Согретые солнцем - Светлана Талан

– Нормально я живу. С Геной у нас свой бизнес, хотя заниматься им ой как непросто! Не видим ни выходных, ни проходных! Но мы не ропщем, напротив, хотим расшириться и заняться гостиничным бизнесом. Поднакопим денег и купим свой отель в центре города, это будет прибыльнее и менее хлопотно.

– Какие у вас отношения?

– Ты имеешь в виду – с мужем? – уточнила Ангелина. – Хорошие. Он красив, привлекателен, не стар и не беден. Что мне еще нужно?

– А любовь? – Романия посмотрела сестре в глаза. – Ты любишь его?

– Если честно, то я не задумывалась об этом. По моему мнению, если муж тебе не отвратителен, то это уже хорошо.

– А дети? Почему их у вас нет?

– Пока нет, но думаю, что все у нас впереди, – без особой радости сказала Геля. – А ты, Злата, как живешь со своим мужем?

– Я? – Злата улыбнулась уголками губ. – Что именно вас интересует?

– Мне хотелось бы узнать, счастлива ты с ним или пожалела о своем выборе? – сказала Ангелина.

– Ни капельки не жалею! – не задумываясь, ответила Злата. – Наверное, вам, как и многим другим, трудно понять, как можно любить человека, который не в состоянии самостоятельно передвигаться. Мои вы хорошие! Поймите: любят не тело, не внешность, а душу человека. Не могу сказать, что мне легко, но все равно я счастлива с Ромой.

– Это же… За ним нужен уход, как за ребенком, – осторожно заметила Геля.

– Да, нужен, но не как за ребенком, а как за человеком, которого ты любишь, – сказала Злата. – И поверьте, что движет мною совсем не жалость, а самые что ни есть светлые чувства. Знаете, сначала Роман оглядывался, не смотрит ли кто на него, стеснялся, чувствовал себя неполноценным, но я смогла реально оценить его физические возможности и помочь ему ощутить себя полноправным членом общества, не стесняться своего состояния. Я делала это постепенно, непринужденно, уверенно и смело, не прячась, до того момента, когда Рома почувствовал себя уверенно и уже не оглядывался по сторонам. Ему стало безразлично, видят его посторонние или нет.

– Ты научила его принимать себя таким, какой он есть, – задумчиво произнесла Романия. – Злата, ты – мужественная женщина!

– Я – обычная и очень влюбленная, – улыбнулась Злата. – А как ты, Ромашка, живешь?

– Нормально. Работаю, но в небольшом городке мало клиентов, поэтому и заработки не очень, – ответила Романия. – Но мне на жизнь хватает. Плохо, что своего жилья нет, а все остальное хо-ро-шо!

– Парень у тебя есть? – спросила Геля.

– Нет.

– Почему?

– Я – однолюб. Кстати, Злата, есть нескромный к тебе вопрос. – Романия перевела разговор в другое русло.

– Спрашивай.

– У вас с Ромой… ну, секс есть?

– Да. А почему ты спросила?

– Потому что детей у вас нет, – ответила Рома.

– Да, с этим есть проблемка, – вздохнула Злата. – Копим деньги, чтобы купить машину и на ней вдвоем таксовать, но часто сомневаемся, что нам нужнее: автомобиль или попытка сделать ЭКО.

– Искусственное оплодотворение дорого стоит? – спросила Геля.

– Очень. У нас таких денег пока нет, – ответила Злата. – А вы с мужем не думали об этом методе?

– Пока нет.

– Ничего, сестрички, все у вас будет хорошо, – сказала Романия. – И детки будут тоже. Наша мама тоже долго не могла забеременеть, а потом тройное счастье привалило!

– У нас у всех все будет хорошо! – сказала Геля.

Она подошла к сестрам, обняла их за плечи, каждую поцеловала в щеку. Рома коснулась губами руки сестры в знак благодарности.

– Неужели смерть папы положила конец нашим ссорам? – тихо спросила Злата. – Неужели он должен был от нас уйти, чтобы мы вот так обнялись и простили друг другу все обиды?

Рома расплакалась. Сестры обнялись и долго и безутешно рыдали, вспоминая строгого, но такого доброго отца, которого они никогда больше не увидят. Выплакав все слезы, сестры разбрелись по своим спальням, пожелав друг другу спокойной ночи.

Злата зашла в спальню, где все оставалось по-прежнему. Как-то она сказала матери, что можно было бы переделать комнаты дочерей.

– Зачем? Нам с отцом хватает одной спальни, а в ваших будут спать ваши дети, – ответила тогда мать.

«Твои слова да Богу в уши», – подумала Злата.

Она погасила свет и, не раздеваясь, прилегла на кровать, накрылась пледом. День был тяжелым, но вечерний разговор с сестрами немного ее успокоил. Злата была довольна, что лед между ними начал таять, медленно, но уже пошла первая вода. Каждая из сестер вкратце рассказала о своей жизни. Конечно, о Геле и Роме Злата кое-что знала от родителей, но сегодня они впервые раскрылись друг другу.

«Раскрылись – сильно сказано, – думала Злата. – Пока что сделали первый шаг, и это уже здорово».

Злата понимала, что в двух словах не опишешь все то, что произошло с ними за последние восемь лет. Она тоже рассказала о своей жизни поверхностно. Злата искала себе оправдание: почему она первой не стала откровенничать с сестрами?

«У Романа – миопатия. Что изменилось бы, если бы я начала рассказывать о том, что эта болезнь имеет двенадцать форм, а у мужа – та, которая называется “болезнь Эрба – Рота”? – размышляла Злата, кутаясь в плед. – Кому это интересно, кроме меня и Романа?»

Закружились в ее голове воспоминания. Она влюбилась в Романа так, словно больше никаких парней на земле не существовало. Многие обращали внимание на привлекательную девушку, но она видела только одного Романа. Ее почти никто не понимал, часто ее пытались вразумить, настоятельно рекомендуя бросить мужа, пока не поздно, но Злата не могла. Она порой задавала себе вопрос, не движет ли ею жалость, и каждый раз находила один и тот же ответ: она прикипела к этому человеку всей душой и сердцем. Им никогда не было скучно вдвоем. Были общие интересы, мечты, планы, даже вкусы в музыке и книгах у них совпадали. Злата сама научилась воспринимать Романа таким, какой он есть, и его научила этому.

Ей было нелегко, но Злата чувствовала любимого частью себя, а значит, все трудности следовало преодолевать вместе. У Романа в связи с мышечной дистрофией могли внезапно подкоситься ноги, и Злата должна была успеть его поддержать. Но это были только цветочки, ягодки «созрели» года через два их совместной жизни. Ни лечение, ни интенсивные физические упражнения Роману не помогали, наоборот, переутомление ускоряло прогресс болезни, и его перегруженные мышцы уже не восстанавливались. И снова больницы… Два курса лечения каждый год сдерживали процесс, но почти незаметно.

Роман рассказал Злате, что первые проявления болезни у него возникли еще в детстве, когда ему было лет десять: он начал ходить как-то странно, опираясь больше на пальцы ног. При этом он делал заметные движения тазом, помогая себе при ходьбе, и его одноклассники подшучивали, что он ходит, как утка.