Серена - Рон Рэш

да еще какую – с ярко-желтым околышем и пером в придачу. А оставшихся деньжат хватило бы и на приличный костюм с отливом…

– Если его будет кому носить, – внес ясность Росс. – Может статься, в нем тебя и похоронят.

Макинтайр, который уже пришел в себя, но продолжал валяться на земле, тоже приподнял голову. Похоже, его посетила какая-то новая пугающая мысль. Проповедник пытался заговорить, но из горла вырвалось лишь несколько невнятных хрипов, после чего глаза Макинтайра закатились, и он вновь обмяк.

– Я слыхал, Кэмпбелл справил этому орлу особый насест в конюшне, – сказал Данбар.

– Да, я его видел, – восторженно кивая, подтвердил Снайпс. – Склепал присад из свинцовой трубы и железок, которые спаял со старого вагона. А еще добавил большой кусок гикори, обмотав пенькой, чтобы орлу было куда вонзить когти. Думаю, Кэмпбелл и фонарь соорудит из консервной банки да светоносного жучка, такой он человек. А птица сидит на своем насесте этаким гордым старым петухом. Не моргает даже, ничего такого. Мрак в конюшне ей всего милее. Он дарует орлу спокойствие, как и тот колпак, что надевают ему на башку.

Макинтайр со стоном приоткрыл глаза и снова зажмурился. Стюарт принес еще воды, но потом, видимо, счел за лучшее не поливать проповедника и опустил шляпу на землю. Вместо этого он стащил с оглушенного наставника пальто и расстегнул верхние пуговицы на рубахе, а затем обмакнул в воду грязный носовой платок и прижал его ко лбу Макинтайра, точно припарку. Остальные рабочие молча наблюдали за тем, как ресницы проповедника сперва легонько затрепетали, а чуть позже поползли вверх. На этот раз он не пытался заговорить, а лишь степенно стащил с шеи платок и повязал вокруг головы, наглухо закрыв им глаза.

– Впервые вижу его в таком состоянии, – обеспокоенно сказал Стюарт и помог Макинтайру подняться на ноги. – Пожалуй, отведу преподобного в лагерь и вверю заботам доктора Чейни.

После чего оба начали неторопливый спуск по склону; Стюарт с осторожностью поддерживал своего духовного наставника под руку, точно уводя с поля битвы ослепшего солдата.

– Думаю, ты не постесняешься объявить, будто змея не попала тебе на голову только из-за твоего пестрого наряда, – сказал Росс Снайпсу.

– Даже и рта не открою, – возразил бригадир. – Мы с тобой оба прекрасно видели, куда она упала.

– Что ж, – протянул Данбар, обозревая убогость собственного костюма. – Есть у меня одна рубашка… Красная, как помидоры на запряженной мулами телеге, но я все равно не надену ее в горы. Нужно же иметь на вешалке хоть одну яркую вещицу, чтобы привлечь женское внимание.

Мужчины помолчали, наблюдая за тем, как Стюарт ведет вниз по хребту проповедника, который останавливается через каждые несколько шагов, чтобы опасливо воззриться в небеса.

– Эта птичка не из местных орлов, – заметил Снайпс, набивая табаком свою трубочку. – Она азиатка, прямиком из Монголии, и цена ей пятьсот долларов, так что палить по ней никому не советую. Как заверил меня Кэмпбелл, точно такого же орла брал с собой на охоту сам старина Кубла-хан[17].

– Ваш с Кэмпбеллом разговор был, наверное, самым длинным за всю его жизнь, – заметил Данбар. – Этот парень точно из тех, кто держит свои мысли при себе.

– Мудрые люди предпочитают помалкивать, – рассудил бригадир.

– Похоже на то, – хмыкнул Росс.

– Один повар из столовой рассказывал, что видел однажды, как миссис Пембертон натаскивает свою птицу, – встрял Данбар. – Ходит кругами, волоча на веревке дохлую змею, и всякий раз, когда орел бросается на гадину, вручает ему кусок говяжьей мякоти.

Развернув свой обед, Росс с сомнением уставился на сэндвич. Медленно приподнял размокший кусок белого хлеба, будто отдирал от ссадины кровавую корку, и открыл лежавший внутри свиной хрящ – серый комок в неприглядной слизи. Несколько секунд лесоруб молча его разглядывал.

– Да ради сочного стейка я и сам побегал бы за дохлой змеей, – с тоской в голосе признался он наконец. – Давненько не запускал зубы в хороший кусок говядины.

– А положить его меж двумя ломтями свежей сдобы на топленом масле, так я и сам подумаю, не перевесит ли такой сэндвич мои надежды на райские кущи, – подхватил Данбар.

Над головами рабочих пролетел ворон; тень от его крыльев скользнула по отдыхающим рабочим, словно мимолетная тоска. Вздрогнув, Данбар покосился вверх.

– Похоже, ты был прав, Росс, – отрешенно сказал он, все еще глядя в небо. – Теперь ищи беды, только головой успевай крутить.

Лесорубы провожали ворона взглядами, пока тот не скрылся за вершиной горы Бальзам.

– Она оставляет своего орла в конюшне на всю ночь, – продолжал Данбар. – Как ей не боязно, что лиса или еще какой зверь загрызут птицу?

Оторвав глаза от сэндвича, Росс кивнул на мертвую змею:

– Если орел может прикончить такого грозного гремучника, тогда ему по силам справиться с любым четвероногим существом – или с двуногим, коль на то пошло. Лично у меня нет никакого желания ссориться с этой птицей, как нет охоты связываться и с теми, кто способен приручить такую тварь, – заключил лесоруб.

Глава 11

О том, что девица Хармон вернулась в лагерь, Пембертону сообщил Кэмпбелл.

– Ждет в столовой, – доложил управляющий. – Хочет устроиться к нам на кухню, на прежнюю свою работу.

– Но где она пропадала все это время? – спросил Пембертон.

– Жила на отцовской ферме в Кольт-Ридж.

– А младенец сейчас с ней?

– Нет.

– Кто присмотрит за ребенком, пока она работает?

– Старая вдова, что живет по соседству. Девица говорит, что будет жить там и приезжать в лагерь на поезде. – Кэмпбелл помолчал. – Она хорошо у нас работала, пока не уволилась прошлым летом.

– По-твоему, я остался ей должен? И эта работа по праву полагается ей? – спросил Пембертон, уперев прямой взгляд в управляющего.

– Я хочу лишь сказать, что она хорошо работала. Даже если она не нужна нам прямо сейчас, одна из посудомоек уходит в конце месяца.

Пембертон оглядел свой стол. Смятая записка с напоминанием позвонить Харрису, нацарапанная им ранее, лежала на листе с планом Серены по строительству новой железнодорожной ветки. Пембертон уставился на точную передачу топографии на эскизе, на тщательно выведенные угольным карандашом градусы подъема, которые Серена вымеряла собственноручно.

– Сперва мне придется обсудить это с миссис Пембертон, – сказал он Кэмпбеллу. – Через час вернусь.

Сев на лошадь, он покинул лагерь, пересек ручей Форк-Крик и, лавируя меж пнями и продираясь сквозь обломки ветвей, начал подниматься на хребет. Там на склоне он нашел Серену, которая давала указания бригаде лесорубов. Рабочие расположились вокруг ее мерина в вольных позах, но слушали внимательно. Когда бригадир получил ответ