Я слежу за тобой - Тереза Дрисколл

– Что это за место, Лили? Кто эти люди?

– Я узнала о нем, позвонив по телефону доверия. Кэролайн помогает тем, кто… таким, как я.

– Значит, все они…

Лили молча кивает, а Сара, потрясенная, прокручивает в голове то, что видела сегодня. Луна на пороге веранды. Дрожащие руки. Тревожный взгляд.

– Да, нас считают странными – этакая коммуна чудиков. Нам плевать. Мы сильнее, когда держимся вместе.

– Почему ты не заявила в полицию, Лили?

– Я хотела, но не нашла в себе сил. А здесь никто на тебя не давит. Можешь идти в полицию, можешь не идти. Твой выбор.

– Вот почему остальные так за тебя переживают. Они знают?

– Да. Они все знают. Знают, что мне хуже, когда я думаю о тебе. О доме. О маме. Они волнуются из-за нашей встречи.

Сара снова смотрит на дрожащие, беспокойные руки Лили.

– Извини, Лили, я вправду не хотела тебя расстраивать, но мне нужно кое-что рассказать тебе о той ночи, когда пропала Анна. Поэтому я здесь и ужасно нервничаю.

– Давай.

– Я не сказала полиции, потому что… Сама не знаю, почему не сказала. Боялась, что прозвучит бредово. Я думала, это Карл и Энтони. Но теперь все больше боюсь, что в случившемся действительно виновата я.

– Что за ерунда?

– Папа написал мне в тот вечер. Мама сказала ему, что мы в Лондоне, и он предложил приехать к нему. В какой-то роскошный отель, где он остановился по работе. Ты в курсе, что он теперь менеджер в большой транспортной компании?.. Не важно. Я отказалась. Однако показала сообщение Анне.

– Ты серьезно думаешь, что Анна с ним встретилась?

– В том-то и дело. Я не знаю. Мы с Анной поссорились, и ее слова не выходят у меня из головы.

– Не понимаю.

– Мы слишком много выпили. Анна сказала, что ей не по себе. И предложила, чтобы папа приехал за нами и отвез в отель…

Я на кухне с Люком. Во рту пересохло, сердце бешено колотится.

В кармане лежит найденный у входа в магазин кусочек пластмассы. Обычный кусочек пластмассы, из-за которого я теперь не нахожу себе места. Почему Люк мне соврал? Может, в глубине души он злится? У него сложный период, а я только и думаю, что об Анне…

– Помнишь лупу, которую тебе вручили вместе с медалью на «Десяти вершинах»? – как бы невзначай спрашиваю я.

– Что?

– Пластмассовая лупа. Можно ее взять? На новых бланках заказа такой мелкий шрифт – я с трудом разбираю.

Я смотрю на Люка, однако ничего не могу понять по его лицу. Он приехал в магазин проведать меня? А потом передумал? Почему? И зачем врать? Ерунда какая-то.

– Я потерял ее сто лет назад. Почему нельзя купить нормальную лупу? Или очки? – В голосе сына слышится раздражение. – Или ты стесняешься носить очки?

– А когда ты ее потерял?

– Ну ты спросила, мам!.. Какая разница?

На столешнице рядом с чайником вибрирует мой мобильный. Эсэмэска. Я не обращаю внимания.

Телефон начинает звонить. Я подхожу и, увидев, что это Мэтью, беру трубку. Он говорит очень быстро. Я стою в оцепенении, не веря своим ушам.

– Нужно включить телевизор. – Я показываю Люку на полку над овощными лотками – там лежит пульт.

– Что случилось? С кем ты говоришь?

– Включи телевизор, Люк. Новости. Любой канал.

Он возится с пультом к небольшому телевизору, который стоит на этажерке с кулинарными книгами и папками. Наконец телевизор включается – правда, без звука. Люк листает каналы в поисках новостей. И вот во весь экран – знакомая фотография Анны из «Фейсбука» с бегущей строкой внизу. Господи. Прямо как тогда в отеле…

– Включи звук. Быстрее.

Я читаю бегущую строку, пока Мэтью рассказывает то немногое, что ему известно.

На экране возникает имя Карла Престона – подозреваемого по делу об исчезновении школьницы Анны Баллард. Потом я читаю, что полиция оцепила квартал вокруг дома, где около часа назад прогремели выстрелы.

Появляется звук, слишком громкий поначалу. Показывают студию. Ведущая-блондинка, прижав правую руку к наушнику, перебирает листы на столе.

– Пока всё, Элла. Мне нужно идти. – Мэтью старается говорить громче, чтобы перекричать телевизор. – Я вам перезвоню, как только что-то узнаю. Полиция не хотела давать комментарии СМИ, но соседка, которая вызвала полицию, тут же позвонила на местный канал.

Я благодарю Мэтью и шепотом спрашиваю, как его ребенок. Он отвечает, что скоро поедет в больницу; если понадобится, я могу ему писать.

Слово «ребенок» повисает в воздухе… Потрясенные, мы стоим с Люком посреди кухни, пока ведущая на экране подводит итоги.

– Насколько нам известно, полиция окружила дом, расположенный в жилом комплексе в двух милях от Марбельи. Звонивший в полицию опознал одного из двух подозреваемых, объявленных британской полицией в розыск по делу Анны Баллард, которая пропала в Лондоне год назад.

Ведущая по телефону связывается с корреспондентом, и та подтверждает, что находится на месте событий.

– Почему ее не показывают? Корреспондента?

– Возможно, там пока нет камеры.

Люк сидит на барном стуле, зажав в руке пульт.

Корреспондент зачем-то повторяет все, что сказала ведущая, затем наконец подключают свидетельницу.

– Мы услышали выстрелы около часа назад и решили, что это террористы. Ужасно испугались, бросились на пол…

– А где стреляли и что произошло потом?

Экран делится на две части: с одной стороны – ведущая в лондонской студии, с другой – карта местности в нескольких милях от Марбельи, на которой отмечен дом. Я злюсь от нетерпения. Когда уже заработает камера?

– Стреляли над нами. Может быть, на втором этаже. Точно не знаю. Мы долго лежали на полу, я с подругой. Казалось, мы там уже несколько часов, на самом же деле прошло минут десять-пятнадцать. И тут в окне появились полицейские. Они подозвали нас, сказали, что эвакуируют людей из здания. И мы под прикрытием прошли по переходу за домом и выбрались сюда, где безопасно.

– В доме еще остались люди?

– Да, полно. Полиция вывела всего несколько человек. Там слишком опасно. Я видела, как некоторые выбегали из главного входа, но, по-моему, они просто не соображали, что делают. В смысле – те, кто стрелял, могли увидеть их из окна.

– Полиция как-то прокомментировала происходящее?

– Нет. Просто сказали, чтобы мы не заходили за оградительную ленту и что нам сообщат, когда можно будет вернуться обратно.