срочно придумывать угрозы и кары, которыми она сможет этот бунт подавить.

— О чём вы думали, ставя меня в положение, из которого я не смогу выкрутиться? — с раздражением поторопил её мыслительный процесс он.

Кая попыталась как-то переломить эту «учитель отчитывает нерадивую ученицу» ситуацию:

— Я была возмущена вашим!..

— То есть, вы не думали, — холодно перебил он её, и она осеклась, потому что вывод был верным.

Она не думала, что будет делать дальше: она хотела предъявить ему обвинение и потребовать прекратить проделывать у неё за спиной такие вещи. Ей и в голову не пришла мысль, что он может отказаться прекращать, и тем более она не подумала, что будет делать в таком случае, —