Согретые солнцем - Светлана Талан

– Знаю, – ответила Злата. – Не складывается у нас с ребеночком.

– Он не способен?..

– Да нет, с этим все нормально, забеременеть не получается, – пояснила Злата.

«Неужели дочери повторяют мою судьбу?» – подумала тогда Любовь Валентиновна и сказала, что не стоит отчаиваться: они ведь еще молоды, главное – не потерять веру.

– Я знаю, – ответила Злата.

Романия окончила курсы и работала в салоне красоты в маленьком городке, районном центре Храповка. Как она туда попала, дочь не объяснила, но Любовь Валентиновна догадалась, что не случайно. У Валентины, крестной Ромы, в том поселке жила родная сестра, которая занимала невысокую должность в райадминистрации города. Скорее всего, эта женщина помогла Романии устроиться там на работу и даже получить маленькую комнату в общежитии. После ссоры с сестрами и смерти Бони Романия замкнулась в себе, стала неразговорчивой и невеселой. Мать с отцом догадывались, что главной причиной печали дочери стала ее неудачная первая любовь. Восемь лет назад они даже радовались тому, что дочь навсегда порвала с этим Ростиком, но после уже не знали, к лучшему это или к худшему.

Рома не пошла на выпускной вечер в школу, чтобы не видеть Ростика, и родители подумали, что вскоре ее первая любовь забудется и дочь встретит другого юношу. Но этого не случилось. Романия никуда не выходила, ни с кем не встречалась. Она будто бы отгородила себя от жизни, оставшись наедине с собой в своем маленьком мирке, куда не было входа посторонним. Ростислав после окончания школы уехал учиться за границу и где-то там, вдалеке от родины, остался работать.

Самой удачливой из дочерей оказалась Ангелина. Судьба была благосклонна к ней с самого рождения, когда на свет появился крепыш с ангельским выражением личика. Геля выросла настоящей красавицей: стройная, с тонкой талией и шеей, с блестящими длинными прямыми волосами и выразительными карими глазами. Она поступила в институт, успешно его окончила и устроилась на работу менеджером по туризму в большом городе. Она постоянно заявляла, что выйдет замуж за состоятельного мужчину, чтобы иметь свой бизнес и, как она говорила, «работать на себя, а не пахать на чужого дядю». Так и случилось.

На последнем курсе учебы в институте Ангелина вышла замуж за успешного предпринимателя. Геннадий был владельцем нескольких кафе в большом городе, куда приезжало множество туристов. Он был молод, всего на несколько лет старше Ангелины, настоящий красавец, имевший дорогую машину и двухэтажный особняк. Геля решила не устраивать пышную свадьбу, а ограничиться скромным ужином в ресторане с ближайшими родственниками. Тогда она и познакомила родителей с женихом и его родней. Свекрови и свекру невестка сразу понравилась: красивая, аккуратная, к тому же не расточительная. Они сделали ей свадебный подарок – автомобиль «ауди», не новый, но в очень хорошем состоянии, а Любовь Валентиновна с мужем оплатили молодоженам путешествие во Францию.

Ангелина не собиралась останавливаться на достигнутом – ее целью было приобретение подходящего помещения под отель, чтобы заняться еще и гостиничным бизнесом. Пока у них с мужем не хватало денег на такую покупку, а в аренду Ангелина брать помещение не хотела. Но не это тревожило Любовь Валентиновну. Ангелина, как и Злата, не могла забеременеть. Супруги обращались не в одну престижную частную клинику, но напрасно – оба они были здоровы, но детей зачать не могли.

«Как Божья кара», – подумала Любовь Валентиновна, вспоминая по очереди своих дочерей.

На душе у нее лежал камень. Она до сих пор не могла осознать, что уже никогда не услышит голос Павла и остаток своей жизни проведет в одиночестве.

«Если бы у меня были внуки, то я бы их воспитывала, – размышляла она под тоскливую песню ветра за окном, – а так… Только я в пустом доме».

От таких мыслей становилось еще холоднее. Днем она позвонила дочерям и сообщила о смерти их отца. Все они пообещали приехать на похороны.

«Может быть, хоть смерть отца их сблизит, – думала Любовь Валентиновна. – Говорят, что горе сближает. Завтра посмотрим, а сейчас надо постараться хотя бы несколько часов поспать».

Любовь Валентиновна, не выключая света, легла на кровать. Рядом с ней лежала подушка мужа, которая еще хранила его запах. Обняв ее, женщина уткнулась лицом в подушку и дала волю слезам.

Они стояли рядом, три сестры у темной пропасти могилы отца, и плакали навзрыд. Сестер собрало в родительском доме горе, и в нем они стали поддержкой друг для друга. Простившись с отцом, молодые женщины едва устояли на ногах, когда крышка гроба навсегда закрыла родное лицо.

Стук молотка, забивавшего гвозди в гроб, болью отдавался в сердце каждой из них. Рядом с ними стояла мать, бледная, застывшая, словно ледяная статуя. Каждая бросила горсть земли на гроб, когда его опустили в яму, и все они заплакали еще громче.

– Всё. Нет у вас отца, – глухим голосом произнесла их мать. – Теперь вы наполовину сироты.

После поминального обеда в столовой дочери с матерью вернулись домой. Они устали, измучались. Дом без отца казался им опустевшим, холодным, словно из него убрали то, что создавало уют и согревало стены. Ангелина, Злата и Романия уложили мать в постель, напоив на ночь теплым молоком с медом и дав снотворное.

– Мама уснула? – спросила Злата.

– Похоже, что да, – ответила Геля.

Сестры собрались в общей комнате, где когда-то за отдельными столиками выполняли домашние задания. После того как они разлетелись в разные стороны, родители ничего в комнате не меняли. Только новые обои и плотные ночные занавески освежили старый интерьер.

– Девочки, сейчас мне кажется, что мы вернулись в детство, – сказала Геля.

– У меня тоже такое ощущение, – призналась Романия. – Кажется, что сейчас зайдет папа, улыбнется, и тут же прогремит его голос: «Ну что, дочурки, справились с домашним заданием?»

– А потом с кухни донесется запах молочной каши и мама позовет нас на ужин, – добавила Злата.

– Этого никогда уже не будет, – с грустью проговорила Романия. – Как жаль папу! Он мог бы еще пожить – ему недавно исполнилось семьдесят лет.

– Мы все понемногу его убивали, – растягивая слова, произнесла Геля.

– Это так, – согласилась Злата.

– Но уже ничего нельзя изменить, – сказала Рома. – Остается только просить у него прощения.

– И помнить папу всегда, – добавила Геля.

– Геля, расскажи, как ты живешь, – попросила Романия. Ангелина удивленно вскинула брови и посмотрела на сестру. – Что так смотришь? Пришло время забыть старые обиды. Если хорошо подумать, они были детскими, а мы давно уже выросли. Не так ли, Геля?

– Ты права, – вздохнула Ангелина. – Кто старое помянет, тому глаз вон. Так ведь в народе говорят?

– Да, девчонки, нам нужно забыть старые обиды, – согласилась Злата. – Живем, как чужие… Так не должно быть!

– Как же тебе живется, Геля? – повторила свой вопрос Романия.