Звезды царской эстрады - Коллектив авторов

Признаться, я не без волнения готовился к трюку с ковбоем, с его лассо на моей собственной шее. Но отчасти мой личный опыт старого актера, отчасти опыт ставивших картину руководителей – все это сгладило неприятные возможности, и вся эффектная сцена прошла безболезненно и вполне гладко. Но зато когда на парадном просмотре я увидел себя на экране, я сам задним числом ужаснулся – до того момент вышел и трагическим, и жутким.

«Петля смерти» сразу дала мне кинематографическое имя, и я получил ряд приглашений «крутить» как от «Виты», так и, с ее легкой руки, от вновь создавшихся предприятий. Крутил я в «Княгине-цыганке» и в «Злых коршунах» по романам графини Сологуб, в «Веселом мертвеце» Аркадия Бухова и в большой патриотической картине – это уже в годы войны.

Фабула картины была навеяна разгромом Калиша немцами. Я изображал чиновника, которого знаменитый майор Прейскер хотел расстрелять и который, чудом спасшийся, уже как доброволец появляется на театре военных действий. Воздушные сцены мы снимали, конечно, на Островах, где нашей базою для переодевания, грима и питания был особнячок примадонны Дмитриевой. Она же, Дмитриева, играла центральную женскую роль в картине, и по сценарию я был в нее влюблен.

Эти съемки ознаменовались анекдотическим курьезом, в тот же день облетевшим весь Петербург. Дело было так. Взвод немецких солдат – наших русских артистов, одетых в походную форму прусских гвардейцев: мундиры, каски, винтовки, всё как следует, – ведет меня на расстрел. А я, как и подобает герою, спокойно и гордо шествую на смерть.

В этот самый момент мимо проезжает в автомобиле председатель Государственной думы Михаил Владимирович Родзянко. Увидев марширующих пруссаков, он задержал свою машину и потребовал объяснений.

– Что это значит? Немцы в военной форме на Каменном острове? Мы объяснили Родзянко, что это инсценировка, что это один из кусков «патриотического фильма». Родзянку это не убедило. Он помчался в город и, как мы узнали позже, начал звонить по телефону и градоначальнику, и командующему Петербургским военным округом, и еще каким-то генералам.

Через час к месту происшествия подошел взвод конных полицейских во главе с офицером.

– Где здесь у вас германские солдаты?

Недоразумение было выяснено, офицер хохотал от души, и мы пригласили его на дачу Дмитриевой позавтракать с нами и выпить коньяку.

Картина в первый раз шла в «Паризиане». Вереница колясок и автомобилей тянулась без конца вдоль Невского. Театр был переполнен. Демонстрация картины сопровождалась гимном, и неописуем был патриотический подъем зрителей. В антракте шел сбор на нужды войны; мужчины давали ассигнации, а некоторые дамы снимали с себя драгоценные броши и серьги.

Сцена, где на экране герой увлекает за собой в атаку цепь солдат, сопровождалась бурными овациями и по адресу патриота-героя, и по моему собственному. Аплодировали живому во плоти и крови Морфесси, сидевшему в ложе, не отделяя его от Морфесси, бросившего на немцев роту своих солдат.

С тех пор я больше не снимался. И вот сейчас, когда Великий Немой заговорил и запел, у меня появилось желание записать свои песни на кинематографической пленке. Скоро будет готов мой сценарий экранной драмы, в которой я хочу воскресить некоторые бытовые черты дореволюционной России и эпизоды из современной нам заграничной беженской жизни, запечатлеть на экране мои песни и себя в роли старого русского барина.

Дивертисмент

Михаил Вавич: «На качелях успеха»

Грусть и тоска безысходная,

Сердце уныло поет

И никто эту грусть, грусть глубокую

По за что никогда не поймет…

Одним из самых успешных на «фабрике грез» стал добрый товарищ Юрия Спиридоновича Морфесси еще по императорским подмосткам – певец и актер Михаил Иванович Вавич. У Вавича и Морфесси много общего в судьбах. Оба – выходцы из Одессы, почти ровесники – Вавич лишь на год старше. Оба стали подлинными звездами эстрады своего времени и, наконец, потеряв всё, оказались «на дальних берегах изгнания».

Долгое время отсутствовала точная биография этого великого мастера «легкого жанра». Как вдруг… Не где-то за морями, а в Москве, отыскался внучатый племянник Михаила Вавича, внук его родного брата Григория – театральный режиссер и поэт Леонид Вавич-Вариченко. Он написал подробный и очень талантливый очерк о знаменитом родственнике.

Отец Михаила Вавича, князь Иван Вавич, эмигрировал в Россию из Черногории в поисках «лучшей жизни». Россия для черногорцев – это, по большому счету, не заграница, поэтому они с супругой Марией чувствовали себя в Одессе куда комфортнее, чем на Балканах…

Детей в семье было пятеро: две девочки – Валентина и Варвара и три сына – Григорий, Михаил и Николай. Выросли русские черногорцы, и каждый пошел своей дорогой. Ничего не могу сказать о Валентине и Николае. Варвара лет через двадцать после рождения оказалась в Риге, замужем за артистом Русской драмы Долоховым. Григория, старшего брата, успешная предпринимательская деятельность привела в дальнейшем на дипломатическую работу. (Григорий – дед автора этих строчек поэта и актера Леонида Варича-Вариченко. – М. К.). А Михаил успешно штурмовал имперские сцены!

В 10-е годы М. Вавич был одной из наиболее ярких звезд русской эстрады.

Значительную роль в жизни певца сыграла встреча с московским меценатом Тумпаковым. Оценив яркую сценическую внешность юноши и красивый от природы тембр, Тумпаков уговорил Вавича поехать с ним в Москву. Артист стал получать самые ответственные роли практически во всех постановках труппы.

Он обладал яркой сценической внешностью – высокий рост, выразительные глаза, правильные черты лица…

А первым успехом начинающего артиста стало выступление в оперетте «Веселая вдова» Ференца Легара. Партия виконта Каскада имела минимум текста и была почти без пения. Тогда режиссер предложил Вавичу спеть необыкновенно мелодичную песенку «Качели» В. Голлендора, и на премьере эта роль неожиданно стала одной из самых выигрышных. Артисты хора стояли сзади, раскачивали качели, а Михаил Вавич пел «Тихо и плавно качаясь…» Мягкий бархатный бас исполнителя покорил публику. Успех песни был столь велик, что через некоторое время во всех музыкальных магазинах продавались красочно оформленные ноты «Качели» с портретом Вавича. Певца стали приглашать записываться на пластинки. Любой романс, исполненный Вавичем, становится шлягером. Будь то «Колокольчики-бубенчики» или же «На последнюю пятерку»… Особенно Михаил Иванович поразил публику, выступая в оперетте Валентинова «Ночь любви». По ходу действия он спел «Очи черные».

Звукозаписывающие фирмы и музыкальные издатели наперебой стали предлагать ему свои услуги. Пластинки и ноты с портретом артиста разошлись по