Особист - Владимир Поселягин

Пока минированием занимался, ещё семерых японцев ухлопал. Бегом вернувшись к лошадям, я устроился в седле верхового и, ударив каблуками берцев по бокам, стал ускорять коня. В галоп не переходил — это я всё видел благодаря ПНВ, а лошади слепы как кроты. Луна подсвечивала, но не так ярко, как хотелось бы. Но я все-таки удалялся, обходя ночные стоянки японских войск.

Через двадцать минут у Дальнего раздались хлопок и несколько выстрелов. Далеко, но расслышать смог, потом еще один хлопок, сильнее, «монка» сработала, — надеюсь, не зря. А чуть позже на горизонте вспухло небольшое солнце, через секунду донеслись раскаты грома. Похоже, склад снарядов рванул. Это они мою гранату сдвинули? Возможно. Дальше ехал, поглядывая назад, там свечение еще не погасло, видимо строения горят и сам склад. Нет-нет да доносится гул разрывающихся снарядов.

Двигался я всю ночь, пока не обнаружил довольно густые заросли, которые поначалу принял за кустарник, а потом понял, что это такая местная роща с невысокими деревьями. К сожалению, она занята была, причём какой-то русской армейской частью. Уставшие солдаты спали кто где, лошади дремали, стоя на опушке, телеги обоза стояли, несколько пушек. Около тысячи солдат было. Я обошёл их и, найдя овраг, спустился в него, напоил лошадей в ручье и устроился на днёвку. Разбудил меня удар по ноге, и такой знакомый насмешливый голос:

— Ну что, турыст, где тут французы? Сейчас покажем им кузькину мать.

Пять лет спустя. Приграничная зона СССР,

до Бреста около ста километров. Мир-копия

Я сидел на поваленном стволе старой берёзы в позе роденовского мыслителя и смотрел на колышущиеся под лёгким ветерком молодые колоски пшеницы. Под ногами шевелился и мычал связанный польский бандит с хутора. Единственный оставшийся в живых, остальных я перебил. Настроение ни к чёрту, вот и сорвался на них. Хотя надо было на тех агрономах хреновых, что дамбу тут поставили у реки и осушили болота, где был портал, после чего вспахали поле, посадив пшеницу. Весь свой арсенал пыток бы на них использовал. А сейчас сидел и как раз на первый урожай смотрел. Ещё желание было сжечь тут всё к чёртовой матери. А ведь так всё хорошо было, хотя я даже не помнил, как в этом мире оказался, причём в одних семейных трусах — был пьян в стельку, поэтому кусок жизни отсутствовал, но последствия вижу невооружённым глазом. Чёрт возьми, я слабо представлял, как теперь вернуться в родной мир. Оставалось последнее средство — ранение. Потому что при причинении боли другими способами перемещение не всегда срабатывает, мы сколько раз пробовали, только портал в болоте работал. Пару раз парней подстреливали во время наших приключений, и те стабильно возвращались домой. Не зря тяжелораненого шурина едва откачали.

Эти пять лет прошли… весело и интересно. Не жалею ни об одной потраченной минуте. Насколько я знаю, остальные точно так же относились к подобным приключениям. Мы на эти пять лет застряли на Русско-японской войне, в восьми мирах-копиях воевали с японцами. За эти восемь попыток выяснили достаточно чётко — командование Порт-Артурской эскадры и крепости делало всё, чтобы проиграть, как будто преследуя интересы противника, так что в последних пяти мирах мы его физически зачищали. А ведь я проверял, не работали они на противника, хотя жена Стесселя и принимала крупные подарки от японского агента, ну и по ночам шептала мужу, что и как делать, а тот идиот слушал, остальные всего лишь были дуболомами. Мы их просто-напросто уничтожали, используя снайперские винтовки. Результат был заметен сразу. Проигрышей практически не было, как и сдачи крепостей. А так, что мы с японцами только ни делали, и на танках, что перетащили в тот мир, воевали, и на вертолётах с противокорабельными ракетами, и на самолётах. Потом Евгений предложил перетащить подводную лодку. До этого мы такие габаритные вещи ни разу не переправляли. В принципе, проблем не было, но ведь лодкой нужно уметь управлять, вот мы впятером и пошли на службу в Северный флот. Закончили военно-морские школы и поступили на разные лодки. Год воевали, осваивая эту сложную науку. Служил я на субмарине типа «Щука». Рулевым был, управлял лодкой по командам. Мог опустить или поднять её, поворачивать. Ещё три смежных профессии освоил: торпедиста, электрика и акустика. До старшины первой статьи дослужился, медаль «За боевые заслуги» имею. Три потопленных транспорта на нашем счету и тральщик. С последним случайно получилось, мы в норвежский сухогруз целили. Командир потом сильно ругался, это последняя торпеда была и сухогруз ушёл.

Освоившись, мы под конец войны отправились к немцам — не наших же грабить. Уничтожив экипаж, угнали у немцев малую подлодку экспериментальной серии типа XVII номер U-793. Экипаж у нее всего двенадцать человек, два носовых торпедных аппарата и четыре торпеды в запасе. Толе, который был дизелистом, пришлось изучать двигатель Вальтера, что стоял на лодке. Тот работал на жидком ракетном топливе, благодаря ему подводная скорость лодки составляла двадцать пять узлов. А без него — только пять. И что мы сделали? Евгений, сидя на палубе лодки, выстрелил себе в руку, по-другому не переместишься из мира-копии. И пропал, отправившись в другой мир, где уже шла Русско-японская. А мы с парнями следом. Я, например, сидел на штабеле торпед и, порезав ножом руку, отправился следом. И если Женя на лодке в море оказался, хорошо плюхнулся, его аж волной смыло с палубы, то я на берегу появился, да и остальные парни тоже. Мы с немецких складов перенеслись. Торпед было тридцать шесть, запасы топлива для лодки. В общем, всё, что было необходимо. Наши девчата были с нами, Ольга — врач на борту, в бою рулевая, я её учил, Нина — сигнальщик, жена Раневского Маша — кок.

Дальше два месяца изучали лодку, проводили ходовые испытания, заодно наших женщин учили, как ею управлять. И так вышло, что командиром лодки стал я, раз постоянно в центральном отсеке службу проходил и видел, как командиры ведут бой. Даже с моим плюшевым опытом всё получилось, и я за девять месяцев наработал личный опыт командования субмариной. Отлично повоевали, все японские броненосцы на дно пустили и почти все броненосные крейсера. Японцы в портах и на базах прятаться стали, наши моряки смелее выходили и гоняли японские транспорты обеспечения. В общем, Россия начала побеждать, трудности возникали только при сдерживании сухопутных сил Японии, когда вмешались англичане. Мы и их топить начали, все броненосцы, что они вывели для демонстрации сил, двенадцать войсковых транспортов с солдатами на дно отправили. На этом торпеды закончились. Вышел скандал, но нам было пофиг. Нас даже прозвали морским подводным дьяволом. Отлично повоевали, и кстати, из восьми миров с Русско-японской войной трижды англичане вмешивались в конфликт, выступая на стороне Японии и принуждая Россию к миру. В этом случае мы сразу начинали войну и с Англией. Одним словом, приключения за пять лет выдались неплохие.

Парни и девчата, кроме Толи с Ольгой, которые не проводили процедуры омоложения, стали постарше. Да, парни и Нина стали подростками, хотя, как они мне сказали, когда нашли меня, хотели тридцатилетними стать, но портал сработал, как всегда, криво, и они стали подростками. Сейчас, как и мне, им лет по двадцать на вид. А как я хохотал, когда они меня разбудили и я обнаружил перед собой мальчишек и девчонок, одетых в одежду начала девятнадцатого века. Они, оказывается, в театральных мастерских заказали одежду той эпохи. Это идея Нины была, она тоже тут присутствовала, как и Толя с Ольгой. Правда, часть оружия современная при них оставалась. В каком же шоке они были, когда поняли, что, отправившись следом за мной, оказались на Русско-японской войне! Однако всё равно хорошо повоевали, потом добрались до портала и отправились домой. А потом снова на эту войну, начиная сначала, но уже хорошо подготовленными и снаряжёнными. До сих пор помню, что танк Т-10, купленный нами с хранения, творил среди японских боевых порядков. Толя за штурвалом, я наводчик, Александр заряжающий, а Евгений на месте командира, он сообщал, куда стрелять и где японцев больше.