Смерть и немного любви - Александра Маринина

Настя медленно обвела глазами улицу и увидела небольшоеоткрытое кафе. Владелец автомашины и обладательница дорогого экстравагантногоплаща сидели за столиком к ней спиной и о чем-то увлеченно беседовали.Собственно, теперь Насте не было до этого никакого дела, но все же, все же…

Она неторопливо подошла к прилавку, взяла чашку кофе ипирожное и села за соседний столик, стараясь выбрать место так, чтобы небросаться парочке в глаза и в то же время хорошо слышать, о чем они говорят.

– …очень жарко. Мои знакомые ездили туда в июле,говорят, что умереть можно с непривычки. Туда нужно ехать попозже, всентябре, – доносился до нее чуть капризный голосок девушки.

– Но мы же ездили с тобой в прошлом году в июле, –возражал ее спутник. – По-моему, было в самый раз. Ты даже не обгорела.

– Что ты сравниваешь! – презрительно фыркнуладевушка. – Мы же были в Коста-Браве, там совсем другой климат. А в Турциив июле мы с ума сойдем.

– Мне говорили, что в Турции есть одно место, самоеэкологически чистое, так там очень хорошо даже в июле, – не сдавалсямолодой человек. – Сосны, песок, воздух свежий.

– Что за место? – недоверчиво спросила егоподруга.

– Это… как его… Вот черт, забыл, как оно называется.

– Оно называется Кемер, – громко сказала Настя, неповорачивая головы в их сторону.

– Точно, Кемер! – обрадованно подхватил мужскойголос.

– Между прочим, подслушивать неприлично, – свызовом сказала девушка. – И вмешиваться в чужие разговоры – тоже.

Настя осторожно поставила чашку на столик и повернулась кним. В первую секунду они ее не узнали. Потом парень резко побледнел, а удевушки, напротив, выступили на скулах красные пятна.

– Я бы на вашем месте не рассуждала о приличиях, –спокойно заметила Настя. – То, что вы сделали, подпадает под статьюУголовного кодекса о заведомо ложных показаниях.

– Вы не докажете! – вспыхнула девушка. – Ивообще это неправда.

– Что – неправда? То, что вы в прошлом году ездиливместе отдыхать? То, что вы давно и хорошо знакомы?

– Ну и что? – продолжала упираться та. – Чтотакого, что мы знакомы?

– Да ничего, – вздохнула Настя. – Простоалиби вашего дружка выглядело очень убедительным именно потому, что вы,случайная прохожая, твердо его опознали как человека, который столкнулся с вамина улице как раз в то время, когда на другом конце города было совершенопреступление. А коль вы на самом деле знакомы, то картинка получается совсемдругая.

– Все равно, дело уже закрыто, – вмешался наконецмолодой человек.

– Как закрыли, так и откроют, – пожала плечамиНастя. – Делов-то.

Такого оборота парочка явно не ожидала. Видно, они считали,что если уголовное дело закрывают, то это уже навсегда. Наверное, никто им необъяснял, что дела о нераскрытых преступлениях не закрывают в течение многих лет.Их всего лишь приостанавливают, но в любой момент производство по делу можетбыть возобновлено.

Настя допила кофе и встала.

– В понедельник я сообщу следователю о нашей с вамитрогательной встрече, а уж он пусть решает. Не исключено, что вам повезет, и онне сочтет мое сообщение достойным внимания. Но я вас все-таки предупреждаю.

Парочка молча проводила ее глазами. От разговора у Настиостался неприятный осадок. Она живо вспомнила избитую и изнасилованную девушку,которая на опознании держалась не очень уверенно, потому что из-за испуга иболи плохо запомнила лицо преступника. Зато эта маленькая сучка, ездившаякаждый год отдыхать на модные курорты, твердо заявила, что видела этогомолодого человека совсем в другом месте. Она его хорошо запомнила, потому что,видите ли, он принадлежит как раз к тому типу мужчин, который ей больше всегонравится. И ведь не солгала, мерзавка, он ей действительно нравится.

Купив наконец подарок брату, она зашла в будкутелефона-автомата и позвонила следователю.

– Константин Михайлович, простите, что звоню домой, нозавтра у меня будет суматошный день. А с понедельника я в отпуске.

– Ничего, ничего, говори.

– Я только что узнала, что у Артюхина было ложноеалиби. Девушка, которая его опознала как человека, спрашивавшего у нее дорогу,на самом деле его давняя подружка.

– Ишь ты! – присвистнул КонстантинМихайлович. – Выходит, они нас изящно надули?

– Выходит, что так. Я их успокоила до понедельника.

– Ладно, Настасья, я понял. Завтра начну проверять,только ты мне скажи, что именно.

– Они в прошлом году вместе ездили отдыхать в Испанию,в Коста-Браво, в июле. Значит, они знакомы не меньше года.

– Вот дряни. Погоди-ка, – спохватился он, – утебя же завтра свадьба. Или я путаю?

– Нет, не путаете.

– Так чего же ты…

– Но свадьба-то завтра, а не сегодня. Сегодня я ещеработаю.

– Каменская, тебе никогда не говорили, что ты чокнутая?

– Регулярно говорят. Вы будете сто девятнадцатым.

– Слава богу, на свете, кроме меня, есть еще стовосемнадцать нормальных людей. А твой будущий муж тоже из их числа?

– Нет, – улыбнулась она, – он еще болеесумасшедший, чем я. Когда приезжает ко мне на выходные, берет с собой своибумаги и пытается что-то написать.

– Ну, два сапога – пара. Счастливо тебе. А Артюхина яуделаю, как бог черепаху. Ступай под венец и ни о чем не беспокойся.

* * *

Домой она вернулась в двенадцатом часу. Чистяков сидел накухне и раскладывал пасьянс. Завтрашнее мероприятие его, как и Настю, ничуть неволновало. Может быть, оттого, что он слишком долго ждал этого и за долгие годыуспел «перегореть».

– Лешик, ты сердишься? – робко спросила она,переступая порог. – Извини, солнышко, так много дел скопилось, я даже мамувстречать не поехала. И еще подарок Саше купить надо было…

– А меня предупредить не надо было? – сердитооткликнулся Чистяков. – Ночь на дворе, а тебя где-то носит. Есть будешь?

– Будешь. То есть буду, – поправилась она.

Глядя на уплетающую салат Настю, Леша смягчился.Жива-здорова – и хорошо. Ее все равно не переделать. Да и не нужно, наверное.

* * *

Эля Бартош расстегнула замочек и сняла с шеи очередноеукрашение.

– Это тоже не годится, – со вздохом сказалаона. – Оно слишком яркое и отвлекает внимание от платья. Что у нас ещеесть?

– Успокойся, наконец, – раздраженно откликнуласьТамила. – Ты так готовишься, словно это единственное событие в твоей жизнии других уже не будет. Знаешь, что говорил в свое время твой дед профессорБерекашвили? Что в нашей жизни есть только одно событие, которое никогда неповторяется: защита кандидатской диссертации. Человек может написать и защититьхоть пять диссертаций, но только одна из них, самая первая, будет кандидатской,а все остальные – уже докторские, даже если они по совершенно разнымспециальностям. А замуж можно выходить десятки раз, пока ноги носят. Поэтому нестоит относиться к завтрашнему событию как к слишком серьезному иответственному. Ну, подумаешь, сходите в загс, после этого поживете несколькомесяцев, наспитесь вместе, утолите юношеский голод, потом тебе это надоест досмерти и ты побежишь разводиться.