Влад III Дракула. Жизнь и эпоха настоящего графа Дракулы - Курт Трептов

как заметил сербский янычар Константин Михайлович: «Гораздо легче защититься от турок тому, кто знаком с ними, чем тому, кто не знает их обычаев»{361}.

Движущей силой внутренней и внешней политики Влада было стремление защитить независимость своих земель. В этом отношении он был достойным преемником таких князей, как его дед Мирча Старый и отец Влад II Дракул. Именно стремление к независимости прежде всего определяло политические и военные решения, которые он принимал. С этой целью Влад стремился укрепить свой авторитет внутри страны.

Хотя Влад, как и его двоюродный брат Стефан Великий и албанский коллега Георгий Кастриоти Скандербег, прославился яростным сопротивлением османской экспансии, его внешняя политика, направленная на защиту автономии Валахии, привела также к конфликту с христианскими державами: в частности, с Венгрией и особенно с саксонскими подданными венгерского короля в Южной Трансильвании.

Эти столкновения иллюстрируют тот факт, что религиозные соображения не были главным мотивом Дракулы в борьбе против османской экспансии. Валахия находилась на границе католического и православного мира; это имело глубокие последствия.

Тем не менее Влад ставил интересы государства выше религии. Рассматривая вопрос о борьбе христианства с исламом, необходимо помнить, что уния, провозглашенная Флорентийским собором в 1439 году, не смогла, как и аналогичные попытки до нее, сократить разрыв между католическим и православным миром. Как заметил историк Лефтен Ставрос Ставрианос: «Каждое соглашение о союзе оказывалось бессмысленным перед лицом неугасающей ненависти православных греков к католикам-латинянам, – ненависти, усиленной варварством Четвертого крестового похода и беспощадной мертвой хваткой итальянских купцов»{362}. Для народов всего православного мира призыв «Лучше ислам, чем папа!» был больше, чем просто лозунг.

Нельзя недооценивать значение религии в системе международных отношений того времени. Религия служила важным инструментом дипломатии. Так, Влад писал Матьяшу Корвину в 1462 году:

(…) Мы нарушили мир с ними не только для нашей пользы, но и для славы Вашего Величества и Вашей святой короны, для защиты христианства и блага католической веры[72]{363}.

Религия пронизывала все аспекты жизни в Средние века. Влад, правитель православной страны, использовал религию как дипломатический инструмент в отношениях с католическими державами Европы, особенно при попытке получить материальную поддержку для сопротивления османской экспансии.

В конечном итоге антиосманское сопротивление под руководством Влада потерпело поражение. У этой неудачи множество причин. Одной из них была неспособность сильных государственных институтов развиться в этой части Европы по причинам, упомянутым ранее. Валахия была плохо подготовлена к угрозе, исходящей от османской экспансии. Соседние державы стремились сохранить эти институты слабыми как для защиты собственных интересов в регионе, так и для использования Валахии и Молдавии в качестве буферных государств, задерживающих распространение ислама в Юго-Восточной Европе. Иностранное вмешательство еще больше тормозило формирование государственных институтов. Однако это палка о двух концах.

С одной стороны, внешние угрозы способствовали консолидации государственных институтов, как это было, например, в случае Валахии и Молдавии в первой половине XV века, когда оба княжества сформировались в ответ на проблемы, которые Венгерское королевство создавало для мелких государственных образований, прежде существовавших на этих территориях. С другой стороны, если опасность слишком велика, она душит развитие. Важными элементами в этой формуле являются степень угрозы и на каком этапе развития государства она возникла.

Дополнительной причиной неспособности развить сильные государственные институты в этом регионе Европы была власть крестьянских организаций на Балканах. Земледельческие общины Юго-Восточной Европы имели давнюю традицию, как, например, славянская задруга[73]. По сути, это были расширенные семьи, образ жизни которых основался на древних обычаях. Хотя это была сильная и эффективная форма социальной организации для балканского общества в раннем Средневековье, она также препятствовала развитию сильных государственных институтов, необходимых для противостояния османской угрозе. Это имело серьезные последствия для будущего социально-экономического развития региона.

Хотя румыны не являются славянским народом, влияние славянской культуры на все стороны жизни на румынских землях было значительным. В этом отношении одним из важнейших элементов было славянское право – в первую очередь равный раздел наследства между потомками мужского пола и отсутствие права первородства. Как отметил Филип Лонгворт, анализируя причины отсталости Восточной Европы: «Эти меры способствовали поддержанию мира в семье, деревне и клане, но их эффективность была основана на низкой численности населения и относительно обильных ресурсах, а так было недолго. В долгосрочной перспективе последствия этих традиционных договоренностей были глубокими и во многом неблагоприятными; они приняли политические, культурные, а также экономические формы»{364}. Отсутствие принципа первородства окажет серьезное влияние на развитие государственных институтов, а в последующие века и на деревенскую жизнь. Его наиболее глобальное политическое последствие в этот период – бессистемное престолонаследие в Валахии, что создало условия для непрекращающейся внутриполитической борьбы, которую иностранные державы использовали, чтобы утвердить гегемонию над румынским княжеством.

Другим аспектом славянского права, оказавшим негативное влияние на государственное развитие, был принцип, согласно которому правитель не обязан был продолжать дела предшественников и соблюдать их договоры. Об этом свидетельствуют несколько хрисовулов, выпущенных князьями Валахии в XV веке, которые просто подтверждают пожертвования, сделанные их предшественниками; например, 25 июня 1436 года князь Александру Алдя издал хрисовул, чтобы подтвердить владение землями и привилегиями, ранее предоставленными монастырю Козия{365}, и то же сделали Басараб II в 1443 году и Владислав II в 1451 году{366}. Кроме того, большинство хрисовулов содержат формулу, отражающую эту проблему; так, в хрисовуле, через который Влад III Дракула пожаловал земли Пояны Стев и Понор Андрею и его сыновьям, мы находим следующий пункт:

Если тот, кто после моей смерти унаследует престол Валахии – будь то мой сын, иной родственник или, по нашим грехам, кто-то не из нашего рода, – умножит, сохранит и обновит эту мою волю, пусть Бог вознаградит его. Если же он не обновит или отменит ее, пусть Бог накажет его и истребит тело его в этом мире, а душа его в ином мире пребудет в обществе Иуды, Каина и прочих, о ком сказано: кровь его на вас и на детях ваших. Да будет так ныне и вовеки, аминь![74]{367}

Тем не менее малочисленность дошедших до нас внутренних документов Валахии затрудняет оценку влияния, которое славянское право оказало на политическую и общественную жизнь. Мы можем сделать вывод, что оно препятствовало развитию гражданского общества, основанного на праве, и создавало неопределенность и нестабильность в политической и социальной жизни. Кроме того, оно могло иметь серьезные экономические последствия, поскольку право собственности не было установлено на какой-либо правовой, договорной основе, что является важным элементом эволюции торговой или капиталистической системы экономических отношений.

Таким образом, мы можем заключить, что из-за слабого институционального развития невозможно было организовать сильную защиту от османской угрозы, что делает