Грозный отряд - Люк Скалл

Все как один на палубе вскинули головы, услышав слова капитана. Коулу хотелось встряхнуть людей, кричать, что Крамер — всего лишь одна из марионеток Салазара, что он им лапшу на уши вешает, чтобы они концы отдали, работая. От них избавятся, как только они станут бесполезны. Ведь он — Осколок, он знает, как действует лорд-маг.

— Чушь, — пробормотал он громче, чем намеревался.

— Что? — воскликнул тот же стражник, который предупреждал его раньше. Солдат с угрозой прищурился. — Ты только что назвал капитана лжецом?

Все обернулись на Коула. Он сглотнул.

— Вовсе нет, — ответил он. — Все знают, что адмир… э-э… капитан Крамер — честный человек. Честный, как камень, — я слышал, так люди говорили.

— И такой же тупой, — громко добавил Трехпалый.

Коул ушам своим не поверил. Раздались возгласы изумления и смешки. Лицо стражника стало бурачно-красным, и он вытащил меч. Другие солдаты последовали его примеру.

— Стой! — скомандовал Крамер с бака. — Что это значит? — Фалькус, расположившийся рядом с капитаном, поднял арбалет и водил им над стоявшими внизу заключенными.

— Эти два клоуна назвали вас лжецом и тупицей, капитан, — ответил стражник. — Одно ваше слово, и я отправлю их за борт.

Капитан Крамер, похоже, огорчился.

— Я не хочу терять людей в самом начале нашей миссии. Тем не менее неповиновение нетерпимо, особенно со стороны насильника и малолетки-мошенника.

— Малолетка-мошенник? — У Коула отвисла челюсть. Рациональная часть разума советовала ему помалкивать, но несправедливость была настолько вопиющей, что он этого не вынес. — Простите меня, капитан, но вы ошибаетесь, — начал он. — Я…

— Молчать! — завопил капитан. Его трясло от гнева. — Ты внушаешь мне отвращение. Преступления каждого из вас известны мне во всех подробностях. Некоторым повезло меньше, чем другим, оказаться здесь, это так, но ты и ты, — он указал на Трехпалого, а затем — на Коула, — заслуживаете всего, что может приключиться с вами на этом корабле. Вы — низшая форма мрази.

Коул прикусил язык так сильно, что ощутил вкус крови. Это какая-то пародия!

— Довольно об этом, — раздраженно сказал Крамер. — Вы, заключенные, вернетесь в трюм, где останетесь до вечернего приема пищи. А если услышу хотя бы жалобу на еду от любого из вас, — добавил он, глядя на Трехпалого и Коула, — оба отправитесь за борт. — Сказав это, он повернулся спиной к толпе и зашагал на нос корабля. Фалькус направил свое оружие на Коула, улыбнулся, а затем пошел вслед за капитаном.

— Вы — идиоты ненормальные, — заявил Соуман, когда они вернулись в трюм. — Вас чуть не убили. — Кашлянув, он сплюнул кровь на грязную обшивку под ногами.

Трехпалый пожал плечами.

— Подохнуть, утонув, — не так уж и плохо. Есть способы куда противнее. — От его зловещего взгляда Коулу стало не по себе.

— Нет ничего хуже Опухоли, — вставил старый моряк, Джек. Он начертил левой рукой в воздухе защитный знак. — Я хочу смотреть смерти в лицо. Не желаю, чтобы меня поглотило море, когда я вовсе этого не жду.

Подняв обезображенную руку, Трехпалый почесал шершавую щеку.

— Большинство из нас не имеет никакого опыта плавания в море. Знаете, о чем мне это говорит? Они собираются использовать нас для всякого опасного дерьма — такого, что ни один разумный человек делать не станет. Мы отсюда не выберемся — никто из нас.

Коул громко кашлянул, чтобы привлечь их внимание. У него появилась идея. Она — безумная, и опасная, и, как даже могут сказать некоторые, глупая, но в отчаянной ситуации нужны чрезвычайные меры.

«Когда нужно принимать трудные решения, вперед выходят крутые парни», — прочел он в книге когда-то, и это вызвало глубокий отклик в его душе.

— Что будет, когда мы доберемся до того места, где нужно начинать добычу? — спокойно спросил он.

Ответил Соуман:

— «Красный приз» встанет на якорь. Мы поднимемся на борт и начнем разгружать оборудование. Это будет тяжелая работа.

Коул понизил голос до шепота, чтобы его могли слышать только Соуман, Трехпалый и Джек:

— Что, если мы устроим диверсию на «Призе»? Соуман мог бы повредить какое-то оборудование и привлечь внимание стражи. Если мы сумеем удалить солдат с «Искупления», то мы могли бы прокрасться назад и увести его, прежде чем они поймут, что происходит.

Трехпалый усмехнулся, сверкнув желтыми зубами.

— А как насчет его команды? Думаешь, мы вчетвером справимся с дюжиной мужчин? Ты заблуждаешься.

— Не только мы вчетвером, — ответил Коул. — Я могу убедить кое-кого из остальных присоединиться к нам. Моряки на борту этого корабля плохо вооружены. Они — не воины. С другой стороны, — сказал он, махнув рукой на призрачные фигуры, разбросанные по трюму, — большинство из нас здесь знают, как сражаться. Я прав, Трехпалый?

— Да. Я с ножом управляюсь, как хирург, — ответил тот. — И среди нас полным-полно убийц. Но мы не вооружены. Нас в щепки искромсают.

Коул удержался, чтобы не постучать с умным видом по голове. Он привел разговор именно туда, куда хотел.

— В комплект оборудования наверняка входят предметы, которые можно использовать как оружие. Например, кирки и молотки. Когда стража будет отвлечена, мы вооружим остальных пленников, заберемся на борт этого корабля и заставим «Искупление» отправиться в плавание, прежде чем те, кто остался на борту «Красного приза», узнают, что мы исчезли.

Настал черед высказаться старому Джеку:

— Я смогу командовать этим судном. «Красному призу» ни за что нас не догнать. Но куда мы отправимся?

Коул пожал плечами:

— Куда угодно — лишь бы подальше от Сонливии.

Соуман медленно покачал головой.

— Это безумие. Лучше бы нам работать на Опухоли и надеяться на помилование от магистратов. У меня семья, о которой я должен думать.

Трус,хотелось прошипеть Коулу, но, сделав над собой усилие, он обратился к нему с выражением сочувствия на лице.

— Я понимаю твои опасения, Соуман, — сказал он мягко. — Но неужели ты думаешь, что твоя семья хотела бы, чтоб ты умер здесь в одиночестве от нелепого несчастного случая? Или чтобы тебя поглотила Опухоль? Нет. Они хотели бы, чтобы ты погиб, сражаясь.

Его внезапно осенило вдохновение.

— Кроме того, ты болен. Ты подцепил какую-то гадость, Соуман. Ты не можешь рисковать, подвергая опасности заражения свою семью. Для них будет лучше узнать, что их любимый муж и отец провел свои последние дни свободным человеком, плывя по морю рядом с хорошими товарищами, подобно легендарным героям прежних времен.

Инженер уступил.

— Ты прав. Я сделаю так, чтобы моя семья гордилась мною. Может… может, мы сумеем послать немного денег домой, моей жене. Чтобы только ей не надо было больше работать на улицах. — В его голосе зазвучала надежда.