Согретые солнцем - Светлана Талан

– Это один из последних праздников в школе.

– Но не в жизни! – отрезала Романия.

Она быстро встала и вышла из кухни во двор. Там Романия поспешила к Боне. Собака лежала в будке, положив морду на передние лапы. Она с грустью посмотрела на Рому.

«Прости, что огорчаю, но я тебя по-прежнему люблю», – говорил ее преданный взгляд.

Рома села на низкую табуретку, которая всегда находилась в вольере, погладила Боню по голове.

– Может быть, съешь? – Девушка протянула собаке еще теплую котлету.

Боня расширила ноздри, вдыхая запах мяса, но сразу же потеряла к нему интерес.

«Не хочу, прости», – говорил ее взгляд.

– Боня, я тебя очень люблю, очень-очень, – сказала Романия, сдерживая слезы. – Мне сейчас плохо… Ты всегда меня понимала, поэтому не имеешь права покинуть меня сейчас, когда мне тяжело. Бонечка, ты меня не бросишь?

Собака, внимательно выслушав девушку, тяжело, по-человечески вздохнула.

– Я знаю, что ты меня понимаешь, – продолжила Романия. – Только ты меня всегда понимала. Ты – моя спасительница, ты – мой лучший друг. Боня, поправляйся, и мы с тобой пойдем гулять к озеру, там встретимся с Ростиком. Ты же знаешь, как мы любим друг друга. А сейчас крепись! Отдыхай, мое солнышко!

Рома поцеловала Боню в нос и поднялась. Собака сразу же устало прикрыла глаза.

Решение не идти на школьный праздник Романия приняла сразу, как только увидела красное платье Ангелины. Девушка слишком долго мечтала о таком платье, живо представляла себе, как она в таком наряде пойдет навстречу Ростику, как он будет смотреть на нее восхищенным взглядом, и иначе представить себе события просто не могла. Романия поняла, что нужно научиться вычеркивать из жизни несбывшиеся мечты, и потому не собиралась идти на вечеринку, хотя душа ее рвалась к Ростику.

Она скучала по нему, в больнице считала не только дни, но и часы до их встречи, а потом добровольно отложила свидание. Она не знала, как теперь обманывать родителей, чтобы хоть изредка встречаться с Ростиком наедине. В школе они будут видеться каждый день, но это совсем другое. Рома жаждала снова прикоснуться пальцами к его обнаженному телу, изучать его, как музыкант новый инструмент, чтобы найти ту струну, которая будет звучать и громче, и нежнее одновременно. Роме безумно хотелось снова припасть губами к его губам и почувствовать сладкое возбуждение во всем теле. Она не могла даже представить, когда это будет возможно, но знала точно, что на этот школьный праздник она не пойдет.

К тому же она никогда себе не простила бы, если бы с Боней что-то случилось, пока она развлекалась бы на вечеринке. Каждый час девушка выходила к Боне, сидела рядом с ней, подолгу говорила, словно спешила поделиться сокровенным, пока ее любимица была рядом.

Вечером, когда Злата и Геля собирались на праздник, Романия закрылась в своей комнате, чтобы их не видеть. Больнее всего было смотреть на Гелю в красном платье – ее платье, – поэтому Рома сидела в комнате до тех пор, пока сестры не вышли из дома. Только после этого Романия накинула куртку и снова отправилась к Боне. Она сидела возле собаки, пока не продрогла. Поцеловав Боню в нос на прощание, Рома вернулась в дом. Она долго не могла уснуть. В голове роились разные мысли, одна печальнее другой, на душе было столько тоски, что она придавливала прессом ее тело. Не выдержав такой нагрузки, Романия забылась тревожным сном…

Рано утром Рома проснулась от тихого стука в дверь.

– Кто? – сонным голосом спросила она.

– Это я, Геля, – услышала она вкрадчивый голос сестры. – Открой, надо поговорить.

Романия нехотя поднялась с постели, повернула ключ в замке.

– Что тебе нужно? – спросила Рома, сев на постель.

Геля с сияющим лицом опустилась на краешек кровати, прислушалась, нет ли кого за дверью.

– Ой, Ромка, что я тебе расскажу! – тихо сказала Геля. – Ты только дай слово, что на меня не обидишься.

– Рассказывай уже!

– Я, конечно, виновата перед тобой, но сердцу ведь не прикажешь. Разве не так?

У Романии сон как ветром сдуло. Она вдруг почувствовала что-то нехорошее, и тревога холодком пробежала по ее спине. Девушка смотрела сестре прямо в глаза, ожидая услышать нечто скверное.

– Ты же, Рома, догадывалась, что мне давно нравится Ростик? – выдержав паузу, спросила Геля.

– И что?

– На празднике его ошеломил мой вид! И это платье… Я получила титул «Мисс Весна 2000»! – радостно сообщила Ангелина.

– И как? Корона не жмет?

– Представь себе, что нет! Я танцевала с Ростиком, потому что он был признан лучшим парнем весны!

– Ты это хотела мне сказать?

– Это еще не все! – перешла на шепот Геля. – Потом мы с Ростиком за школой целовались…

– Врешь! – выпалила возмущенная Романия.

– Спросишь у него сама. – Геля демонстративно поджала губы. – Дальше рассказывать?

– Валяй!

– Потом мы пошли вдвоем к озеру. Ростик сказал, что у него есть ключи от домика для отдыхающих, – рассказывала Геля.

Романии показалось, что она проваливается в темную бездну, но как-то она смогла себя удержать наверху и попросила сестру продолжить.

– В общем, мы в том домике занимались сексом! – на одном дыхании выпалила Геля.

– Врешь! – дрожащим голосом произнесла Рома. – Ты все это выдумала!

– Могу рассказать, какое в домике одеяло, как стоит кровать, – возразила та. – А еще Ростик сказал, что в постели ты никакая, как бревно, и сиськи у тебя, как у твоей сучки Бони!

Не помня себя от ярости, Романия с криками набросилась на сестру и вцепилась ей в волосы. Она плакала и била ее, колотила по спине кулаками. На крик прибежали родители и Злата, и только отец смог разнять сестер.

– Гадина! Я тебя все равно убью! – кричала в истерике Рома.

– Сучка! Ты еще пожалеешь! – не унималась Ангелина.

– Да прекратите вы наконец! – еще громче прозвучал голос отца. – Можете объяснить, что у вас произошло?

– Она… – Рома показала на Гелю пальцем. – Эта тварь переспала с моим Ростиком!

– Геля, это правда? – спросила мать.

– Да! Да! Да! И что теперь?! Вы меня за это убьете?! Давайте! Я же вам не нужна! – вопила Ангелина.

– То, чего следовало ожидать! – сказал отец. – Этот малолетний ублюдок добился своего: опозорил наш род! Я так и знал, что это случится!

– Пустите меня! – Рома вырвалась из рук, державших ее, и выбежала во двор.

Она еще с крыльца увидела, что Боня неподвижно лежит в вольере. Собака умерла возле будки, вытянув лапы и устремив навеки замерший взгляд на дом.

– Нет! Нет! Нет! – неистово закричала Рома и кинулась к собаке. – Боня! Бонечка! Ну зачем ты так со мной?! Ты ждала меня, а я спала… Прости, солнышко, прости!