Трудно быть другом - Виктор Штанько

Как сороки трещат. И пустые бидоны позванивают.

Привстал на цыпочки и чуть не загремел на землю. Нет, Дэн, так ты ничего не увидишь и не услышишь, только шею сломаешь и в гипсе скакать будешь.

Раздался свист, вернее, шип. Так шипеть-свистеть умел только один человек во всей Москве – баба Жанна.

Дэн, тебя вызывают! Бабуля Жанна! Надо идти!

Выскользнул из кустов – и он позади коляски. И уже рядом.

– Приветик!

Цапля ойкнула и подпрыгнула чуть не на метр.

– Ой, мамочка!..

– Зачем так пугать нас, молодой человек! – засверкала сталью зубов баба Жанна.

Она совсем недавно «обновила свой гарнитур в ротовой полости» и все никак не может привыкнуть к новым зубам, что ей сделали в поликлинике. Иногда шепелявит, а то даже язык прикусывала. Зато улыбка теперь просто бесподобная, как у голливудской вампирши.

– Танечка пришла к нам в гости. Она мне рассказывает, как живут в Арабских Эмиратах… Ой, да я же чуть не забыла! Ребятки, милые, мне надо срочно слетать до магазина. Сейчас туда должны привезти свеженькие сырочки и прочее. Прошу понаблюдать за Толянчиком, пока я туда-сюда…

Через какое-то мгновение бабуля Жанна, вооруженная бидонами и сумками, резво помаршировала в сторону магазина, звонко постукивая палочкой по асфальту.

Дунул свеженький ветерок, зашуршали в кустах сохнущие листья.

Давай, Дэн, развлекай товарища.

Денис только сейчас как следует рассмотрел новенькую. Она не была такой тонкой и длинной, какой показалась ему, когда увидел впервые в классе.

– С Жанной Николаевной так интересно разговаривать!

– Очень интересно. Ты ее давно знаешь?

– Только сейчас познакомились.

– Понял: экскурсия по Москве 2000 года. Но здесь ничего интересного. Раньше бараки стояли – теперь настроили дома-ящики. Нет ни одного памятника. Даже дебильного. Хотя есть! Местные бандитози регулярно устраивают тут веселые «разборки» и вчера оставили дорогим согражданам два дряхлых сгоревших «форда». Видок у тачек развеселый…

– По-моему, они печально выглядят. Видела их, мимо проходила. А здесь я вот зачем. Даже не знаю, как сказать… В школе девочки рассказали, что твоя сестра очень хорошо играет на скрипке…

– Играет. Ну и что из этого?

– Очень хотела бы поговорить с ней. Если можно… – И замолчала, переминается с ноги на ногу.

Ага, ждет ответа.

Дэн, а зачем ей это? Зачем она это накручивает?

Какие-то у нее странные глаза… Зеленые-зеленые! Ни у кого в классе нет таких светофоров. Точно нет.

На щеках ямочки.

Спиралька из волос, что висит над ухом, так смешно дергается…

Дэн, она продолжает молчать, уставилась своими светофорами. Пауза большая… Уже, пожалуй, «на все десять тактов», как изрекла бы сейчас Мышонок.

– Если, конечно, можно, – повторила она.

– А зачем тебе это нужно?

– Я тоже играю на скрипке.

– Очень рад. Но Маша не Давид Ойстрах, и не Владимир Спиваков, и не японская мормышка-вундеркинд. Ее зовут вроде…

– Эту девочку зовут Саяка Сёдзи.

– Точно! И потому советую купить записи этих гигантов скрипки, смотри на их портреты и слушай сколько душе угодно.

– Диски у меня есть, слушаю и смотрю… Но я хочу поговорить с живым человеком.

– С живым… О-о-о! Это уже… Значит, для тебя это важно?

– Очень.

– Кошмар! Вопрос жизни и смерти?

– Почти! – Спиралька над ухом резко дернулась и замерла.

– Ну народ пошел! Сразу чувствуется, что ты перегрелась среди арабов и верблюдов.

– Не надо о верблюдах. Кстати, они очень умные. Я хотела с тобой еще в школе поговорить, но там как-то все не получалось.

– Откуда пронюхала мои координаты?

– Какие координаты?

– Точку! – Денис ткнул ногой в расщелину на асфальте. – Место расположения в этом мегаполисе скромного жилища Пожарникова Дэ. Эф.

– У Гали в тетрадке прочитала, пока она записывала все мои данные.

– Ну, ты прямо настоящий детектив!

Коляска неожиданно ожила: оттуда раздалось громкое пыхтение, сопение и еще что-то, выражающее крайнее недовольство.

– Ага, Толян очнулся! Он ужасно обижается, когда на него не обращают внимания. – Денис наклонился над коляской. – Салютик! Как дела, разбойник? – Пыхтение усилилось. – Только давайте, товарищ, без истерик! Рядом с тобой народ. Сейчас бабуля прискачет. Лежи и думай о чем-нибудь космическом.

– Его, наверное, покатать надо, – сказала Таня.

– Можно и прокатить, – согласился Денис. – Это он обожает.

Заскрежетали колесики. Коляска сдвинулась и, поскрипывая, покатилась.

Ну и что дальше будем делать, Дэн? Катать коляску с Цаплей? Она заинтересовалась сеструхой – «вопрос жизни и смерти»… Когда про Мышонка пронюхала? Может, лапшу вешает? От этих длинноногих все, что угодно, можно ожидать! Надо ей тоже мозги покрутить.

– Сейчас, наверно, жарковато в Эмиратах?

– Очень. Там стараются работать, когда уходит жара.

– Правда, что там все богатые, бабки им прямо девать некуда?

– Да, живут хорошо, но все не так просто. И к такой жизни страна пришла не сразу. Главное их богатство – нефть и сами люди. Раньше там был только песок, а сейчас настоящая сказка. Каждый отвечает за жизнь определенного дерева, куста – поливают, ухаживают. И кругом все цветет, все в зелени…

Из коляски вдруг донеслось громкое и радостное гуканье.

– Ага! И Толяну захотелось послушать про ту волшебную страну. И конечно, всех-всех в той стране учат игре на скрипке, да?

– Нет, что ты! – Таня рассмеялась. – До этого они еще не додумались! Жена нашего посла когда-то закончила консерваторию и решила, что дети россиян, которые там работают, могли бы получить хоть какое-то представление о музыке. Она организовала класс скрипки и фортепьяно. Желающие появились. Мама меня на скрипку определила: слух у меня хороший. Но ведь слух – это еще не всё… Согласен?

– Полностью.

– Вот я и хочу разобраться в себе. Потому и пришла…

– Думаешь, Мышонок что-нибудь прояснит тебе?

– Какой мышонок?

– Сестра. Каждый человек похож на кого-то. Разве не так? А она просто вылитый мышонок. Вот, к примеру, я, Пожарников Дэ. Эф., на кого похож? Вроде на удава. Так мне иногда кажется. И Гольд так считает.