До последнего вздоха - Лариса Павловна Соболева

не прикоснулась к нему, как же я могла терзать вашего Василия?

— Морально. Это вы умеете. Он влюблен в вас, пожалели бы его.

— Васька? Хм, очень нужна мне его любовь.

— Совсем не нравится? А он хороший.

— Совсем. Зануда потому что. Бу-бу-бу-бу… — передразнила Васю. — И старательный очень, у него ничего не получается, а он старается, будто от этого дела зависит его жизнь. И настырный. И несимпатичный.

— Ясно, вы несправедливы. Но займемся делами. Я просил разузнать, что стало с экономкой Ариной Павловной.

— Узнавала, никто не знает. Я у многих спрашивала, однажды перестала появляться на людях, и все.

— А кто-нибудь, проживавший в усадьбе, остался в городе?

— У бабушки спрошу, ее послушать — всех в городе знает. Правда, кто работал в усадьбе, ей известны все.

— Что ж, спросите, авось повезет. Пойдемте, Катенька, займемся вашим фарфором, скоро открытие, подумаем, где разместить.

Наши дни. Ограбление без ограбления

— Они закончили, — заглянула в спальню Инна Федоровна. — Не хочешь с ними попрощаться, заодно спросить, что откопали на чердаке?

Захлопнув тетрадь отца, лежавший на кровати Роберт Вадимович сел, тряхнул головой, тем самым возвращаясь в реальность, и сказал:

— Как это не хочу? Хочу. Где они?

— В гостиной чай пьют.

— Иду.

В гостиную он вошел бодрым и решительным, присоединился к следователю с оперативниками за столом, получив чашку с чаем из рук жены, первым делом поинтересовался:

— Как обыск? Удачно прошел?

Пожилой и полноватый мужчина в цивильном костюме по фамилии Светлов на вопрос отреагировал странно. Сначала отрицательно замотал головой, однако тут же пояснил:

— На раме и стекле окна, встроенного в крышу, отпечатков не имеется, злоумышленник работал в перчатках. Но в ваш кабинет забрался через это окно.

— Это мы поняли, — сказал Роберт Вадимович. — Догадаться было нетрудно, когда видишь аккуратно вырезанную дыру в стекле.

— Ящик стола взломан…

— Там не было ничего ценного, — перебил его Роберт Вадимович, — все лежит на месте, он ничего не взял из ящика.

— А что могло интересовать его в вашем кабинете?

Роберт Вадимович поднял плечи и развел ладони в стороны, потом сделал глоток чая, заодно подумал и вспомнил, что:

— Кабинет не мой, отца. И подобный случай однажды уже был, тоже без результата. Мы так и не узнали, кто залез в кабинет и что искал, на чердаке все перерыли, но ничего не пропало. Отец думал, кто-то из нас посягнул на его чердак, скандалил.

— Когда это было? — заинтересовался Светлов.

— Несколько лет назад.

— Несколько лет? Слишком большой временной отрезок, чтобы связать тогда и сейчас, тем не менее… Почему ваш дом и чердак вашего отца привлекает злоумышленников? Как вы сами думаете?

— Понятия не имею, — честно признался Роберт Вадимович, после небольшой паузы, во время которой сосредоточенно думал, и подтвердил: — Не знаю.

— Но он что-то искал. Вы проверили все, что есть ценное в доме?

— Ну, конечно, — опередила с ответом Инна Федоровна. — Лично меня беспокоило, что он мог спуститься вниз, а мы все спали.

— Значит, все на месте? — спросил следователь. В ответ супруги закивали. — Странно. Если человек вырезал стекло, проник в кабинет, рылся в вещах и ничего не взял, то можно предположить… он искал какую-то особенную вещь.

Роберт Вадимович лишь развел руками, мол, не знаю, что у нас есть эдакое особенное, что срочно понадобилось вору. Разумную мысль высказал один из оперативников:

— Да бросьте вы гадать, что ему нужно. Обычный домушник присмотрел добротный дом, где наверняка есть чем поживиться. Заметил окно в крыше, залез, подсмотрел, что хозяин не ночует в кабинете, то есть на чердаке, выбрал время и сделал налет, но ничего не словил.

— Не скажи, словить как раз есть чего, — возразил следователь. — На чердаке антиквариата полно, в некоторых вещах я немного разбираюсь, давным-давно попало ко мне дело по ограблению антиквара, так вот. Статуэтку видел бронзовую Георгия Победоносца? Книги старинные есть, их, конечно, сложно унести, а маленькую скульптуру из бронзы… Кстати, а почему эта статуэтка не украшает вашу гостиную, к примеру?

— Мы, я то есть, — отчего-то замялся Роберт Вадимович, — решил оставить все как было при отце.

— А статуэтка ценная? — полюбопытствовала жена.

— На ней клеймо, датируемое 1857 годом, по двум буквам не могу определить автора, не такой уж я знаток, зато могу сказать, что стоит она баснословные деньги. Даже если копия, ее делал большой мастер, который виден в мелких и безупречно выполненных деталях. Домушники такие вещи не пропускают, но этот не взял.

— У него другой профиль, — пошутил второй опер, правда, шутка никого не рассмешила.

— А что за дом у вас? — вдруг спросил следователь. — Впечатление — будто попадаешь в прошлый век.

— И даже позапрошлый, — внес уточнение Роберт Вадимович. — И не дом, а дача, но не та дача, где сажают картошку, здесь был сад и луг, у нас осталась часть сада. Дача принадлежала Кушелевым, это древний дворянский род, среди них были и графы. Последний Кушелев был убит в этом доме.

— Да неужели? — удивился следователь.

— Угу. Этот дом построен в девятнадцатом веке. Моя бабушка, а потом и отец переделывали, достраивали, а мы с Инной Федоровной только поддерживали ремонтами. Вот и вся история.

— Благодарю за гостеприимство, — поднялся следователь, за ним подскочили оперативники, на прощанье пожимая руку хозяину, — Это не простой грабитель, он что-то искал, поэтому, если обнаружите кражу, звоните. До свидания.

Роберт Вадимович заверил, что обязательно позвонит, и пошел их провожать, вернувшись, застал жену, разговаривающую по телефону:

— Нет, мне срочно, сегодня же… Ой, только не надо говорить про занятость, можно подумать, заказов у вас в нашем городе стариков и старух под завязку… У меня окно открыто — заходи, кто хочешь, поэтому ждать не буду, другую фирму вызову… Ах, согласны? Отлично, через два часика жду вас.

Почесывая затылок, Роберт Вадимович прошел к дивану, уселся и обескураженно обратился к жене:

— Дорогая моя, что я слышал, неужели это ты разговаривала тоном плохо воспитанной миллионерши?

— Я, я, — развеяла сомнения Инна Федоровна, собирая на поднос чайный сервиз. — Дорогой мой, зная, что окно с дыркой — это портал в мое гнездо и любой псих может залезть к нам в дом, я не усну. Надо же заставить этих деятелей окно вставить, причем сегодня, а твои интеллигентные сю-сю мальчики воспринимают как сигнал «разведи лоха». Этого я позволить не могу, лишних денег у нас нет. Ужин через час.

Она взяла поднос с чашками и блюдцами, понесла его на кухню, но в дверном проеме остановилась, развернулась к мужу, категорично потребовав: