Пегас. Пламя Олимпа - Кейт О'Хирн

Меркурий вновь схватился за руку Пэйлина и притянул его к себе.

– Послушай, Пэйлин. Я знаю, ты еще слишком молод, – выдохнул он. – И знаю, что ты не такой большой, как все мы, и не такой сильный. Но ты умен и намного храбрее, чем сам думаешь. Просто в отличие от других твоя храбрость пока скрыта внутри.

И вновь Пэйлин покачал головой:

– Ты просишь слишком много! Я вовсе не такой, каким ты меня представляешь. Я – ничтожество.

Прежде чем Пэйлин продолжил, Меркурий стиснул его руку:

– Ты особенный, Пэйлин. Возможно, тебе представился единственный шанс доказать это. Я знаю, ты никогда не считал себя настоящим олимпийцем. Но ты один из нас – а значит, и в тебе есть искра подлинного величия. Пришло время встать рядом со своими и защищать родной дом. Покажи мне, Пэйлин… – Меркурий закашлялся. – Покажи всем нам, на что ты способен.

– Но я… я… – запинался Пэйлин.

– Пожалуйста, – взмолился Меркурий. – Помоги нам.

Боевые кличи неистовых нирад наполнили воздух. Вскоре они будут здесь.

– Вторая волна врагов на подходе, – слабеющим голосом продолжил Меркурий. – Тебе нужно уходить отсюда. Возьми мои крылатые сандалии. Шлем потерян, но для полета и сандалий достаточно. Бери их и вступи в битву.

– Твои сандалии? – вскрикнул Пэйлин. – Я не могу! Они работают только на тебе!

Павший посланник задохнулся от очередного приступа кашля. Его глаза подернулись дымкой.

– Я умираю, Пэйлин, – мягко сказал Меркурий. – И отдаю их тебе. Теперь ты волен повелевать ими. Они будут подчиняться твоим командам.

Испустив крик, полный страдания, Меркурий закрыл глаза и замер.

Пэйлин не мог поверить, что посланник мертв. Каким-то образом нирадам удалось убить одного из самых могущественных олимпийцев. Если погиб Меркурий, значит, могут погибнуть и все остальные.

Он осторожно положил бездыханного Меркурия на землю и начал борьбу с самим собой, размышляя над последними словами посланника. Часть его все еще хотела украсть уздечку Пегаса и смыться. Но другая задумалась: а что, если Меркурий прав? Не был ли Пэйлин чем-то большим, чем привык себя считать? Достанет ли ему отваги вступить в битву? Он всегда воровал – и только. Воровство было единственным искусством, которым он владел. Он не обладал силой других олимпийцев. И если нирады смогли повергнуть их, то у него-то какие шансы против них?

В конце концов Пэйлин решил, что бегство – единственный выход.

Почему он должен жертвовать собственной жизнью на войне, которая и так уже проиграна? Если Пегас до сих пор не пал в битве, значит, пришло время сделать ход и заарканить жеребца.

– Прости, Меркурий, – с грустью сказал он. – Но ты ошибался. Я не тот, кем ты меня считал.

Наклонившись, он осторожно освободил ноги посланника от крылатых сандалий и обул их, надеясь, что Меркурий был прав, когда сказал, что они будут работать на нем.

За спиной Пэйлина послышались рев и хрюканье. Он в ужасе распахнул глаза: бесчисленное воинство нирад приближалось. Еще никогда он не видел их так близко. Огромные. Покрытые серо-мраморной кожей, на вид ничем не уступающей в прочности камню. Каждая из четырех рук размахивает оружием, а глаза полыхают убийственной ненавистью. Эти существа не собирались вести переговоры. И не планировали брать пленных. Все, что Пэйлин рассмотрел в их черных глазах-бусинках, – желание убивать. Увидав нападавших лицом к лицу, он понял, что всех их ждет. У них нет и шанса. Олимп обречен.

Пэйлин быстро опустил взгляд на сандалии.

– Летите, Юпитера ради, летите! – прокричал он.

Крошечные крылышки затрепетали. Пэйлин поднялся в воздух как раз в тот момент, когда подошли первые нирадские воины.

– Сандалии, прочь! – в панике завопил Пэйлин. – Плевать, куда. Просто прочь отсюда!

Сандалии Меркурия повиновались, и Пэйлин унесся от неистовствующих ни-рад. Он слышал их гневный рев, когда они поняли, что упустили добычу.

Избежав непосредственной опасности, Пэйлин посмотрел вперед.

– Стоп! – приказал он.

Сандалии подчинились команде, и их новый владелец завис в воздухе. Он ошеломленно и недоверчиво взирал на опустошенные земли, раскинувшиеся прямо под ним. Пэйлин с болью отметил, что здесь не осталось ни одного нетронутого здания, ни единой целой статуи. Нирады уничтожали все.

– Вперед, – наконец сказал он. – Несите меня к Храму Пламени. Мне нужно найти Пегаса.

Чем ближе Пэйлин подлетал к храму, тем громче грохотали громы Юпитера и тем более яркие вспышки озаряли окрестности. Битва все еще бушевала, но уже достигла Храма Пламени.

Пэйлин видел все больше павших олимпийцев. Среди мертвых и умирающих не было нирадов. Ни одного. Казалось, что захватчиков не могут убить даже самые могущественные из богов Олимпа.

Взглянув вперед, вор заприметил столб дыма вдалеке. Пламя все еще горело. Приблизившись к сердцу битвы, Пэйлин увидел Аполлона и Диану, сражающихся спина к спине. Нирады окружили их. Диана выпускала стрелу за стрелой, но все они отскакивали от серой кожи захватчиков, не оставляя на ней даже царапины. Аполлон орудовал копьем, но с тем же успехом, что и сестра.

Один из нирадов бросился вперед и сбил Аполлона с ног. Диана храбро сражалась, пытаясь отбить брата-близнеца. Но ее быстро оттеснили в сторону. Бесшумно пролетая над ними, Пэйлин услышал ее отчаянные крики, когда захватчики закололи Аполлона.

Пегас. Он должен найти Пегаса.

Сандалии унесли его от ужасающей сцены. Ближе к Храму Пламени Пэйлин увидел Юпитера, бьющегося на лестнице. С яростным ревом предводитель олимпийцев метал в нирадов шаровые молнии – безрезультатно. Захватчики неуклонно поднимались по высоким мраморным ступеням.

Пэйлин наконец-то заметил Пегаса. Жеребец встал на дыбы и отбрыкивался от нападающих. Его покрывала кровь, сочащаяся из бесчисленных колотых ран, которые нирады нанесли своим ужасным оружием, пытаясь сбить мощного жеребца с ног. Один из врагов прыгнул и глубоко вонзил копье в незащищенный бок стоящего на дыбах жеребца. Пегас пронзительно закричал от боли и опустился на четыре ноги, яростно пнув нирада золотым копытом. Но стоило раненому воину отползти в сторону, как его соратники двинули вперед, чтобы прикончить скакуна. Они схватились за крылья жеребца, пытаясь их вырвать.

Пегас продолжал сражаться, но его быстро превзошли в силах. Все больше и больше нирадов бросалось на жеребца, придавливая его к земле. Когда скакун, наконец, упал, древко копья в его боку отломилось, и наконечник еще глубже засел в плоти.

Пэйлин в ужасе смотрел, как нирадские воины набрасываются на Пегаса. Жеребец никак не мог выжить при таком натиске.

Вдруг появилась Диана. Разрезая воздух боевым кличем, она набросилась на нирадов, которые пытались убить Пегаса. Она разила их копьем своего брата; горе богини превратилось в неистовый гнев, и она использовала против врагов всю свою силу.