Наперстянка - Аделин Грейс

Перси мертв. Знает, что кто-то убил его. В этих бумагах мое имя, Ангел смерти. Наверное, он думает, что это я. Должно быть, он знает…

– Он ничего не знает. – Ангел смерти крепко схватил ее. – Мы не оставили после себя никаких следов. Байрон может подозревать все, что вздумает, но он ничего не знает. Я об этом позаботился.

Возможно. Но все, что она видела, – перечеркнутые города и десятки разрозненных заметок, сделанных небрежным почерком. Внешне Байрон сохранял самообладание. Но в душе…

– Он любил Перси. – Губы Сигны онемели от этих слов. – Он любил его, а теперь никогда не увидит. Он даже не знает, что случилось. – Она чувствовала себя брошенной тряпичной куклой, нити которой вот-вот лопнут. Каким бы жестоким ни был Перси, разве его семья не заслуживала ответов? Она надеялась уберечь их от горькой правды, и не могла ничего сказать, чтобы не выдать, что именно она ответственна за его смерть. В противном случае… она потеряет Хоторнов навсегда.

– Сигна. – Хватка Ангела смерти усилилась. Ее тело мерцало, то обретая призрачную форму, то плоть, видимую лишь мгновение, но полупрозрачное в следующую секунду. Вокруг нее в неистовстве закружились тени. – Если бы им не пришлось оплакивать Перси, это была бы Блайт… – Он резко умолк, когда дверная ручка дернулась.

Ангел смерти окружил их своими тенями. Хотя Байрон не мог их видеть или слышать, они с Сигной старались держаться как можно тише, усиливая беспокойство друг друга.

Но в кабинет вошел не Байрон. Это была Блайт. Невидимая в своей форме жнеца, Сигна чувствовала себя очень глупо, потому что не уточнила у кузины про ключ. Сосредоточившись на Байроне, девушка забыла про Блайт, но ей следовало догадаться, что кузина тоже относится к нему с подозрением. Пока она избегала ее, Блайт вела собственное расследование.

Приближаясь к столу, Блайт двигалась тихо, как призрак, и просматривала бумаги гораздо небрежнее. Она не всегда закрывала дневники на нужной странице и не следила за тем, чтобы все лежало на прежних местах. Сигне пришлось позаботиться о том, чтобы Байрон не догадался об их проникновении, и возвращать бумаги на место всякий раз, когда Блайт отводила взгляд или переходила к следующему пергаменту. Они должны были остаться лишь проходящими мимо призраками, как говорил Сайлес много месяцев назад.

Блайт копала глубже, чем Сигна, пока не наткнулась на крошечную бархатную коробочку в одном из ящиков стола. Она замерла, а Сигна сжала плечо Ангела смерти. Даже не заглядывая внутрь, содержимое коробки было известно. Тем не менее Блайт открыла крышку и увидела потрясающий изумруд на золотом ободке.

– Это стол Элайджи, – шепнула Сигна Ангелу смерти, когда его тени встревоженно зашевелились.

– Байрон пользуется им уже неделю. Кольцо может принадлежать любому из них.

Едва ли его спрятал Элайджа, учитывая, что он лишь недавно начал думать о чем-то, кроме смерти жены. С другой стороны, Байрон в этом сезоне был как никогда активен.

Она вспомнила о его странном поведении на вечере у Рока судьбы и их тесное общение с Элизой. Конечно, между ними ничего не могло быть… или она ошиблась?

Блайт захлопнула коробочку и, нахмурившись, положила кольцо обратно в ящик. Она снова осмотрела стол, теперь ее взгляд был более критичным, и взяла несколько вырезок, чтобы просмотреть их еще раз. Ей потребовалось больше времени, чем Сигне, чтобы осознать прочитанное. Только увидев статью о пожаре, она отложила газетные вырезки и побледнела, поняв направление мыслей Байрона. Перси не просто исчез, он был убит. Блайт застыла, перечитывая слова снова и снова. Затем собрала бумаги и положила их туда, где нашла. Она ухватилась за край стола, не подозревая, что Сигна стоит рядом и наблюдает, как кузина просматривает имена в списке Байрона. Как доходит до имени Элайджи. И ее собственного.

– Нет, – выдохнула Блайт, и Сигна едва сдержалась, чтобы не взять кузину за руку и не покаяться. Но Блайт ни за что бы ее не простила. Да и с какой стати?

Сигна говорила себе, что хранит этот секрет не ради себя, а ради Хоторнов. Но, мучаясь от чувства вины, поняла, что сама себе лгала. Конечно, она хотела уберечь Блайт от горькой правды, однако больше всего на свете Сигна боялась ее потерять. Боялась в одиночестве возвращаться в Фоксглав, снова брошенная теми, кого так любила. Если бы Ангел смерти не держал ее, она бы уже вернулась в человеческое тело, хотя бы для того, чтобы поговорить с кузиной. Извиниться за все, что ей пришлось сделать, чтобы спасти Блайт в ту ночь в саду.

Слова Рока судьбы снова и снова звучали у нее в голове: «Что, если бы твои руки могли не только убивать? Ты ведь этого хочешь, не так ли?»

Сейчас Сигна действительно этого хотела. Если это означало никогда больше не быть причиной слез любимых людей, то, боже, как же она этого хотела.

Потоки воздуха закружились вокруг нее, слишком теплые. Нет. Не теплые. Горячие. Раскаленный ветер, словно сжигавший ее заживо. Девушка схватилась за голову и опустилась на колени.

Прохладный комфорт смерти сменился пылающим огнем, который пронзал ее насквозь, когда толстые виноградные лозы вырвались из деревянных досок у нее под ногами. Это напомнило ночь в саду, когда Гандри стоял рядом с ней, а Сигна возродила мертвый сад, чтобы заманить Перси в ловушку. Только сейчас это была не сухая ежевика, растущая из земли, а разросшийся плющ, который пробивался сквозь пол, словно пожар.

– Что происходит? – запаниковала Сигна, в ужасе наблюдая, как толстый лишайник пожирает ножки стола Элайджи, а вистерия обвивает щепки. Ангел смерти отшатнулся, шипя и цепляясь за лианы, которые каким-то образом опутали его тень.

Блайт с визгом выскочила из-за стола и бросилась прочь от расползающейся земли, пиная мох, который подбирался к ее ботинкам. Она потерла слезящиеся глаза, словно пытаясь избавиться от галлюцинаций, но когда опустила руки, из стены потянулись сочные зеленые стебли и обвились вокруг ее пальцев. На этот раз Блайт закричала, споткнувшись о стул.

– Нужно уходить. – Ангел смерти схватил пучок плюща, который опутывал руки Сигны. Шипы впились в ее кожу, оставляя скорее темные пятна, чем кровь. Зрение затуманилось, так что она не могла сбросить оковы сама и вся дрожала, когда Ангел смерти разорвал путы и вытащил ее из кабинета. Они ни разу не остановились по пути в комнаты Сигны. Ни чтобы поговорить. Ни чтобы задать вопросы. Но как только они вернулись, цветущие лозы опали с их тел, сметенные тенями, которые вырвались из Ангела смерти, когда он