День Праха - Жан-Кристоф Гранже

— Так у тебя еще и мобильник есть?!

— Заткнись!

Ивана сделала множество фото, сама не зная зачем, — почти все эти фигуры были отсняты еще до обрушения свода, и она видела их в полицейском досье. Полулежащая Святая Мария, написанная в наивной, неумелой манере. По левую руку два бородача — наверняка библейские персонажи, только Ивана не могла определить, кто именно, — омывали младенца, крепенького, как ярмарочный силач. По углам, справа и слева, парили в воздухе не то святые, не то ангелы, которых она тоже не узнавала.

— Эй, пора сматываться, — нетерпеливо шепнул Марсель.

— Погоди, я почти закончила.

Девушка лихорадочно жала на кнопки, думая о Ньемане, который оказался таким прозорливым. Посланники не просто сохранили обломки — они восстановили фреску, как будто это безыскусное изображение обладало тайной силой или Божественным смыслом…

Однако гипотеза кражи не находила подтверждения, поскольку здесь были собраны все фрагменты фрески. Значит, потолок часовни просто обрушился и Посланники Господа полностью собрали все упавшие части.

— Да шевелись же ты, мать твою…

Марсель не спускал глаз с двери амбара, как будто сюда вот-вот должен был ворваться легион анабаптистов с вилами и мотыгами в руках.

Ивана сунула мобильник и фонарь в карманы, и в помещении снова воцарилась темнота. Незваные гости уже направились к двери, как вдруг одна из створок распахнулась. Марсель едва успел схватить Ивану за плечо и втолкнуть в ближайшее стойло.

Шаги, слова, зловещие отзвуки… Ивана машинально ощупала пояс, но ее пальцы встретили пустоту. Пришла пора выступить в роли незваной гостьи. Беззащитной и безоружной — лицом к лицу с врагом.

Присев на корточки у стенки стойла, она осторожно выглянула, пытаясь хоть что-то различить во тьме. А Марсель забился в угол и, казалось, был готов зарыться в солому.

Зрелище, увиденное Иваной, подтвердило ее глубокое убеждение в том, что на Земле повсюду, куда ни глянь, существует жестокость, кое-где затаившаяся, но всегда готовая обрушиться на человека.

Трое Посланников, вооруженные автоматами и револьверами, обходили помещение, и эта экипировка не имела ничего общего с их миролюбивой моралью. Ивана не была экспертом по баллистике, но без труда узнала 9-миллиметровый UMP и «Глок-17» с широким лазерным лучом[61].

Все это было куда как далеко от того, что немцы называют Ordnung и Gelassenheit. Разве что «порядок» и «спокойствие» включают в себя такой арсенал. Трое охранников шли вдоль стен мягкой, беззвучной поступью. Неужели они что-то услышали? Ивана склонялась к мысли, что это, скорее, обычный дежурный обход.

Эти люди, с их бородами, соломенными шляпами и черными костюмами, чем-то напоминали ей поселенцев Израиля — религиозных евреев с кудрявыми пейсами, — которые не раздумывая стреляют из своих «узи» и AK-47 в иудейской пустыне.

— Ивана! — шепнул Марсель. — Сюда!

Девушка обернулась. Сезонник указывал ей на лаз в глубине стойла, достаточно широкий, чтобы выпустить наружу двоих нежеланных гостей вроде них…

Девушка бросила последний взгляд на ближайшего из сторожей: красный луч его «глока» разреза́л темноту надвое, точно лазер, ограняющий черный алмаз. Зрелище было страшноватое и одновременно, как ни странно, успокаивающее: она вдруг почувствовала себя в родной стихии. Прощайте, экзальтированные миролюбцы! Здравствуйте, члены криминальной структуры, вооруженные до зубов, как сектанты Давида[62] в Уэйко.

— Иди сюда, говорю!

Марсель уже открыл заслонку лаза. Ивана наконец решилась: подползла на коленях к дыре и проскользнула в нее, чувствуя, как ее брюки пропитываются влагой от намокшей соломы и, хуже того, жидким навозом. Но изображать герцогиню было некогда.

Она кое-как выбралась наружу, слыша за собой сопение Марселя. И уже начала приподниматься, как вдруг заслонка лаза с шумом захлопнулась.

Охранники не могли не услышать этот звук.

Ивана и Марсель, не сговариваясь, кинулись бежать куда глаза глядят. В темноте они не разбирали дороги, но ничто не могло быть хуже того, от чего они спасались.

Они решили разделиться: бежать поодиночке было разумнее, это увеличивало их шансы на выживание. Марсель не оставил ей выбора направления: он свернул налево и растаял во мраке. Ивана кинулась в другую сторону, через поля, и скоро угодила в какие-то заросли, не очень-то гостеприимные. Она врезалась в стену колючих кустов, разодрала одежду, пытаясь пробраться сквозь них, и наконец добежала до знакомого участка — до виноградников.

Здесь Ивана остановилась на несколько секунд, чтобы перевести дух. Ей казалось, что она вся горит от сумасшедшего бега, но это было поверхностное ощущение. На самом деле у нее внутри, под кожей, царил такой холод, что, казалось, кости вот-вот рассыплются, как иней. Глинистая почва под ее ногами была железно-серого цвета, а лозы скручивались, точно военная «колючка».

Девушка понятия не имела, где она находится, а ее умение ориентироваться на местности было равно любви к мясу. И тут внезапно случилось нечто, прервавшее ее размышления: на дороге вспыхнул свет. Охранники высвечивали рвы своими ксеноновыми фонарями — у них явно не было проблем с современными технологиями.

Ивана развернулась и, согнувшись в три погибели, помчалась между рядами виноградных лоз. На бегу, едва переводя дыхание, она пыталась привести в порядок мысли и найти хотя бы намек на логику в своих действиях. Как она могла вляпаться в такую передрягу?! Как ее угораздило, пробравшись в миролюбивую общину, угодить к этим коммандос, готовым расстрелять ее за то, что она пошуровала в одном из их амбаров?! Ивана добежала до края борозды. Дальше — кусты, несколько деревьев, и снова виноградники. Она не узнавала этих мест, не видела никаких ориентиров, которые помогли бы ей выбраться отсюда. Обернувшись, девушка увидела голубоватые лучи фонарей, направленные в чистое ночное небо. Она оторвалась от своих преследователей, но они упрямо двигались в ее сторону.

Пробежав через рощицу, она помчалась дальше. Земля у нее под ногами была твердой, как лед. И слава богу — по крайней мере, она не оставляла за собой следов… Давай, старушка, вперед, пока тебе везет… Но вскоре она выдохлась вконец, силы иссякли. Казалось, в груди горят жгучие угли, готовые спалить все остальные органы. Девушке чудилось, что ее легкие уже начали дымиться и потрескивать, как сухие листья на костре. Она упала на колени. О господи! Эта сцена напомнила ей преследования времен юности в тех местах, где она ширялась и чуть не подыхала, словно из нее кровь выкачивали. А при этом еще нужно было спасаться от рейдов АКБ[63], прятаться в подвалах, когда нечем было заплатить дилеру, сидеть не дыша между машинами на автостоянках, когда банда подонков вздумала тебя отфачить.