Я слежу за тобой - Тереза Дрисколл

– Нет. Я убил муху.

– Ну так сами и вылавливайте. – Новое лицо убирается от двери.

Генри какое-то время размышляет, прокручивая услышанную фразу – можно ли обратить ее в свою пользу. Не заставят же его совать руку в туалет? Он подаст официальную жалобу. Он сообщит своему адвокату. Напишет властям. В местные газеты.

Он уже готов сочинять абсурдную жалобу, когда слышит звук отпираемой двери. Видимо передумав, появляется новый дежурный сержант: на руках резиновые перчатки, несет пластиковый мешок и туалетный ершик.

– Встаньте к стене, – отрывисто командует сержант, и Генри немедленно подчиняется. Потом следит, как молодой человек выуживает ершиком носок, сует его в пакет и нажимает кнопку слива.

– Вы видели мертвую муху? – Генри очень важно, чтобы ему поверили.

– К чертям муху; лучше давайте второй носок, чтобы нам не повторять все заново.

– У меня ноги замерзнут.

– Надо было раньше думать, прежде чем связываться с нашей сантехникой.

Генри со вздохом снимает второй носок и отдает сержанту.

– Когда придет мой адвокат? Он обещал с утра. И вы проверили то, что я говорил инспектору вчера вечером? По поводу того, где я был, когда пропала Анна. Теперь вы меня отпустите?

Сержант-надзиратель выходит из камеры, запирает дверь и отвечает уже с той стороны:

– Это не ко мне. – Поднимает пластиковый мешок. – Я просто делаю грязную работу.

Сара внимательно наблюдает за Лили, которая суетится вокруг чайника на старенькой грязно-бежевой плите AGA. У Баллардов тоже AGA, только темно-синяя, гораздо шире и опрятнее. Мама Анны вечно натирала ее до блеска. А здесь по поводу чистоты явно не заморачиваются.

– Чай, кофе? – спрашивает Лили, не оборачиваясь.

Она открывает шкаф над плитой и достает две керамические банки с очень красивым рисунком: крупные белые маргаритки на темно-зеленом фоне.

– Э-э… кофе, пожалуйста.

Сара запомнила сестру совсем другой. Теперь она худая, одета необычно, длинные волосы подстрижены треугольником, а концы выкрашены в ужасный кислотно-розовый цвет. С момента встречи на станции разговор крутится вокруг нового образа Лили. И ни слова о том, зачем, собственно, приехала Сара.

Лили разворачивается и, прислонившись к плите, в который раз повторяет, что очень довольна новой прической. Перебирает концы волос – она высветлила четыре дюйма, и теперь их можно тонировать и использовать натуральные красители. Быть разной. Она уже пробовала фиолетовый – получилось так себе – и зеленый. Теперь вот розовый, ее любимый. Правда, жаль, что он нестойкий.

На вопрос, нравится ли ей, Сара соврала, что смотрится круто. На самом деле новая Лили ее смущает. Последний раз сестра приезжала к ним с мамой в Корнуолл года три назад, вскоре после того, как родители окончательно разругались и отец уехал, а Лили ушла из дома. Тогда у нее были прямые джинсы, короткая стрижка, толстовка. И весила она фунтов на пятнадцать больше.

Лили приехала, просто чтобы они знали: ей очень хорошо в Девоне – точный адрес сестра предусмотрительно не назвала. Она нашла хороших друзей и начинает новую жизнь, будет рисовать и посвятит себя по-настоящему важным вещам.

Саре хотелось спросить: «А я, я больше не важна для тебя?» Но она не посмела. А потом, когда они поднялись наверх, Лили прошептала: «Ты в порядке?» – с такой тревогой, что Сара не смогла сказать правду: как сильно она скучает по сестре, как непривычно и больно, что родители больше не вместе и что вот так вдруг их семья перестала быть семьей.

Сейчас Лили одета как хиппи из шестидесятых. Хлопчатобумажная юбка ниже колен и крестьянская рубашка с завязками на рукавах и груди – можно сделать бантики. Несмотря на мешковатую одежду, видно, что сестра здорово похудела. Прямо кожа да кости, особенно запястья; на левом болтаются браслеты из бусин.

– Прости, что мы так редко говорили об Анне, – произносит вдруг Лили, снова повернувшись к плите, чтобы налить кипяток в большой желтый кофейник. – Представляю, каково тебе пришлось.

После исчезновения Анны Лили пару раз звонила, прислала открытку и оставила несколько коротких сообщений в «Фейсбуке». А Сара так надеялась, так ждала от сестры поддержки… Она соврала, заявив Лили, что не хочет обсуждать случившееся. На самом деле Сара хотела. В глубине души. Рассказала бы она правду, если б сестра тогда была понастойчивее? Если бы продолжала расспрашивать ее об Анне? Сара не знает ответа и просто молча ждет кофе. По пути сюда она совсем иначе представляла себе их встречу. Поток признаний. Слезы. Объятия. Облегчение.

Мне кажется, папа как-то связан с исчезновением Анны…

Почему Лили не спросила?

Может, зря Сара все это затеяла? Они с Лили стоят как чужие посреди огромной захламленной кухни. Чека крепко сидит в проклятой гранате.

– А маме ты сказала, что поехала сюда?

– Куда именно – нет. Только что я с тобой и ей не о чем беспокоиться.

– Хорошо. Лучше пусть не знает мой адрес.

– Может, позвонишь ей, Лили, скажешь, что я с тобой?

– Думаешь, стоит?

– Ага. Она там вся на нервах. – Сару терзает чувство вины. – Сказала полиции, что я пропала, сбежала из дома…

– Что же ты молчишь! Нам здесь только полиции не хватало.

– Извини.

– Ладно. – Уперев руки в бока, Лили смотрит на потолок, затем опять на сестру. – У меня нет мобильного. Мы здесь стараемся ими не пользоваться. Есть один общий – для экстренных случаев.

Странно, думает Сара. Нет мобильного? И кто «мы»? Она достает из кармана телефон, набирает номер и, дождавшись ответа, дает трубку Лили.

– Привет, мам. Это Лили. Я на минуту – только сказать, что Сара не врет и ты можешь не волноваться. Она со мной, ей ничего не угрожает, просто побудет здесь несколько дней.

Из прижатого к уху Лили телефона доносится мамин голос. Сара успевает разобрать отдельные, особенно громкие слова. Домой. Телефон долго тараторит… Полиция. Сара пытается по лицу сестры понять, в чем дело. Та хмурит брови, прищуривается, взмахивает головой – и наконец прерывает мамину тираду:

– Слушай, мам, я понимаю, что ты расстроена, но сию минуту Сара домой не вернется. И не нужно звонить в полицию. Она не сбежала из дома, просто поживет немного у меня… Если им нужно поговорить с Сарой, пусть подождут, пока она вернется.

В ответ мама распаляется еще больше. Лили закрывает глаза и раздраженно морщится.

– Я скажу Саре, чтобы не выключала телефон, если ей вдруг будут писать. Хорошо. Пока. – Лили смотрит на экран и, не найдя, как закончить звонок, возвращает телефон Саре. – Я смотрю, она не меняется.

Сара мотает головой. Снова звонит мобильный. Мелодию она скачала, пока валялась в больнице. Старомодное «тррр». Саре очень понравилось. Как в старых ситкомах. А теперь звучит как-то по-дурацки. Опять мама. Сара сбрасывает и выключает звук. Лили возвращается к плите и разливает кофе в две ярко-красные кружки. Затем берет пакет молока и вопросительно смотрит на Сару – та кивает.