Выше звезд - Барбара Картленд

— Давай хоть немного еще подождем, — умоляла Элоиза, когда он обсуждал все это с ней. — Ты знаешь, я люблю тебя, Ингрэм. Но все же — у тебя было так много любовных приключений до встречи со мной!

— О, они ровно ничего не значат, абсолютно ничего по сравнению с тем чувством, которое я испытываю к тебе! — решительно сказал граф. — Пет никого прекраснее тебя!

Элоиза улыбнулась, приняв его слова как должное. Почти те же самые слова говорили ей многие.

Самоуверенная, она блистала среди девушек своего круга, покоряя всех своими рыжими волосами и зелеными глазами.

Ее ровесницы ничем особенным не отличались. У них был вид обычных англичанок — с их светлыми волосами, голубыми глазами и бело-розовыми щечками.

Элоиза поражала такими народами, которые подчеркивали не только ее природные цвета, но и изгибы ее восхитительного тела. К счастью, лорд Пенбрук был весьма состоятельным человеком, и она могла себе многое позволить.

Никто не знал, сколько времени она проводила перед зеркалом, прежде чем показаться в свете. Никто не мог оторвать от нее взгляд.

Каждое ее движение, поворот головы, легкий взмах ресниц — все это она довела до совершенства, и эффект был поразительный.

Где бы то ни было, если речь заходила о ней и графе, естественно, не обходилось без сплетен и намеков, будто между ними что-то есть.

Только теперь граф ясно представил, какую сенсацию вызовет его отсутствие на балу у Девонширов. С другой стороны, если он появится там…

«Какое из двух зол меньше?»— мучительно размышлял он.

Граф был достаточно умен, чтобы понимать — большинство мужчин будут в восторге, когда узнают, что ему дали отставку.

Они расценят ее как возмездие за все его блистательные победы, богатство и красоту!

Конечно, многие ему завидовали. А как же иначе?

Матроны, мечтавшие увидеть своих дочерей графиней Ардвик, всегда были готовы к поимке подобной «дичи»!

«Что же мне делать?»— вопрошал он себя вновь и вновь.

Погруженный в эти горестные, думы, граф не сразу почувствовал, что карета остановилась.

Он выглянул в окно. Впереди, на узенькой улочке, царила невообразимая суматоха.

Видимо, несчастный случай — один из тех, которые теперь часто происходят из-за возросшего числа проезжающих.

Многие улицы Лондона стали слишком тесны для экипажей.

Высунувшись из окна, граф увидел, что сцепились колеса двух повозок. Он открыл дверцу и вышел.

В центре внимания оказались почтовый дилижанс и наемный экипаж.

Возницы громко переругивались. Наемный экипаж почти свалился набок.

Граф пошел вдоль мостовой. Толпа мальчишек и несколько пожилых жильцов окружили потерпевший аварию экипаж.

Застрявшие силились как-то продвинуться, чтобы дать графу проехать: поняли, что это один из власть имущих.

Он остановился как раз перед почтовым дилижансом. В нем он разглядел молодую девушку и маленького мальчика. Мальчик пытался вытащить оттуда спаниеля, перепуганного случившимся не меньше пассажиров.

Граф подошел к девушке.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросил он.

Девушка была маленькая и худенькая и смотрела на него широко распахнутыми глазами, как будто была удивлена, что он с ней разговаривает.

И он отметил про себя, что она необычайно прелестна, да, да, именно прелестна — самое подходящее слово!

Он понял, что она еще очень молода, смущена и испуганна.

— Мы тут столкнулись… — молвила она без всякой надобности. — И я просто не знаю, что делать…

— Боюсь, вы не сможете больше находиться в этом дилижансе, — сочувственно заметил граф.

— Нет… конечно, нет… Я полагаю, это невозможно.

У Мальчика на руках сидел спаниель.

— Брэкли так испугался, Люпита, — сказал он.

— Думаю, пес придет в себя, если ты спустишь его на землю, но держи крепко поводок, Джерри.

А между тем возницы продолжали осыпать друг друга проклятиями, употребляя слова, которые, по мнению графа, отнюдь не могли быть предназначены для ушей молодой девушки.

Улица, на которой они застряли, находилась в квартале бедняков.

Кроме пострадавших почтового дилижанса и наемного экипажа, по ней проезжали тяжелые телеги-фургоны.

— Я предлагаю вам и вашему, по всей видимости, брату, отдохнуть, прийти в себя, чтобы вы могли продолжить поездку и спокойно добраться до того места, куда вы направлялись.

— О, как вы… добры! — воскликнула девушка. — Но…

— У вас есть багаж? — прервал ее граф.

— Да, есть… — Она показала на маленький саквояж, приютившийся на ящике почтового дилижанса.

Граф жестом подозвал своего лакея, оставшегося у кареты. Тот сразу прибежал.

— Слушаюсь, милорд.

— Возьми саквояж, Джеймс, и перенеси его в нашу карету, поставь сзади.

Пакей снял саквояж, оказавшийся не слишком тяжелым.

— Теперь, я полагаю, вы перейдете в мою карету, а я пока постараюсь разнять бранящихся возниц и освободить дорогу, чтобы можно было проехать, — обратился граф к девушке.

Она взяла за руку мальчика, и они последовали за лакеем, который шагал впереди с багажом.

Граф поспешил к месту аварии.

Всего несколькими словами он утихомирил разъяренных возниц, уважавших власть и знатность. С кислыми физиономиями они продолжали оттаскивать повозки и погонять лошадей, чтобы открыть путь графу с его новыми знакомыми.

Вскоре дорога была свободна.

Граф вернулся в свою карету и закрыл дверцу.

Девушка с мальчиком расположились на заднем сиденье, собака устроилась напротив них.

Граф сел впереди, и девушка пролепетала:

— Вы так… добры к нам. Я и брат… очень благодарны вам.

— Общение с вами мне только доставило удовольствие… И куда же вы теперь намерены ехать?

Пакей стоял у дверцы кареты в ожидании новых приказаний.

Немного подумав, девушка сказала:

— Не знаете ли вы здесь гостиницу, где мы могли бы остановиться?

Граф посмотрел на нее с удивлением.

— Гостиницу? Но если вы прибыли в Лондон, у вас, вероятно, есть родственники или друзья, у которых вы собирались остановиться?

— Нет… нет. Боюсь, никого нет… — замялась девушка. — Так получилось, что Джерри и я должны где-нибудь поселиться… затаиться в тихом, достойном месте… где никто не сможет… нас найти.

Граф был изумлен и заинтригован.