Трижды пестрый кот мяукнул - Алан Брэдли

Чистая импровизация с моей стороны. Я ничего не знала о внецерковных делах алтарной гильдии, но полагалась на авторитетное суждение миссис Мюллет, говорившей, что как минимум две из этих дам «не лучше, чем должны бы».

– Что-то конкретное? – спросила я. – Мой мозг скоро взорвется от нехватки информации.

– Нет, – ответил Дитер. – Не из-за недостатка информации, а потому что он «не занят работой, для которой был создан». Шерлок Холмс, «Человек с рассеченной губой».

Я показала ему язык.

– Имена, пожалуйста.

– Что ж, я тебе ничего не говорил, но есть такая Лилиан Тренч.

– Тренч? Эта фамилия ничего мне не говорит.

А я-то думала, что знаю весь Бишоп-Лейси и его окрестности.

– Она живет недалеко от Пауперс-Уэлла, – уточнил Дитер. – Немного отшельница; ни с кем не общается. По крайней мере, так мне говорили, – торопливо добавил он.

– Через дорогу от Торнфильд-Чейза? – спросила я.

– Думаю, да.

Господь всемогущий! Может, это Лилиан Тренч пряталась за занавеской, когда я покидала усадьбу Сэмбриджа?

– Что-то еще? – допытывалась я.

– Ну… Не повторяй мои слова, но я слышал, она ведьма.

– Дитер, ты молодчина! – воскликнула я. Не смогла удержаться…

Дитер был доволен, словно кот, объевшийся сметаны. То, что англичанка назвала его «молодчиной», было для него почище рыцарского звания.

Я не стала ему говорить, что к нам уже заходил Карл Пендрака, думаю, надо оставить это при себе. Дитер уже и так достаточно несчастен и без новости о сопернике.

– Ты так и не ответил на мой вопрос, – заметила я. – Как ты попал в дом?

– Через парадный вход, – ответил он. – В качестве бывшего жениха я подумал…

– Постой, – сказала я. – Кто сказал «бывшего»? Ты?

– Нет. Это Офелия так выразилась.

– Фели? – я презрительно рассмеялась, точь-в-точь как Эррол Флинн в «Капитане Блюде». – Офелия? Моя дурочка сестра? Что она знает о любви и ухаживаниях? Ничего! Она играет на пианино. Точка! До-ре-ми-фа-соль-ля-си! Семь с хвостиком октав. Во всем остальном она глупа как пробка. – И я добавила: – Если тебя интересует мое мнение.

Дитер начал смеяться, но невесело. Потом резко умолк и уставился в темноту над моим плечом.

Я оглянулась и проследила за его взглядом.

На лестнице, с пепельным лицом, сжимая прядь волос в кулаке, стояла Фели.

Не буду утруждаться описанием воспоследовавшей сцены, скажу только, что она была малоприятной. Моя сестрица умеет устраивать скандалы почище Джоан Кроуфорд и Бетт Дэвис вместе взятых.

Не потрудившись извиниться, я прошла мимо ссорящихся любовников и ушла спать. Он умолял, она рвала и метала, как оперная примадонна.

Какой длинный день.

На следующее утро я решила спуститься к завтраку первой. Фели наверняка будет чувствовать усталость после выяснения отношений с Дитером, а Даффи плохо соображает по утрам с тех самых пор, как научилась читать. Три часа ночи для нее – это середина дня. Она укрывается одеялом, включает свой верный фонарик марки «Эвереди» и читает какого-нибудь пухлого Диккенса.

– Доброе утро, миссис Мюллет, – поздоровалась я – слишком громко и, подозреваю, чересчур жизнерадостно.

У бедной женщины так много хлопот теперь, когда отец болен, а дом в запустении.

– Доброе утро, милочка, – сказала она. – Хорошо спалось?

– Прекрасно. Я обнаружила еще один труп, но вы, наверное, в курсе?

– Разумеется. Такие новости разносятся как пожар. Не могу сказать, что я удивилась. Каждому свое, если ты понимаешь, о чем я.

Я не понимала, но со знающим видом кивнула.

– Вроде как Лилиан Тренч… – добавила я, предоставляя возможность вести разговор миссис Мюллет.

– Эй! – она плюхнула передо мной сосиски. – Эй! Не смей связываться с людьми такого сорта!

– Нет, – сказала я, – не связываюсь. – И это правда.

Пока что.

– Есть люди, от которых лучше держаться подальше, и она как раз такая.

– Потому что она ведьма? – предположила я.

– О? От кого ты это услышала? – спросила миссис Мюллет с преувеличенной небрежностью и слишком активно начала сметать крошки со стола. Я поняла, что она тоже об этом слышала.

– Не помню, – сказала я. – Может, от Даффи.

Даффи еще не спустилась к завтраку и не могла быть подвергнута допросу. В любом случае миссис Мюллет достаточно давно работает в Букшоу, чтобы понимать: не стоит встревать в войну между сестрами де Люс.

– Коты, свечи и трупы – все такое? – невинно уточнила я, ковыряясь вилкой в яйце пашот.

Мои познания о колдовстве ограничивались романом Денниса Уитли «Выход дьявола», который Даффи читала мне вслух на прошлое Рождество, когда я выздоравливала после падения с крыши. Он меня до такой степени напугал, что я неделю не могла спать.

– Хуже! – ответила миссис Мюллет. – Но больше ни слова.

«Хуже» означает секс. Я уверена.

Я не сильна в колдовстве, но достаточно хорошо знаю, что лучше оставить его книжным червям или тем, кому больше нечем заняться. Танцевать посреди ночи вокруг покрытых плесенью камней нагишом, сырость, ветер и влага – это не то, что мне представляется приятным.

– Он был резчиком по дереву. – Я решила вернуть разговор к мистеру Сэмбриджу. – Украшал церкви и не только. Ангелы, горгульи.

Я не стала ей рассказывать о хитрых херувимах, которых Роджер Сэмбридж вырезал на собственной кровати; о злобных чертях, которые тащат его в адское пламя.

Впервые я задумалась, зачем он это сделал. Считал, что заслуживает такую участь? Он совершил такой ужасный грех, что ему грозит вечная кара?

Но миссис Мюллет не отвлеклась на ангелов и горгулий.

– Им должно быть стыдно, – фыркнула она. – Моя подруга миссис Уолтер говорит, что костры хороши для ночи Гая Фокса, но в другое время нечего пугать коров и будить цыплят. Альф говорит, людям надо выпустить пар после того, что они видели на войне, и лучше возня посреди холмов, чем удар в ухо, но он служил в армии, не забывай, и видел разное, он не может говорить о боли и смерти даже с викарием – особенно с викарием. Но я скажу, все это нехорошо, и вы держитесь подальше от этих дел, мисси, от этих чернокнижников – так их Альф называет – одно зло. Что хорошего пытаться заглянуть в следующую неделю, когда ты еще одной ногой во вчерашнем дне. Если эта чепуха работает, говорит Альф, почему они не используют ее на скачках? Почему не делают это на бирже?

– Вы правы, миссис Мюллет, – сказала я, отодвигая стул.

Моя решимость навестить Лилиан Тренч крепла. Однако придется обождать, сначала надо съездить в больницу.