Цветы из огненного рая - Сара Ларк

К молитве присоединялись пассажиры верхней палубы, но Джейн прекрасно знала, что ее отец заботится исключительно о прибыли. Что касается ее самой, ее ожидания полностью оправдались. Когда судно отчалило, ей стало нечего делать, абсолютно нечего. Она была обречена на бесконечную скуку. Временами она ловила себя на том, что с интересом высматривает в океане китов, которые, если верить капитану, часто показывались в этой части земного шара. Собственно говоря, киты ей были совершенно безразличны, а порой она даже испытывала к ним ненависть, поскольку корсет, который мать заставляла ее носить даже здесь, на судне, болезненно впивался в ее тело.

Не поздоровавшись, Джейн прошла мимо матроса, драившего палубу, и наконец нашла того, на ком можно выместить свое недовольство. Наверх поднялся один из пассажиров средней палубы! И он даже не пытался спрятаться, когда она подошла к нему, а открыто и приветливо улыбнулся ей. Более того, он осмелился обратиться к ней!

– Goot mornink, ladi![16] – произнес он на ломаном английском.

Джейн в недоумении уставилась на него.

– Issnt it a nize dei?[17]

Джейн наморщила лоб. Молодой человек, похоже, растерялся.

– Вам нельзя здесь находиться! – набросилась она на него. – Какое бесстыдство: пробрались сюда и пристаете к людям! Немедленно уходите к себе в каюту, в противном случае я пожалуюсь отцу!

Светловолосый юноша вообще-то не выглядел таким уж ненормальным, как можно было подумать, заслышав его речи; он удивленно и даже с некоторой обидой посмотрел на нее. У Джейн на секунду возникло желание сказать ему что-нибудь утешительное, но она тут же передумала. Что ей до этого безумца? Она развернулась на каблуках и направилась к каютам, надеясь, что выглядит величественно. Ни в коем случае нельзя становиться такой же толстой, как ее мать.

Карл с несчастным видом посмотрел ей вслед и подошел к матросу, который, качая головой, наблюдал за этой сценой.

– Я сказал что-то не то? – спросил он у матроса.

Тот пожал плечами.

– Не наю, не слушал я-а, – пробормотал он на своем гамбургском диалекте, но затем спохватился и попытался изъясняться на более-менее приличном немецком. – Скорее всего, ничего плохого ты не сделал, так-то. Эта девушка всегда так себя ведет, не обращай внимания. Ворчит на всякого, кто под руку подвернется…

Карл потер рукой лоб.

– Просто… я говорил с ней на английском. И, может быть… я сказал что-то обидное…

Матрос, мужчина невысокого роста с острым подбородком и хитрыми бегающими глазками, бросил на высокого переселенца быстрый взгляд, а затем снова принялся драить палубу.

– И что ты сказал-то? – поинтересовался он, снова переходя на нижненемецкий диалект.

Карл повторил слова, с которыми только что обратился к девушке.

Матрос замер со шваброй в руках и усмехнулся ему в лицо.

– Ну, вряд ли ты мог ее этим обидеть, – заявил он. – Но это и не английский.

– Разве? – Теперь Карл совершенно растерялся. – Но здесь так написано! В моем словаре. Я специально купил эту книгу. Оказывается, все, что тут написано, – неправда?

Расходы на книгу… и множество потраченных на зубрежку часов… Неужели все это было напрасно?

Матрос рассмеялся.

– Да нет, в книге, наверное, все написано правильно, – спокойно сказал он. – Дело в том, что это произносится иначе, чем пишется. По крайней мере, мне так думается, на английском я много не читал…

– Но говорил? – жадно ухватился за соломинку Карл. – Вы говорите… ты… ты говоришь по-английски?

Мужчина присвистнул сквозь оставшиеся у него зубы.

– Ну, не так, как изысканные господа, – уточнил он. – Только то, что можно в гавани узнать – типа, как заказать пива и койку, шлюху подцепить, сторговаться… купить пожрать…

Судя по всему, еда в списке потребностей матроса находилась на последнем месте, в то время как Карл старательно заучивал названия основных продуктов питания. Сразу же после того, как выучил слова «работа» и «деньги».

– Скажи что-нибудь! – попросил матроса Карл.

Тот снова усмехнулся.

– Ну, то, что ты пытался сказать той девушке, правильно произносится так: Good morning, Lady. Но англичанин сказал бы скорее «мисс». Капитан называет эту леди «мисс Джейн» или «мисс Бейт».

– Miss означает, что она не замужем, мы в таких случаях говорим «фройляйн», – усердно закивал Карл.

Это слово он тоже успел выучить, и, к счастью, оказалось, что оно произносится так же, как пишется. А другие слова…

– Isn’t it a nice day? – повторил матрос, когда Карл протянул ему свой словарь с выражениями.

Это звучало очень непривычно, и у Карла голова пошла кругом. Однако, как бы там ни было, теперь у него появился эксперт.

– Ты сможешь научить меня? – спросил он матроса. – Я и заплатить готов…

Сердце юноши обливалось кровью, он мысленно пересчитывал имеющиеся у него деньги, надеясь, что тот много не запросит.

Однако матрос только головой покачал.

– Да я мало что знаю, – сказал он, – и то, может, не все правильно произношу. Так что оставь деньги себе…

– Но ты знаешь больше, чем остальные! – взмолился Карл. – Пожалуйста! Может быть… может быть, я могу что-нибудь для тебя сделать? Например, помочь тебе… – Он кивнул головой на палубу. – А ты меня за это научишь английским словам. Как тебя зовут-то хоть?

Матрос сказал, что его зовут Хайн, Карл тоже назвался и принялся оглядываться в поисках второй щетки и ведер.

– Да тебе ведь нельзя находиться на этой палубе, – напомнил ему Хайн. – Как ты собираешься мне помогать, а?

Карл задумался. Он был исполнен твердой решимости начать обучение. Молодой человек подумал, не обратиться ли к Бейту за особым разрешением, но потом пришел к выводу, что это не такая уж хорошая идея… Карл в растерянности посмотрел на мостик – и увидел капитана Шахта, беседовавшего со штурманом.

Карл собрал всю свою волю в кулак. Капитан вежливо приветствовал всех на своем судне и всякий раз пытался уладить разногласия между переселенцами и Бейтом. Во время венчания двух пар и поминальной службы по маленькому Рудольфу Шахт показался ему очень человечным. И юноша решился. Худшее, что может случиться, – капитан скажет ему «нет», и, даже если он рассердится на то, что ему помешали, не станет же он швырять Карла в море.

Молодой человек поднялся на мостик и тут же почувствовал проблеск надежды, когда Шахт улыбнулся ему.