Ритуал последней брачной ночи - Виктория Платова

Жильцы дома. Бесперспективно. Соседи, в закрытыхкондоминиумах не станут резать друг друга, как кур. А посторонний мог уйти и покрыше. И через мансардное окно.

Я прикрыла глаза и попыталась восстановить свою вахту умансардных окон. Пальма, попугай Старый Тоомас, мертвый Стас, лежащий накровати… Мансардные окна были закрыты изнутри. Теперь я вспомнила это.Мансардные окна были закрыты, а у Стаса был кондиционер.

Оставалась крыша.

Но крышей убийца мог воспользоваться только в том случае,если знал, где лежит ключ от чердака. Не думаю, чтобы Стас посвятил его в этоза несколько минут до смерти. Следовательно, если не произошло ничегосверхъестественного, он покинул квартиру через дверь. И растворился где-томежду этажами…

— Может быть, старуха-консьержка просто не сочла нужнымсообщать о выходивших жильцах? Может, она просто забыла об этом?

— Такие старухи никогда и ничего не забывают, —сказал Сергуня. — А ты что, пытаешься скроить себе алиби?

— Я пытаюсь понять, кому еще понадобился Стас. Кромеменя.

— За ним шла охота? — с почтением спросил Сергуня.

— Скажем, им интересовались.

Я надолго замолчала. Древнейшая профессия научила меняугадывать желания клиента. Вот и сейчас я продолжаю жить по ее принципам. Яговорю репортеру то, что он хочет услышать. Главное — не перегнуть палку и невзять на себя еще несколько преступлений, включая убийство Джона Леннона иИндиры Ганди.

Пока я размышляла над этим, Сергуня снова отправился вванную.

Пора укладываться. Когда он вернется, я должна мирно спать —только так можно избежать очередной серии вопросов.

Я расправила белье на диване, потом, подумав, сняла его,оставив только подушку и кусок свалявшейся шерсти, отдаленно напоминающей плед.И вытащила из-под дивана подзорную трубу, футляром от которой воспользовалась.

В жизни своей я не видела такого забавного предмета. Трубабыла короткой и достаточно узкой, с пластмассовой крышкой, закрывающей окуляр.Я приложила трубу к левому глазу и осмотрела комнату. Но все предметынаходились слишком близко, и потому контуры их расплывались. Вместе с трубой ядвинулась к окну, приоткрыла раму и направила окуляр на порт.

Теперь, в предрассветных молочных сумерках, я смогларазглядеть все. Краны приблизились на расстояние вытянутой руки, неясные флагина судах сразу же приобрели национальную принадлежность, железнодорожные вагоныбольше не казались игрушечными… Но гвоздем номера, несомненно, стал огромный,величиной с девятиэтажный дом, паром, стоящий у одного из ближних причалов.Интересно, когда он успел прийти? Еще полтора часа назад его здесь не было. Ипочему он пришвартовался здесь, а не на Английской набережной, где обычно непротолкнуться от подобной туристической нечисти… Или это — промежуточнаястоянка у ворот города?

Я жадно обшарила окуляром сверкающие палубы, тушкиспасательных катеров между ними (спасательный катер — это именно то, что мнесейчас нужно) и переместилась на корму. Скользнув по названию, я поднялась чутьвыше, к разноцветным флагам, болтавшимся, как белье на веревке, и… сноваспустилась к названию. И получше навела фокус.

«QUEEN REGINA».

А чуть ниже стоял порт приписки «OSLO».

«Королева Реджина». Осло. Это сочетание показалось мнесмутно знакомым, недавно слышанным, к тому же оно шло в связке с тремя цифрами:217. И еще с одной — 7.

Я потерла трубой кончик носа и вспомнила. Ну, конечно же,звонок по мобильнику в такси. Олев Киви сам набрал номер, и разговор шелпо-эстонски. «Королева Реджина», Осло, номер 217. Седьмого июля. Тогда ярешила, что речь идет о пятизвездочном отеле в Норвегии но все оказалосьгораздо проще. Отель теперь стоял у пирса в ожидании мертвого Киви. Киви, которыйназначил кому-то встречу — но не в номере, а в каюте 217. А что, если он самрешил отплыть этим же паромом?..

— Шикарная лоханка, правда? — раздался за моейспиной голос Сергуни.

— Ничего себе, — я опустила трубу.

— Подыскиваешь местечко на нижней палубе?

— Еще не решила. А что эта лоханка делает тут? Ведьэто, кажется, грузовой порт.

— Промежуточная стоянка. Скорее всего он двинет вгород. Ближе к утру.

— На Английскую? — на всякий случай уточнила я.

— Или на лейтенанта Шмидта… Ты ляжешь у стенки или скраю?..

* * *

…В результате недолгих препирательств Сергуня устроился наполу, свернувшись, как собака, у моих ног. Справедливости ради нужно отметить,что он не очень-то добивался близости со мной. Призрак мертвого Киви все ещедышал ему в спину, а заснуть и не проснуться не входило в планы журналиста.Иначе бестселлер «В объятьях женщины-паука» так и останется ненаписанным.

Прежде чем погрузиться в сон, я наметила список того, чтодолжна сделать завтра. Это была моя обычная практика, если, конечно, ночь незаставала меня у перезрелого тела какого-нибудь королька из Стасовой колоды.Обычно этот список был самым невинным и включал в себя: поход к Наденьке(маникюрше Светику, массажистке Ленусику), рейд по магазинам с обязательнымзаплывом на какую-нибудь сезонную распродажу тюля. Далее следовали киношка сдолби-стерео, «Макдоналдс» с вишневыми пирожками и мюзик-холл с педиками вкордебалете.

Теперь все обстояло по-другому. Мой новый список былзначительно короче и состоял из двух пунктов:

Филипп Кодрин с утра и «Королева Реджина» вечером.

Оставался еще дом Кодриных в Куккарево, но, как к немуподступиться, я не знала. И потому задвинула Куккарево в дальний угол. Так жекак и Кронштадт с фотографии Аллы. Вкупе с «мартовскими тенями».

А вечером Сергуня принесет мне список из гостиницы наКрестовском. Я не сомневалась в этом ни секунды. Сергуня, обмирая от страха,любопытства и вожделения уже включился в игру, а тщеславие соучастника можетзавести журналиста куда угодно. И чем интенсивнее раскаленный язык опасностибудет лизать его задницу — тем лучше.

Во всяком случае, один союзник у меня есть. Если не считатьмудрой гремучей змеи Монтесумы-Чоколатль — ее я оставила на крайний случай.

От Сергуниной подушки слабо пахло кошатиной, не мытымиволосами и потаенными репортерскими желаниями. Я поежилась, с такими желанияминужно работать на бойне, дорогой мой. Но если все закончится удачно, бойню ятебе обещаю. Постельную, конечно. Теперь я сама вольна выбирать себе партнеров.Странно, что свобода, которой я так страстно желала в последние годы, пришласовершенно незамеченной. Она выползла из-за плеча мертвого Стаса, встала нанетвердые, тонкие ножки и теперь не знала, что же ей делать.

Все, что угодно. Пока правосудие тебя не накрыло.

* * *

Я сидела за столиком в маленьком кафе на набережной в полнойбоевой готовности. Прямо за моей спиной дышала безрассудством «КоролеваРеджина», а перед носом маячил крохотный пассажирский терминал, который времяот времени выплевывал очередную порцию туристов. Теперь, когда Дремов былмертв, меня некому было инструктировать. И я впервые искренне пожалела об этом.Мне было необходимо его чутье, его способность подготовить любую телку к любомуклиенту. Стас разбирался в этом, как никто. Сутенерство было не только егопрофессией — сутенерство было его сущностью. Теперь в роли своего собственного«кота» должна выступить я сама. И я не имею права упустить шанс узнатьчто-нибудь по «Королеве Реджине», как я упустила Филиппа Кодрина.