Филантропы в рваных штанах - Роберт Трессел

бросив взгляд на жену, которая убирала со стола, Оуэн обратил внимание, что вид у нее совсем больной.

− Ты очень скверно выглядишь, Нора, − сказал он, подойдя к жене и обняв ее.

− Да, мне что-то нездоровится, − ответила она устало, склонив голову ему на плечо. − Я какая-то разбитая сегодня и почти весь день лежала. Даже не знаю, как бы я приготовила чай, если бы не Фрэнки.

− Это я накрыл на стол, да, мама? − с гордостью сказал мальчик, − и в комнате убрал.

− Да, милый, ты мне очень помог, − ответила она.

Фрэнки подошел к ней и поцеловал ее руку.

− Тебе нужно сейчас же лечь, − сказал Оуэн. − Я сам уложу спать Фрэнки и сделаю все, что нужно.

− Как же так, мне еще много надо сделать. Нужно просушить твою одежду, приготовить тебе еду на утро, чтобы ты не ушел голодным, и положить в корзинку твой обед.

− Я все сделаю сам.

− Не хочется мне, чтобы ты этим занимался, − сказала Нора. − Ты и без того устал, хотя сейчас я и вправду просто с ног валюсь.

− Ну, а я отлично себя чувствую, − заявил Оуэн, который едва не падал от усталости. − Пойду опущу жалюзи и зажгу другую лампу. Скажи Фрэнки спокойной ночи и отправляйся спать.

− Я скажу «спокойной ночи» позже, мама, − заметил мальчик. − Папа приведет меня к тебе, когда я буду ложиться спать.

Когда немного погодя Оуэн помогал раздеться сыну, тот с восторгом смотрел на котенка. Котенок сидел на коврике перед камином и следил за каждым движением мальчика.

− Папа, как мы его назовем?

− Как хочешь, − рассеянно ответил Оуэн.

− Я знаю одну собаку на нашей улице, − сказал Фрэнки, − ее зовут Майор. Как ты думаешь, подойдет? Или лучше назовем его Сержантом?

Котенок, уловив, что речь идет о нем, громко замурлыкал и зажмурился, всем своим видом показывая, что ему совершенно безразлично, в какой чин он будет произведен. Главное, чтобы продовольственное снабжение было на высоте.

− Даже не знаю, как быть, − продолжал Фрэнки задумчиво, − для собак это хорошие имена, а для котенка, наверно, неподходящие, да, папа?

− Да, наверно, − отозвался Оуэн.

− Почти всех котят зовут или Китти, или Том, но мне хочется дать ему необыкновенное имя.

− Тогда назови его именем какого-нибудь своего знакомого.

− Верно, верно, я его назову именем одной девочки из нашей школы. У нее замечательное имя − Мод! Правда, хорошо, папа?

− Да, − кивнул Оуэн.

− Послушай, папа, − сказал Фрэнки, внезапно осознав весь ужас происходящего: ведь его сейчас уложат в постель. − Ты забыл про сказку. А еще ты обещал поиграть со мной сегодня вечером в поезд.

− Я-то не забыл, я думал, ты не вспомнишь. Я очень устал, сынок, и к тому же уже поздно. Ты обычно спишь в это время. Возьми к себе в постель котенка, а завтра я расскажу тебе сразу две сказки, и мы с тобой поиграем. Завтра суббота, у меня будет много свободного времени.

− Ну ладно, − смирился со своей участью мальчик, − я построю к твоему приходу железнодорожную станцию: нарисую мелом на полу рельсы и расставлю семафоры, так что не придется зря терять время. И еще я поставлю два стула в одном углу комнаты и в другом, а между ними протяну веревки, как телеграфные провода. Хорошо я придумал, да, папа?

− Да, конечно.

− Я тебя выйду встречать, как всегда по субботам. Потом мне надо разменять свой пенс и купить молока для котенка.

Уложив ребенка, Оуэн сел к столу и задумался. Ярко пылал огонь в камине, но в комнате, расположенной под самой крышей, было холодно. Ветер выл с такой силой, что дом трясся и, казалось, мог каждую минуту рухнуть. Зеленый стеклянный резервуар настольной лампы был наполовину заполнен керосином. Оуэн как зачарованный смотрел на лампу. Каждый раз, когда порыв ветра ударял в стену, лампа вздрагивала, и на ее стеклянные стенки набегали крошечные волны. Уставившись на лампу, он размышлял о будущем.

Несколько лет назад будущее представлялось ему вереницей чудесных и волнующих событий, но этой ночью в его мыслях не было места иллюзиям.

Все будет повторяться из года в год. Он по-прежнему будет работать, и они, все трое, будут лишены самого необходимого.

О самом себе он много не думал, потому что знал, что в лучшем случае − или в худшем − протянет лишь несколько лет. Даже имея хорошее питание, одежду, даже если он будет оберегать свое здоровье, он проживет недолго. А когда придет его время, что станет с ними?

Если бы мальчик был более крепким, если бы у него был не такой мягкий характер и побольше честолюбия, пожалуй что, он выбился бы в люди. В современном обществе, чтобы добиться успеха, нужно расталкивать локтями других, нажимать на них, использовать в своих интересах, если не хочешь, чтобы использовали тебя.

В жизни преуспевают жестокие, эгоистичные и бесчувственные, те, кто пользуется чужим горем, торгует прибыльнее других, те, кто всеми правдами и неправдами избавляется от соперников, словом, те, кто превыше всего ставит собственные интересы и абсолютно не считается с другими.

Таков идеал преуспевающего человека. Оуэн понимал, что характер Фрэнки далек от этого идеала.

А Нора, что будет с ней?

Оуэн встал и начал ходить по комнате. Его охватил страх. Он подошел к камину, чтобы перевернуть одежду, которая сушилась у огня, и обнаружил, что его башмаки поставлены к огню слишком близко и подошва на одном из них начала отставать. Он как сумел починил башмак, потом перевернул одежду влажной стороной к огню. Взяв в руки пиджак и обнаружив в кармане газету, он хмыкнул от удовольствия. Вот что рассеет его тяжелые мысли: пусть газета ничему не научит его и не успокоит, но по крайней мере в ней может отыскаться интересная или забавная статейка какого-нибудь самодовольного государственного мужа, который с комичной важностью стоит у руля Великой системы, ему подобными провозглашенной лучшей из всех возможных систем. Но сегодня Оуэну не суждено было прочесть ничего в таком роде. Как только он открыл газету, его внимание привлек броский заголовок на одном из самых видных мест:

«СТРАШНАЯ СЕМЕЙНАЯ ТРАГЕДИЯ.

Убита жена и двое детей.

Убийца покончил с собой».

Это преступление ничем не отличалось от