Юпитер цвета корицы - Алиса Аве

Ему Алина улыбнулась веселее. Решила, что права она. Разумеется.

Лифт несколько раз тряхнуло, шлюз открылся, выпуская толпу в стыковочный коридор станции.

– Станция – фиолетовые огни, внутренние планеты – зеленые огни, пояс астероидов – желтые огни, внешние планеты – синие огни.

Оповещение говорило нежным голосом, повторяло снова и снова на десяти основных языках. Основными считались те языки, на которых говорили работники станции. Из них я знал три и полагал, что их вполне достаточно, чтобы все всё поняли. Алинка побежала в начало очереди синих огней, космоагентство предоставило нам специальные браслеты. Мы элитные туристы, отвалившие изрядную сумму за эту самую элитность.

После Алина дулась на меня. Я не захотел целоваться в скафандрах. Она осталась без селфи над Марсом. Брачная церемония прошла скромно. Алина в белом платье, мерцающие звезды позади голограммы сотрудника ЗАГСа, с умиленным выражением, выслушивающим наши «да». Кольца и шампанское от молчаливого робота.

Фанфары рева моей новоиспеченной жены.

Я подарил корабельному врачу упаковку старинных кубинских сигар для его коллекции неправильного образа жизни. Он выписал мне справку, в которой размашистая электронная подпись стояла под диагнозом «клаустрофобия». Клаустрофобия у меня появилась внезапно. Именно в этом полёте, дорогая. Ну что ты плачешь, любимая? Посмотри, все звёзды – свидетели нашего счастья!

– Зачем я купила помаду «Марсианский закат»? – яд выплескивался из Алины тонкими шипящими струйками.

– Действительно зачем? У тебя же есть «Марсианский рассвет». Она тоже красная.

Обида выросла до размеров Юпитера. Алина отвернулась, когда я послал ей воздушный поцелуй перед погружением в стазисную капсулу. Физиологический раствор заполнял узкий саркофаг. Я закрыл глаза и внезапно услышал пожелание захлебнуться от моей возлюбленной.

Определенно, Алине нужно на Венеру. В кратер Бабы Яги.

***

На Каллисто мне отчаянно хотелось пива. Разумеется, в элитном поселке «Цветочный рай» пива не подавали, здесь подобные напитки считались немодными. То ли дело четырех ярусные коктейли с непонятными желейными сердцевинами, смешением вкусов и непробиваемой коркой льда сверху.

– Пригодился бы ледокол, – пробурчал я, впервые получив в баре порцию коктейля бесплатно. Всё на Каллисто было бесплатным, ведь мы уже заплатили баснословные суммы за право считаться гражданами инопланетного рая.

Разочаровавшись в местном сервисе, я вывел перед глазами отчет по Меркурию и стал вносить коррективы.

– Не знаю, что такое ледокол, – Алина, уже одетая по последнему слову моды «Цветочного рая» в полупрозрачные одежды, заказала себе ядовито-зеленую жидкость под названием «Неоновый демон».

– Корабль такой, по морям северным ходил. Наши такие снабжали, установки ставили, модульные. Не смотрела архивы, что ли?

– Не знаю, – повторила она и расправилась с коктейлем в одно мгновение, – Ты опять работаешь? Пей лучше.

Кажется, я даже ей что-то ответил, но ответ утонул в её громком стоне:

– Мммм, – лицо Алинки вытянулось, зрачки расширились, она дернулась, закатила глаза, – коктейль с сюрпризом.

Подо льдом обнаружилась смесь, вызывающая череду нервных импульсов, которые будоражили тот или иной центр мозга. Судя по Алине, «Неоновый демон» затрагивал септальную область, прилегающую к мозолистому телу – центр удовольствия в мозге. Я вызвал из барной стойки меню. Так и есть. Описание коктейля подтвердило мои догадки.

Я пробился сквозь лед, всхлипнул трубочкой, губы обожгло.

– Гадость редкостная, – просипел я, глядя на Алину, но глаза заволокло темнотой, через неё пробивался отчет и розовое сияние искусственного солнца.

Я не сразу осознал, что именно происходит: кто-то накрыл мне глаза руками, переплел пальцы. Маленькие закаты между тонкими пальцами сбили стройные ряды цифр, отчет растаял.

– Отгадай кто? – шепот пощекотал ухо.

– Я пытаюсь работать, Алина, – возмутился я, – убери руки.

Меркурий капризничал, судя по данным, крошечная планета отчаянно боролась за независимость, защитные экраны летели один за другим, выходила из строя система охлаждения. « Свободу нужно продавать задорого» , – говаривал мой отец, – « за бесценок она никому не нужна» . С базы, наконец, присылали новые чертежи, губы все еще жгло, а Алине вздумалось поиграть.

– Не отгадал! – рассмеялась она и наклонилась ближе. Щеки коснулась мягкая шелковистая ткань. Я вдохнул знакомый аромат, которому не место на Каллисто.

– Невозможно, – выдохнул я, забыв об отчетах и капризах Меркурия. Пальцы медленно расплелись, закаты сменились ярчайшим восходом, медный костер волос вспыхнул десятками искр.

– Кэт!

Её пожар я оставил на Земле. Он медленно угасал, лишенный свободы и воспоминаний, без права покинуть зеленые мшистые стены Зоны отдыха.

– Тебя же списали?!

– Как я могу оставить тебя? Ты обещал, что мы всегда будем вместе.

***

Прохлада амниотический жидкости расслабляла, вытесняла ненужные эмоции. Сквозь наплывающий сон я услышал ойканье Алины. Она боялась уколов. Бабочка крохотного шприца наводила на неё ужас. Теперь уже я позлорадствовал: нечего желать мне смерти. И уснул.

Сновидения я разделил на три этапа по числу проведённых в полёте месяцев. Первый этап – чернота. Я выспался как никогда в жизни. На Земле сну выделялось от силы два часа. Ведь меня подгонял Меркурий, требовали постоянные клиенты с Марса, будила Алина со своими идеями грандиозной свадьбы в космосе, тормошили родители с очередным планом дома с башенкой. У мамы бзик на башенки. У папы на флигель в виде дракона.

Приходилось посещать Зоны Отдыха, где чужие приятные сновидения сдавались в аренду на пятнадцать – двадцать минут за приемлемую цену. От них организм отдыхал полноценнее, чем от собственных рождаемых тревогой и эмоциями снов. У «Заслона» был договор с одной из Зон. У меня – любимая сновидица Катя. Алина о ней не знала, она, ярая противница чужих снов, кричала бы долго и пронзительно от одного упоминания о моем постоянном членстве в Зоне Отдыха. К тому же они так отличались, Алина и Катя, как материя и антиматерия. Свести их вместе – устроить взрыв.

У Кэт, она сама попросила называть её так, и мне понравилось, роскошная фигура, с покатыми бедрами и нежными плечами. И цвет волос то ли каштановый, то ли медный, вызывающий приятные воспоминания о первых годах работы в "Заслоне". Она мало разговаривала, зато видела потрясающие сны. Работники Зоны говорили, что у нас гармония сознаний. Из нас бы вышла пара. Если бы Кэт не принадлежала Зоне Отдыха на правах собственности. Если бы я не выбрал Алину.

Последнюю нашу встречу я рассказал Кэт о переезде. Она не проронила ни слезинки. Перед отлётом узнал, что её списали. Сны для других постепенно погружали сновидцев в каталепсию. Их переводили в особые лечебницы, где исследовали страхи. Ведь списанные сновидцы видели исключительно кошмары.

Я погружался в долгий сон с мыслями о Кэт. Прежде никогда не задумывался, как