Цветы из огненного рая - Сара Ларк

– Чем я могу помочь тебе, сынок?

Через несколько минут Карл получил работу помощника матроса на верхней палубе и узнал, что по-английски это называется job[18]. Он будет на подхвате у Хайна и других моряков, а на каком языке он при этом станет с ними общаться, капитану было совершенно безразлично. Прощаясь с ним, Шахт заговорил по-английски, и Карл решил, что его слова прозвучали довольно благожелательно, хотя смысл он не уловил:

– So good luck, boy. After you have finished your studies, you will be welcome in every harbour. I hope they won’t forget to teach you the word «French disease»…[19]

В последующие недели погода улучшилась, ярко сияло солнце, и, в отличие от бледных как смерть пассажиров средней палубы, Карл сумел загореть, работая на свежем воздухе. Матросы заставляли его драить палубу и поддерживать в порядке спасательные шлюпки, иногда даже помогать поднимать паруса. Одновременно они учили его английским словам, значения которых он иногда не знал даже по-немецки. Он догадывался, что речь шла о словах, которые доброму христианину знать не обязательно. Учился он, однако, и нужным вещам. Кроме того, в какой-то момент он понял, что произношение слов из его словаря подчиняется определенным правилам. Например, двойное «о» произносится как «у», «а» почти всегда звучит как «э», а «е» – как «и». В свободное время он продолжал штудировать словарь, а потом проверял свои знания на практике с матросами. К сожалению, они не всегда могли ему помочь – чтобы подцепить девушку в порту, им не нужно было знать слов «плуг», «борона», «зерно» или «лопата». Кроме того, Карл с трудом мог составить из выученных слов целые предложения. Матросы помнили лишь пару фраз, и их грамматику он не понимал.

Но затем дело сдвинулось с мертвой точки, когда к ним присоединился дворецкий Бейтов. Петер Ханзен, невысокий приветливый мужчина, говорил по-английски почти бегло, поскольку ему довелось вместе с хозяевами пожить и в Австралии, и в Новой Зеландии. Кроме того, его жена была родом из Шотландии. Ханзен был готов помочь Карлу, поскольку тот не высмеивал его «женскую работу», в отличие от матросов. Если дворецкий зарабатывал деньги тем, что чистил костюмы, гладил блузки, вытирал пыль и подавал шоколад, для Карла это скорее являлось поводом позавидовать ему, чем начать презирать. Где еще найдешь такую легкую работу!

Впрочем, Бейт был непростым работодателем. Он почти не оставлял дворецкому свободного времени и ругал за малейшую оплошность – например, за то, что Ханзен не умел угадывать его желания по глазам. Карл часто спрашивал себя, как дворецкий выносит такое отношение. Сам он давно взбунтовался бы и отказался от должности. Но, когда он сказал об этом дворецкому, Ханзен только равнодушно пожал плечами:

– Это часть работы, парень. Ему нужен половик, чтобы ноги вытирать, – и вот он я. Вам, поселенцам, тоже пошло бы на пользу, если бы вы вели себя чуть потише. Постоянные жалобы только бесят Бейта… Здесь, на судне, вы от него все равно никуда не денетесь.

Ланге и Брандманн, как и все остальные малоземельные крестьяне, всегда отличавшиеся уверенностью в себе, возмущались уже почти каждый день, хотя после того, как прекратились дожди, ситуация на средней палубе улучшилась. Основным предметом спора оставался рацион, кроме того, всех раздражал запрет появляться на верхней палубе – теснота в каморках и плохой воздух самым катастрофическим образом сказывались на здоровье. Когда от лихорадки умерли еще двое маленьких детей, переселенцы потребовали улучшить жилищные условия. Бейт же напоминал им о постоянных нарушениях правил, взимал денежные штрафы и снова сокращал рационы – якобы из-за нехватки провианта. Он говорил, что переселенцам придется потерпеть до промежуточной остановки в Байе. На это повар возразил, что еды достаточно, вот только качество припасов оставляло желать лучшего, да и разнообразием они не отличались: пассажиров средней палубы кормили только морскими галетами, бобовыми, картофелем и солониной. Все согласились с поваром. Еда была скверной и плохо усваивалась. Многие дети постоянно жаловались на боли в животе.

– В Байе мы пойдем в консульство! – заявили мужчины из других общин.

Они составили петицию, в которой жаловались на Бейта. Ланге и Брандманн постоянно совещались, пытаясь решить, можно ли рискнуть и присоединиться к ним. Во время ежедневных выходов на палубу мужчины стояли рядом и спорили.

Таким образом, Карлу снова представилась возможность подойти поближе к Иде. Как и все женщины, она проводила свободные часы, стирая одежду детей и заботясь об их здоровье. Наконец-то стало сухо, сбылось и пророчество матросов насчет жары. Ида и другие женщины поднимались на верхнюю палубу, чтобы просушить выстиранную одежду и набрать пресной воды из спасательных шлюпок, если все же шел дождь, чтобы прополоскать вещи. Они раздевали младших детей и отправляли их играть голышом под солнцем, несмотря на то что миссионеры не одобряли этого. Кроме того, на судне родился ребенок. Гордая мать назвала своего сына Петер Пауль, в честь капитана Шахта и его корабля. В целом, несмотря на все напряжение, жизнь на судне наладилась, капитан обвенчал еще три пары.

Карл встретил Иду на палубе, когда она расстилала поверх спасательной шлюпки платье своей сестры. На нем все еще виднелись пятна: у переселенцев не было мыльного раствора. Но Карл думал лишь о том, что наконец-то застал ее одну. Он незаметно приблизился к ней, улыбнулся девушке и произнес приветственную фразу, которую так долго учил:

– Good morning, Ida! I am glad to see you! How are you and how is your family?[20]

Ида удивленно уставилась на него, а затем тоже улыбнулась.

– Карл! – взволнованно воскликнула она. – Что ты говоришь? Это английский? Где ты выучился?

– Yes, Ida, – ответил Карл. – I am learning English[21].

Молодой человек просиял, когда девушка разгадала значение слов.

– Yes означает «да»? – с восторгом произнесла Ида. – А learning – это «учу»? Не так-то и трудно. Но почему ты называешь меня «Айда»?

От волнения девушка совсем забыла, что разговаривать с Карлом нужно тайком. Когда он обратился к ней, она отступила на шаг, за надстройку на судне. В обычной ситуации она не стала бы этого делать, но ради того, чтобы впервые в жизни услышать язык новой родины, можно было и нарушить какое-нибудь незначительное правило. Мысль о том, что она сама тоже сможет выучить английский, окрылила ее.

– Это твое имя, Ида! – с улыбкой кивнул Карл. – В английском буквы произносятся по-другому. Поначалу это кажется ужасно трудным, но на самом деле тут нет ничего сложного. Смотри…