Парасомния - Д. В. Ковальски

Вся эта комната была наполнена деталями. Их было слишком много, они растягивали стены, поднимали потолок. Места в комнате не хватало, в какой-то момент воспоминаний стало настолько много, что они вытеснили воздух, оставив лишь нотки нарцисса. Август упал на спину, как рыба, выброшенная на берег, он ртом старался поймать хоть немного кислорода, но легкие уже горели, словно в них залили раскаленный свинец. Потом был четвертый удар. Удар по всему телу всем тем, что копилось в этой комнате. Оно отпружинило от стен и потолка и вернулось в него, разрывая плоть и дробя кости. Давление резко поднялось, кровь брызнула изо рта, ушей и носа. Август чувствовал, что умирает. А где-то внутри него улыбается черный человек.

– Доктор Морган, – Август услышал голос девочки, он точно принадлежал ей. – Доктор Морган, – Август открыл глаза. – я вас утомила.

Окружение был прежним. Он так же сидел на стуле и держал ее за руку. Тело немного ломило и шумело в голове, но в целом он ощущал себя живым.

– Мне показалось, что из-за моей истории вы заснули.

– Прости меня, я плохо спал, но я рад, что тебе гораздо лучше, и во сне я сказал правду, тебя кошмары больше не будут беспокоить, – «потому, что они теперь со мной», прозвучало в голове продолжение.

Август оставался в комнате Оливии недолго. Минут через десять вернулась мисс Уолш и, несмотря на дождь, стала собирать девочку на прогулку.

– Мы посидим на террасе. Во время дождя так приятно дышать, я думаю, Оливии будет полезно.

Вернувшись в свою комнату, Август взял немного бумаги и стальное перо с чернилами. На первом листе он выписал свои симптомы: бессонница, кошмары, галлюцинации, легкая стадия паранойи, тремор рук, головная боль, головокружение, тошнота. Аппетит был, это радовало, но в целом картина удручала. В общей сложности удалось поспать часа четыре. Потерял за несколько ночей он половину своего привычного сна. Если все продолжится так же, то состояния Оливии он достигнет за пять дней. А в петлю полезет, как повар, на седьмую ночь. Времени было не много. Покинуть Литл Оушен требовалось в ближайшие три дня. Иначе своих сил на это не будет.

Второй лист Август повернул горизонтально и разделил его чернильной линией на две части. В верхней он нарисовал море, лодку, солнце. Рисовал он, как умел, получилось не лучше, чем у восьмилетнего ребенка, но все же было достаточно понятно. Под линией он написал всего лишь одна фразу: «Если ты видишь рисунок и эту надпись, значит, это не сон».

Первый лист он убрал в карман своего плаща. Второй лист оставил на тумбочке возле кровати. В действенность этого метода он особо не верил, но лучше попытаться осознать сон, чем бездейственно мучиться кошмарами. Дорожную сумку Август так и не разобрал, каждый раз доставая оттуда только то, что нужно. Сейчас это были плащ и небольшой кожаный чемодан. Там он хранил ампулы с сильным средством. Создавалось оно на основе все того же опиума, но обладало гораздо большим эффектом. Август лишь один раз применил его на живом человеке, и результат превзошел ожидания. Подопытный отключился на пять часов двадцать три минуты. К сожалению, времени на изучение побочных эффектов не было. Его работу свернули на следующий день, когда кафедра узнала о несогласованном опыте на человеке. Август пересчитал содержимое. Восемь пробирок. Восемь стеклянных шприцев. Четыре настойки лауданума. В чемодан он убрал еще одна записку, в которой описал все содержимое и добавил подпись: «Август, если ты спишь меньше часа в сутки, вколи себе содержимое одной колбы. Коли в вену на руке. Их проще найти».

– Надеюсь, бессонница не лишит меня умения читать.

Закончив со всеми делами, Август подошел к шкафу. Волнение слегка увеличивалось. Он знал, что там ничего нет, но боялся, что откроет дверь и увидит то, чего быть никак не может. Набравшись смелости, Август открыл дверцы шкафа. Он был пуст. Правой рукой Август начал водить по внутренним стенкам, пока не понимая для чего, просто следуя интуиции (проанализированной информации подсознания). Эта штука никогда не ошибается. Боковые стенки, как и пол с потолком, секретов никаких не хранили. Все, что ощущала рука, это приятную прохладу дерева. Рельеф хорошо ощущался ладонью – чувствительность рук слегка повышена. Осталась лишь задняя стенка. В этот момент пришло осознание, что все он делает верно. Проведя двумя руками от левой стороны к правой, Август слегка надавил, и стенка услужливо подалась. Не было ни скрипа, ни щелчка, ничего. Стенка плавно открылась, приглашая долгожданного гостя посетить место, таящееся за ней.

Первой была рука, держащая масляную лампу. Следом показалась нога, аккуратно выбиравшая место, куда ступить. Левая рука появилась гораздо быстрее. Она схватилась за стенку-дверцу и подтянула за собой все тело. Последней была вторая нога, которая была не так старательна, как первая, потому что на что-то наступила. Этим чем-то была дохлая крыса, показавшаяся, стоило масляной лампе стать немного ближе. Тело моментально среагировало, но не рассчитало дистанцию до полки, отчего пострадала голова. Удар пришелся на затылок. Удара хватило, чтобы фигурки, стоявшие на полке, глухо попадали на пол.

За короткое время Август успел создать хаос в этом тихом, спящем месте. Пыль взмыла в воздух, мешая разглядеть потайную комнату. Она оказалась не такой большой, как подумалось в первый момент. Низкий потолок, стены, обшитые доской, пол, устланный тряпьем. Вдоль правой стены висели полки, хранящие забытые игрушки. Несмотря на желто-красный свет от лампы, все выглядело серым. Слой пыли сделал все настолько единородным и похожим друг на друга, что было непонятно, где заканчивается одно и начинается другое.

Август ступал аккуратно, стараясь больше не тревожить пыль и умерших животных. Пройдя пару шагов вперед, Август заметил рисунок на одной из стен. Автор старался изобразить радугу, пусть и состоящую лишь из четырех линий. Над ней было несколько цифр. Возможно, художник датировал свою работу. При детальном изучении, насколько это было возможно при свете слабой масляной лампы, стало видно, что это неглубокая резьба по дереву, в желобках, оставленных инструментом, играла тень. Август провел по ним рукой. Неровные шероховатые края и торчащие местами щепки – работа явна принадлежала любителю и точно была не закончена. В одной из ложбинок что-то торчало. «Часть инструмента», – подумал Август и достал его из дерева. Он ожидал увидеть осколок лезвия или что-то типа того, но это был ноготь, человеческий ноготь, сорванный с пальца по всей длине. Ноготь с остатками засохшей крови на одной из сторон.

Несколько глубоких вдохов вернули