Аллегро на Балканах - Александр Михайловский

– Так всегда, – вздохнул Франц Фердинанд, – стоит только дать свободу какому-нибудь угнетенному народу, как он тут же начнет искать способ возвыситься над другими несчастными, которым повезло гораздо меньше.

– Это не повод впадать в мировую скорбь, милый, – сказала эрцгерцогиня София. – Когда ты станешь императором, правь честно и справедливо, будь последователен и честен – и люди за тобой потянутся. Когда русская царица Ольга рассказывала нам о великих идеях, объединяющих людей и превращающих их сообщества в Империи, она забыла, что иногда народы объединяются не из-за идей, а вокруг великого человека. Правда, и продолжается такое единство только на время его жизни, но нам ведь больше и не надо. Отсутствие у тебя наследника, способного занять австрийский престол, делает распад Империи неизбежным, и в то же время все, кроме самых нетерпеливых, должны быть согласны подождать с разделом, пока для этого не придет свое время. Четыре части империи, четыре короны, три из которых достанутся нашим детям, а четвертую – собственно, Австрию – ты должен завещать кайзеру Вильгельму и его наследникам.

– Ты это серьезно, душа моя? – с удивлением в голосе спросил эрцгерцог. – Почему именно ему, а не кому-то из ближних и дальних родственников?

– А потому, что никого иного австрийский рейхстаг в качестве своего монарха не примет, – ответила его супруга. – И, кроме того, если ты оставишь Австрию кайзеру Вильгельму, то, пока ты жив, у тебя не будет более преданного и верного союзника. А помощь Германии тебе понадобится еще не раз – в первую очередь, против тех же венгерских смутьянов, которые в твое правление захотят жить так же привольно, как и во времена твоего дяди. Ведь не зря говорят, что в области социального развития венгерская часть Империи отстала от австро-богемской лет на пятьдесят, если не более.

– Но как же ко всему этому подступиться, душа моя? – спросил Франц Фердинанд. – Эта Венгрия лежит передо мной неколебимой глыбой, сотканной из самомнения, застарелых предрассудков и неоправданного чувства превосходства, и я даже не представляю, с чего начинать и за какой конец браться.

– Начни с начала, милый, – сказала эрцгерцогиня. – Чтобы обозначить свою политическую программу, ты должен последовательно лично короноваться в Вене, Праге, Аграме[9] и Будапеште, надевая на себя короны, так сказать, в историческом порядке их присоединения к империи…

Франц Фердинанд задумчиво произнес:

– Если я лично коронуюсь в Аграме, и тамошний Сабор прямо назовет меня королем Хорватии, то в Будапешт меня потом просто не пустят…

– Ну вот и замечательно, – кивнула София, – тогда ты объявишь Венгрию находящейся в состоянии мятежа и, как уже коронованный хорватский король, упразднишь венгерско-хорватское соглашение от 1868 года. Хорваты тебя после этого на руках носить будут.

– А что мне тогда делать с Венгрией? – спросил эрцгерцог. – Ведь это будет революция, своего рода повторение тысяча восемьсот сорок восьмого года…

– Вряд ли это будет революция в прямом смысле этого слова, – покачала головой его супруга. – Большая часть венгров тяжко работает ради пропитания, и этим людям безразлично ограничение привилегий политической верхушки. Как венгерский король, после подавления мятежа ты будешь иметь право на все необходимые реформы. Кроме того, если поведение Венгрии, на время отделившейся от Австрии, Богемии и Хорватии, будет слишком неблагоразумным, ты сможешь отойти в сторону и позволить русским сделать все необходимые дела. Не думаю, что венгры продержатся против русского князя-консорта дольше румын.

– В Румынии действовал не сам князь-консорт, а один из его учеников, – буркнул Франц Фердинанд. – Но тем не менее перья из вспоротой перины полетели во все стороны веером. Но тут есть еще один вопрос, душа моя. Не получится ли так, что подавив мятеж, госпожа Ольга решит забрать Венгрию себе? У этой особы бульдожья хватка и аппетит как у акулы. Свидетельством тому – судьба Румынии, которая просто попалась ей на дороге и была проглочена за один укус.

Немного подумав, эрцгерцогиня сказала:

– А ты во время своего завтрашнего визита в Зимний дворец посоветуйся на эту тему с господином Одинцовым. Еще никто не мог сказать, что русский канцлер его обманул или подвел. Он – человек из будущего и знает то, о чем сейчас никто и не догадывается. Поэтому будь с ним откровенен как со своим врачом. Если кто-то и способен вылечить венгерскую болезнь, то это он, господин Одинцов.

– Хорошо, душа моя, – кивнул Франц Фердинанд, – я так и сделаю. А теперь давай посидим молча и насладимся тишиной – боюсь, что в скором времени это станет для нас недостижимой роскошью…

9 августа 1907 года. Заголовки ряда европейских газет:

Германская либеральная «Берлинер тагенблат»: «Русская царица все продумала и подготовилась: еще несколько таких ударов – и Турция обречена. Кто будет следующей жертвой разбушевавшегося медведя?»

Германская радикально-социалистическая «Die Einigkeit (Единство)»: «Германские инструкторы покидают турецкую армию: наши солдаты и офицеры не должны гибнуть за интересы кровожадных османов».

Французская право-националистическая «Эко де Пари»: «Перед тем как взяться за Германию, русские солдаты тренируются на турецких дикарях. Пух и прах, прах и пепел».

Французская социал-демократическая «Юманите»: «Русские в полушаге от Черноморских Проливов. Тысячи турок убиты, десятки тысяч ранены. Если Константинополь падет, европейская цивилизация окажется в опасности».

Британская консервативная «Таймс»: «Русские подошли к делу серьезно, могучий удар их армий разорвал турок на куски. Князь-консорт со своим морским корпусом пока не в деле, но Османская империя уже терпит впечатляющие поражения. Над Константинополем багровое зарево, будто вернулись времена древних русских героев Румянцева, Суворова и Кутузова».

Британская либеральная «Манчестер Гардиан»: «Страшные потери османских войск. Русское оружие не знает пощады. Снова вернулись ужасные времена Тюренчена. Русские армии торжествуют, а их враги разгромлены. Русская кавалерия – это будто всадники апокалипсиса. Конные эскадроны сопровождают подрессоренные повозки с пулеметами, готовыми смести любого построившегося к бою врага».

Российская «Русские ведомости»: «Решительное наступление двумя клиньями-армиями на Константинопольском направлении. Враг не выдержал и одного дня штурма, его части сбиты с позиций и отступают. Неудержимая кавалерия генерала Келлера вошла в прорыв и наотмашь рубит спасающихся османских аскеров. Как говорил генералиссимус Суворов: Мы русские – какой восторг!».

Болгарская «Державен Вестник»: «Софийская дивизия атакует на нож, и враг бежит. Первые освобожденные болгарские селения. Начисто сожженный турками Свиленград, который еще вчера назывался Мустафа-Пашой, трупы мирных жителей, убитых турками при отступлении, и замешкавшиеся аскеры, застигнутые при совершении злодеяний и повешенные за это на древе, как дети иуды».