Выше звезд - Барбара Картленд

— Он скоро привыкнет, — успокоил мальчика Доукинс.

Когда они вышли, графиня обратилась к Люпите:

— Дорогое дитя, расскажите мне, пожалуйста, о своей маме. Помню, я видела ее на нескольких балах до того, как она вышла замуж за вашего отца.

Она была такая красавица!

— Мама умерла три года назад… и папа так о ней тосковал… что, возможно, не хотел больше жить. Накануне Рождества он… сильно простудился…

Я кляну себя, что не очень хорошо… ухаживала за ним, а мама его всегда берегла.

— А теперь вы заботитесь о маленьком братишке? — поинтересовалась графиня.

— Конечно…

— Я уверена, для него счастье иметь такую сестру.

Графиня Дауджерская взглянула на часы.

— Дорогая, извините, мне пора полежать немного, иначе я слишком устану, когда буду спускаться к обеду.

Она встала, и Люпита поспешила открыть перед ней дверь. В этот самый миг вошел граф.

— Вы спускаетесь, бабушка?

— У тебя ведь гости, и я знаю, что ты сегодня идешь на бал. Поэтому я пойду вздремну, а то нашей прелестной гостье придется обедать одной.

— Вышло так, бабушка, что я остаюсь дома.

Графиня была поражена.

— Ты говорил, что вы обедаете у Мальборо…

Преодолев минутное смятение, граф сказал:

— Мои планы изменились, и я буду обедать здесь, бабушка.

Графиня больше не задала ни одного вопроса и направилась к лестнице. Горничная ждала ее, чтобы помочь дойти до ее покоев.

И тут граф призадумался. Элоиза ни за что не пропустит обед, который давали герцог и герцогиня Мальборо.

Теперь она пойдет туда не с ним, как они договорились, а с герцогом. Это еще одна унизительная ситуация, но из-за нее он не намерен страдать.

К сожалению, он никак не мог сделать выбор — идти ему на бал или лучше остаться дома. Однако несомненно одно: любое решение вызовет массу сплетен и отнюдь не упрочит его репутацию.

Между тем саквояж Люпиты все еще находился в карете у боковой дверцы, а сундук с платьями, который лакей внес в дом, стоял в зале. И когда граф вспомнил об этом, его вдруг осенило.

Он вошел в комнату, где его ждала Люпита. Она стояла у окна, наблюдая, как ее брат играет в саду с собачкой.

Сейчас девушка была без шляпки, и ее светлые, с палевым оттенком волосы, озаренные солнцем, казались почти серебристыми. От ее точеной фигурки исходило очарование юности и веяло домашним уютом.

Услышав шаги, Люпита обернулась, и граф внезапно понял, что такой девушки он еще никогда не видел.

В ней не было вызывающей ослепительности Элоизы, но в ее синих тазах угадывалась такая одухотворенность, какая редко встречалась в высшем обществе.

Красота юной гостьи вызвана в разгоряченном воображении графа живописные ассоциации с ангелами и даже самой мадонной.

— Ну а теперь, когда мы одни, ничто не помешает нашей беседе, — сказал он, — и вы можете не таясь поделиться со мной вашими опасениями, будто кто-то пытается убить вашего брата.

Люпита в смущении отвернулась от графа, явив ему столь совершенный профиль, что невольно возникла мысль: этот прямой носик и лепестки губ могли бы послужить моделью для древнегреческого скульптора.

— Доверьтесь мне, — продолжая очарованный граф, — поведайте всю правду, и я попытаюсь вам помочь.

Прежде чем ответить, она бросила на него мгновенный взгляд.

— Я… не должна пользоваться. вашей добротой, навязывать себя…

Мне страшно, и я просто не знаю, что мне делать!..

— Тогда скажите мне, что вас пугает, — настаивал граф. — Должен признаться, я умею распутывать жизненные головоломки, какими бы сложными они ни были.

— Я уверена, что это так… Но вы можете… подумать, будто я все это сочинила.

— Разрешите мне самому судить об этом.

Видя, что она все еще колеблется, граф взял ее за руку и подвел к дивану.

Они сели рядом.

— Начнем с самого начала. Когда ваш отец скончался, что произошло с вами?

— Это случилось совершенно неожиданно. Естественно… я была убита горем. К тому же я была расстроена тем, что из-за ужасной погоды очень немногие наши родственники пришли на похороны. Но все они написали мне письма с выражением соболезнования и скорби.

— А вы не думали, что могли бы чувствовать себя в большей безопасности, живя с кем-нибудь из родственников? — спросил граф.

— Я не хотела покидать дом. Мне казалось, я должна заниматься поместьем, которое теперь, естественно, принадлежит Джерри.

— У вашего отца не было других детей?

— У меня был брат на два года младше меня, но он умер в восемь лет…

Граф подумал, каким ударом это было для ее отца и как отчаянно ему хотелось иметь сына.

— Когда родился Джерри, — Люпита словно угадала мысли графа, — папа был в восторге. Он обожал его и уделял ему много внимания. Учил его, как вести себя с самыми разными людьми; знакомил с хозяйственными усовершенствованиями, которые всегда заботили его самого. Но главное, что он хотел передать Джерри, это свой опыт и умение содержать в порядке конюшни и породистых лошадей.

— Это, по-видимому, то, что вы собираетесь делать, — заключил граф. — Несомненно, вы должны иметь опытного, знающего и преданного помощника и покровителя.

Люпита улыбнулась.

— С нами живет гувернантка Джерри, очень приятная женщина. Она готовила меня в школу. Но она вынуждена была уехать, чтобы ухаживать за одной из своих сестер, которая тяжело заболела. Она обещала вернуться в конце месяца.

— Значит, все это время вы были совсем одна, — озабоченно сказал граф, пытаясь представить себе возникшую ситуацию.

— Мы были одни, пока не… появился наш кузен, Руфус Ланг… Он сын папиного младшего брата… Он всегда жил в Лондоне.

— Думаю, я о нем слышал. Вероятно, он член «Белого клуба», — заметил граф.

— Он… очень красив, вхож в лучшие дома… так он говорит. Знает именитых людей, принят в элитных кругах.

Она умолкла, и граф сказал:

— Продолжайте, пожалуйста.

— Вы, конечно, понимаете, что, если б не было Джерри, Руфус Ланг унаследовал бы титул графа, — молвила Люпита, немного поколебавшись.

Граф вопросительно поднял брови.

— Надеюсь, вы не предполагаете, что Руфус Ланг пытался убить вашего брата.

— Я знаю, вы мне не поверите, — пробормотала Дюпита, — но случились… два или три события… Из-за них я и сбежала.

— Расскажите мне, — ободрил ее граф. В его голосе появились интонации, которые действовали на женщин завораживающе.