Открывающий двери - Елена Чалова

Глория нахмурилась, но потом взгляд ее скользнул по больничной койке, растрепанным темным волосам на белой подушке, ключицам, трогательно торчащим из широкого выреза больничной рубашки.

— Хорошо, — сказала она. — Мы поговорим, когда вам станет лучше и вы вернетесь домой. Я живу в соседней квартире, — она открыла сумку, достала визитку и положила на тумбочку. — Позвоните или просто заходите. Тогда поговорим спокойно, хорошо?

Он кивнул, услышал традиционное «выздоравливайте поскорее», кивнул еще раз и закрыл глаза.

Ричард с неудовольствием взглянул на вегетарианскую пиццу, еще теплую, с симпатичным поджаристым краешком… и понял, что доесть ее не сможет. Он сумел кое-как справиться с крошечной порцией салата из спаржи и мысленно прикинул количество полученных калорий. Маловато. Пожалуй, в следующий раз стоит попробовать морковный пирог. Не жирно, минимум холестерина и, может, хоть какая-то польза — морковка там, витамин Д.

Ричард вздохнул, собрал остатки своей скудной трапезы и выбросил их в мусор. Последнее время он слишком много нервничает и потому слишком мало ест. Кусок буквально не лезет в горло. Нарушается тщательно сбалансированная диета, за разработку которой он, между прочим, заплатил немалые деньги. А всему виной Глория и этот ее цыганский гений.

Ричард опять горестно вздохнул, покосился на зеркало и ужаснулся, увидев собственное отражение. На кого он стал похож! Сутулый мужик средних лет со складками у рта и морщинами на лбу. Так нельзя, ни в коем случае! Чтобы быть успешным, нужно выглядеть успешным: моложавым, подтянутым! Ричард расправил плечи, придал лицу безмятежное выражение и вновь посмотрелся в зеркало. Так лучше и все же… Он осторожно провел пальцами по лбу, разглаживая кожу. Чувствительные пальцы ухоженных рук нащупали неровность. Так и есть — морщины! С этим срочно надо что-то делать! Ботокс сейчас все ругают, страсти всякие рассказывают… Может, попробовать инъекции гиалуроновой кислоты? Он читал про такую процедуру в одном из женских журналов, и там говорилось, что омолаживающий эффект инъекций просто потрясающий.

Мысль о том, что придется делать серию уколов каждый год, а то и чаще, вызвала приступ дурноты. Но что же делать? В нашем чертовом обществе ценится только молодость. Его бой-френд Эдьяр — модель. Ричард прикрыл глаза, вспоминая совершенное смуглое тело красавца смешанных ливийских, итальянских, турецких и бог знает еще каких кровей. Глория уверена, что Эдьяр ценит Ричарда прежде всего за доступ в определенные круги общества, за связи и знакомства. «Ты же фактически выступаешь в роли его агента, только он тебе ни черта не платит», — со свойственной ей резкостью высказывалась она, и не раз. Но нельзя сказать, что Эдьяр не платит… пусть и не деньгами, пусть ласками, но он возмещает все расходы и заботы.

Ричард вздохнул. Горько признавать, но что делать: скорее всего, Глория права, и красавец просто использует его. Недаром отверг предложение жить вместе… И тогда Ричард принял приглашение Глории снять одну квартиру на двоих. Их общие знакомые были сильно удивлены, если не сказать шокированы. Гей и незамужняя женщина тридцати с лишним лет на одной жилплощади! Но квартира оказалась достаточно просторной и, если к кому-то из них приходил бой-френд, то они друг другу не мешали. А в остальном сосуществование сильно облегчало жизнь и в плане быта, и в плане работы: их партнерство приносило не слишком большой, но устойчивый доход.

Они долго искали подходящее жилье в разных районах города, а затем предприимчивая Глория предложила обратить внимание на Трайбеку. В страшный день одиннадцатого сентября район Нью-Йорка Трайбека сильно пострадал от взрывов. Люди переезжали отсюда массово, не желая оставаться рядом с местом трагедии. Но муниципалитет быстро привел все в порядок, и очень хорошие квартиры сдавались довольно дешево: желающих ехать сюда поначалу было мало.

Сам Ричард никогда бы не решился поселиться в месте, где произошла трагедия, но Глория лишь фыркнула, высказалась в том смысле, что в одну воронку бомба два раза не падает. И он, как всегда, не устоял перед ее напором. Вообще-то для арт-дилеров, коими они являются, важно и престижно жить именно на Манхэттене.

Дополнительным аргументом в пользу именно этой квартиры стал Дуэйн-парк, расположенный буквально через улицу. Ричард с удовольствием бегал по утрам и все мечтал приучить к этому Глорию, но та утром бывала не в настроении и предпочитала спортзал три раза в неделю.

Правда, перед тем как дать окончательное согласие на совместную с Глорией аренду, Ричард еще раз сделал своему партнеру предложение поселиться вместе. А Эдьяр опять отказался. О, само собой он все объяснил: он много ездит, и нет смысла платить за квартиру, если больше полугода живешь в отелях. Но все же это было неприятно. Однако Ричард простил ему и готов простить еще многое, лишь бы быть вместе.

Он опять прикрыл глаза, но вместо лица Эдьяра перед ним вдруг возник цыган, каким Ричард видел его лишь раз. Ромиль тогда работал за мольбертом. Он был голый по пояс, торс блестел от пота, как у спортсмена, темные волосы влажными кольцами липли ко лбу, глаза видели только холст и краски, которые он ловко мешал одной рукой на прикрепленной к мольберту палитре.

Ричард вздрогнул, поспешно открыл глаза и решил, что надо что-то делать… Или увеличить количество сеансов у психотерапевта, или йогой заняться. Многие хвалят. С Глорией не мешало бы посоветоваться. Она бывает излишне резка и даже грубовата, но ее прагматизм и здравый смысл всегда действуют на Ричарда весьма освежающе. Однако Глории опять дома нет. Последнее время они вообще очень редко видятся.

Глория, о которой так много думал Ричард, была совсем рядом, буквально за стеной. Она сидела на диване, поджав ноги, и смотрела, как Ромиль ест. Сперва пицца и салат энтузиазма у него не вызвали, но Глория расставила на столе тарелки, налила вино в бокалы и спросила, какую пищу он ел там, дома. Через десять минут художник прикончил первый кусок пиццы, и все это время пытался объяснить, как именно нужно готовить шашлык.

Глория слушала, улыбалась, блестя глазами, и думала о своем. Впрочем, не совсем о своем. План, который она обдумывала, был связан с тем же Ромилем. Необходимо уговорить его дать интервью журналу, а чтобы интервью прошло нормально, следовало сперва хорошенько отрепетировать. Еще нужно поговорить с домовладельцем, чтобы вызвал рабочих поставить вытяжку: жильцы жалуются на запах краски.

Она встала, подлила Ромилю вина, бросила делано-равнодушный взгляд на работу, ждущую своего часа на мольберте. Ох, кажется, опять он пишет этот ужас. Глория с чувством содрогания оглядела стены. Совершенно непонятно, как он может здесь жить. Эти страшные лица с провалами глаз, это же кошмар! В квартире имеется вполне приличная спальня, но Глория знала, что Ромиль порой ночует здесь же, в гостиной, превращенной в студию.

Раньше он спал на полу. Теперь у стены появились диванчик и низкий стол. Диванчик не велик, и на нем сейчас сидит Глория, а Ромиль устроился на полу, по-турецки скрестив ноги. Он ест и говорит, говорит… Глория сделала над собой усилие и сосредоточилась. Нужно понять, о чем речь, чтобы вовремя задать вопрос.