Лазарь - Ларс Кеплер

Они вышли на застекленную веранду с садовой мебелью и свисавшим из кашпо плющом. Хлопнула входная дверь, и окна с перемычками звякнули.

– Веронике не нравится идея про полгода на размышление. Я ее понимаю, чувства же распирают прямо сейчас, – невозмутимо продолжал Натан.

– Ты расстроился? Из-за развода?

– Для меня развод – дело привычное, – улыбнулся Натан.

– А для меня нет, и я расстроилась, – сказала Вероника им в спину.

– Это было не для твоих ушей, – заметил Натан, не оборачиваясь.

– А по-моему, как раз для моих, – утомленно ответила Вероника.

– Я только хотел сказать – ты все же подумай как следует, закон дает полгода как раз на размышления. – Голос Натана был раздражающе спокойным.

– Я уже подумала, тебе это отлично известно. Ты просто демонстрируешь, кто тут главный.

– Она хочет до развода продать дом и разделить имущество, – объяснил Натан Саге.

– Тебе-то какая разница? – У Вероники снова полились слезы, и она вытерла щеки. – Что ты ни делай, а будет именно так.

– Тогда, Ники, ты точно сможешь подождать полгода.

– Мне что, врезать тебе? – напрямую спросила Вероника.

– У меня свидетель, – улыбнулся Натан и перебросил длинный седой хвост через плечо.

Вероника вздохнула и что-то неслышно прошептала. Подняв с пола плед, она положила его на плетеное кресло и взяла со стола кружку с чаем.

– Не выходи за него замуж, – предупредила она Сагу и ушла с веранды.

Сага и Натан покосились на гостиную с книжными полками и большим камином, выложенным коричневым кафелем.

– Кстати, о белье, – заметил Натан, указывая на пол. – Я предложил ей для начала продать белье, а деньги поделить.

– Не говори ерунды.

– А я серьезно.

Морщины и морщинки вокруг глаз придавали ему усталый вид, но глаза были непроницаемы.

– Ну что, посмотрим, что нам оставил Йона? – спросила Сага.

– У нас есть время?

– Еще почти сорок минут.

Натан проводил ее на кухню, где на полу стояло десять картонных коробок. Он раскрыл одну из них, и скоро стол был завален картами тех мест, где были обнаружены жертвы, картами железных дорог и фотографиями.

– Йоне тут кое-что пришло в голову. – Натан показал Саге блокнот на пружине. Одна страница была исписана полностью.

– Так. – Сага всмотрелась в фотографию могилы из Лилль-Янсскугена.

– Он хочет, чтобы мы первым делом озаботились защитой Валерии.

– Согласна. Очень разумно, если принять его точку зрения.

– Все не так просто, – заметил Натан. – Охрана должна быть незаметной, потому что Валерия не хочет, чтобы ее охраняли.

Натан показал Саге нарисованный Йоной чертеж садового хозяйства. Йона даже отметил лучшие позиции, где можно было разместить десяток полицейских.

– Неплохо, – кивнула Сага.

– Он, конечно, говорит, что защититься от Юрека невозможно… но что паутину можно порвать одной палкой.

– Юрек убит, – буркнула Сага.

– Еще он хочет, чтобы мы допросили церковного сторожа, который мариновал палец Юрека в банке.

– Не выйдет. У него деменция.

– Йона в курсе, но уверен, что мы сможем что-нибудь вытянуть из деда, если не станем торопить его… план Юрека ни за что бы не сработал, если бы в дело не оказался замешан сторож.

– Я видела останки. Полусгнивший торс с дырами от пуль точно там, куда я стреляла.

– Знаю. – Натан порылся в бумагах на столе и вытащил какое-то письмо. – Но вот что пишет Йона… “Часовня на острове – единственный вход в мир Юрека, который мы пока сумели обнаружить… через эту щель он и выполз, поэтому там мы…”

Наверху что-то грохнуло, разбилось, осколки заскакали по полу.

– Я коллекционирую стекло, – лаконично объяснил Натан.

– Ну что, поехали?

В северо-восточной части Хувудсты расположен район Ничто. Это название восходит к одному хутору, отданному в аренду в XVIII веке. Сейчас там размещается новая штаб-квартира шведской Службы безопасности – СЭПО.

Так как Служба безопасности – порождение разведки, на ней лежит печать паранойи. Страх перед подслушиванием въелся в служащих так глубоко, что они практически заключили себя в тюрьму, замками и решетками которой стала сверхстрогая система безопасности.

Семиэтажную коробку с балюстрадой и застекленным входом возвело то же предприятие, что построило тюрьмы Кумла и Халле.

Выйдя из лифта, Сага и Натан зашагали по галерее, мимо больших окон. Сага, сойдя с мотоцикла, не сняла капюшон; серебристый хвост подпрыгивал у Натана между лопатками в такт шагам.

Когда они вошли, оба шефа были в кабинете, как будто уже успели провести некое предварительное совещание.

Вернер Санден сидел за столом нога на ногу; костюм, галстук, задравшиеся штанины открывают взорам черные носки в полоску.

Карлос Элиассон, в бордовом пуловере и белой рубашке, расположился в кресле, катая в ладонях мандарин.

Большое окно в кабинете Вернера выходило на строительную площадку, промышленную зону и лес. Специальное бронированное стекло придавало внешнему миру неприятно расплывчатые контуры.

– Что сегодня на обед? – осведомилась Сага, усаживаясь за овальный стол.

– Секрет, – без улыбки ответил Вернер.

– Одно из убийств, о которых идет речь, произошло на юге Швеции, – начал Карлос, очищая мандарин. – И еще пять – за пределами страны, причем два из них…

– Йона считает, что Валерии де Кастро требуется полицейская защита, – перебила Сага.

– Он оставил сообщение на моем автоответчике… разумеется, ей выделят защиту – как и любому гражданину Швеции, – если ее жизни что-то угрожает, – спокойно ответил Карлос.

– Йона считает, что угрожает.

– Но источник угрозы мертв, – напомнил Карлос и отправил в рот три дольки сразу.

– Теоретически существует микроскопическая вероятность того, что Юрек Вальтер жив, – сказала Сага.

– Мы-то, конечно, так не думаем, – вставил Натан.

– Но Йона уверен, что Юрек жив, что именно он стоит за убийствами преступников по всей Европе, – продолжил Карлос.

– И, если он прав, Валерия в неслабой такой опасности. – Сага выложила перед Вернером чертеж садового хозяйства. На чертеже были отмечены позиции, где Йона предлагал поставить полицейских.

– Йону вывело из равновесия то, что две жертвы имели к нему отношение, – сказал Вернер, не глядя на чертеж. – Мы его понимаем, и то, что могила его жены подверглась осквернению, нас очень встревожило. Это чудовищно, но тот человек из Осло притащил себе в морозильник части еще тридцати шести тел.