День похищения - Чон Хэён

ничего не ответил, лишь смотрел на записку с номером. Гулять всю ночь напролет, ходить по саунам – оно, конечно, бывает. Вот только по внешнему виду Чхольвона было не очень заметно, что он такой лихой гуляка: очень тихий, даже подавленный вдовец, который больше никогда не женился, – это да, такое впечатление он производил. И что-то оно совсем не стыковалось с пьянками в кабаках. Да и на допросе показания он давал как-то уж слишком гладко. Понятно, с той встречи всего пару дней прошло, забыться она не успела, но все равно ощущение было такое, словно он все заранее репетировал, а теперь повторяет заученный текст. С телефоном его одноклассника опять же непонятно. Сейчас у всех номера в мобильном хранятся, тут не то что давнего приятеля со школы – номер матери родной наизусть не помнишь. А этот номер он без запинки тут же отбарабанил. И вдобавок еще и названия ресторана с сауной записал…

– Займись его алиби, говорю. Созвонись с его школьным приятелем, договорись о встрече. Надо узнать, какой он в обычной жизни.

– Если алиби надежное, то зацепиться будет не за что…

– Все равно надо проверить. Когда слишком хорошо – тоже нехорошо. Есть у меня такое чувство.

– Все чувства – капуста, а нынче не сезон. – Чонман недовольно покачал головой, взял листок и пошел на выход.

– Ах ты ж засранец! – Санъюн схватил колпачок от маркера и кинул в напарника, но промахнулся.

Нетронутый стакан с тоником для Чхольвона так и остался стоять на столе.

* * *

Вечером того же дня Санъюн сидел в кафе; на выходных здесь всегда было многолюдно. Он сидел здесь не просто так, а ждал Ли Хунчжона – того самого школьного приятеля Чхольвона. Свидетелю не очень хотелось идти на допрос в управление: оно и понятно, по полициям расхаживать любителей мало. А поскольку прямого отношения к преступлению он не имел, то они решили встретиться в этом кафе.

У инспектора был свой резон, чтобы побыстрее поговорить с Хунчжоном: ему нужно было понять, что за человек этот Пак Чхольвон. Профессора с женой убили 21-го числа. Понятно, что на этот день у техника было крепкое алиби: как с утра вышел на работу, так целый день и ходил по новым клиентам, устанавливал видеокамеры. В компании «S-секьюрити» инспектор получил список домов, куда должен был прийти Пак. Санъюн обошел их все, показывая фото подозреваемого, и люди везде подтверждали, что да, был такой. Вот и Хунчжон тоже по телефону подтвердил, что они действительно встречались с Чхольвоном, выпивали допоздна, а потом пошли в сауну. Но все-таки не выходил из головы у инспектора этот странный техник. Спроси у него кто – сам не смог бы ответить почему.

Санъюн не знал, как выглядит Ли Хунчжон, поэтому всякий раз дергался и поднимал голову, когда кто-то входил внутрь. Наконец в кафе зашел весьма упитанный мужчина в легком летнем костюме. В руке он держал платок, которым непрерывно вытирал пот с загривка. Огляделся по сторонам, наткнулся на взгляд Санъюна и подошел к его столику.

– Простите, вы, случайно, не…

Полицейский поднялся с места.

– Да, это я вам звонил. Меня зовут Пак Санъюн, инспектор уголовного розыска. Садитесь, пожалуйста.

Хунчжон торопливо пожал ему руку и плюхнулся на стул. Понизив голос, детектив коротко рассказал свидетелю о случившемся, четко дав понять, что Пак Чхольвон ни в коем случае не является подозреваемым, – он просто хотел кое-что уточнить по поводу его приятеля. Хунчжон жадно отхлебнул кофе со льдом, который заказал для него Санъюн, и начал рассказ:

– Честно говоря, мы с ним не сказать чтобы прямо такие близкие друзья. Он мне после окончания школы вообще ни разу не звонил. А в тот день внезапно объявился и предложил сходить выпить по рюмашке. Спрашивал еще, не занимаюсь ли я, часом, страхованием. А я и в самом деле страховой агент. В школе мы действительно хорошо дружили, поэтому я и пошел – дел-то особых у меня в тот день не было. Он, как я понял, жил одиноко: ни жены, ни детей, ни друзей-знакомых. С того, похоже, и накатило на него в плане выпить, да и мне то и дело подливал. Ну, вот меня и ушатало. Я сказал, что мне домой надо, попросил такси или «трезвого водителя» вызвать. А когда очухался – мы были уже в сауне. Я спросил, почему он меня на такси не посадил или с водителем не отправил, а он сказал, что опасался за меня, типа чтобы со мной ничего не случилось. Ему неловко было за вчерашнее, извинялся, даже супом похмельным угостил. Мы супца похлебали и разошлись… Уф, чтоб я еще хоть раз с ним куда-то пошел! Жена мне потом такое устроила! А вы почему спрашиваете?

Толстяка было не заткнуть: казалось, что если он перестанет говорить, то сойдет с ума от тишины и скуки. Санъюн слушал льющийся на него поток слов с полуприкрытыми глазами. Так или иначе, но показания Чхольвона подтверждаются. Вот только общий фон их встречи оба приятеля описывали совершенно по-разному. С чего вдруг у одного выходит, что желание встретиться было вроде как обоюдным – вдвоем весело погуляли, вдвоем в чимчжильбан решили пойти, – а второй утверждает, что и звонок был совершенно неожиданным, и в сауну он идти не собирался? В общем, тумана в деле меньше не стало.

8

– Это я.

Услышав до омерзения спокойный голос, звучавший так, словно ничего не случилось, Мёнчжун сам чуть не заорал: «Что ты творишь? Что ты еще со мной сделать удумала? Почему все это время трубку не брала?» Вот только рядом сидела Рохи, глядя на него своими чистыми глазами. Так что ему больше ничего не оставалось, как сдержаться и изобразить вымученную улыбку. Он встал из-за столика, за которым они сидели, и, не пускаясь в детальные объяснения, просто показал пальцем на телефон – мол, поговорю и вернусь. Лишь отойдя в сторону и убедившись, что никто не обращает на него внимания, Мёнчжун раскрыл рот, чтоб обрушиться на Хеын с вопросами, но на том конце трубки его опередили: бывшая жена спросила раньше.

– Да что тут вообще происходит?

Мёнчжун не поверил своим ушам: вообще-то развернувшийся сценарий предполагал, что эту реплику должен был произносить он. «Так, надо успокоиться…» Мёнчжун потряс головой, чтобы прийти в себя.

– Это я тебя должен спросить, что происходит. Что за схемы ты тут мутишь?

В трубке повисла тишина. И