Вождь из сумерек - Николай Ярославцев

Войтик поскучнел, но в спор, как это ожидал воевода, вступать не стал.

Стас повернулся к волхву.

– Сумерки трое суток назад зашевелились. Сначала, как мне показалось, двинулись на кремник, но через сутки отступили. Воевода – человек привычный, а мне любопытно: с чего бы им гулять?

Волхв повернулся к Серду, но тот в ответ на его вопросительный взгляд пожал плечами.

– Леха! – Подождал, когда подойдет напарник, и уже другим, дружеским тоном сказал: – Возьмешь десяток и отправишься к тому лесу, где мы встретили…

– Я помню, командир, – кивнул головой Леха.

– Скроешься за опушкой. Костров не жечь. Наблюдать… А впрочем, рук тебе вязать не собираюсь. Принимай решение сам. Только очертя голову не лезь. Пойдете пешими. В полной выкладке. Я подберу вас по дороге.

Поймал на себе тоскливый взгляд Груздня. Рядом такие же глаза Толяна. Сдружились. Или, как говорит Толян, скорефанились.

– Груздень! Твоему десятку задачу поставлю перед заходом солнца. Времени понапрасну не теряй. Час на сборы, потом короткий отдых. Все! Время пошло! Толян, не смотри на меня так. Ты пойдешь с Грузднем, – проводил друзей, осчастливленных особым доверием, и повернулся к воеводе: – Все ли так, воевода?

– Вот видишь, волхв? Сначала начальствует, а потом выходит, что это я как бы распорядился.

– А разве что-то не так? – удивился Пивень. – По-моему, лучше и ты бы не распорядился.

Стас в который раз поразился ловкости волхва и его умению сглаживать острые углы.

– Только одного не объявил ты, Волк.

Стас удивленно поднял брови.

– Я иду с тобой. И не морщи нос. Думаешь, что тебе одному любопытно посмотреть на Сумеречные земли? Не спорь. Я хоть и простецкий с виду мужик, но прекословия не люблю. И кроме добрых кулаков, за спиной еще кое-что имею. – И, увидев помрачневшее лицо Стаса, успокоил: – Не думай о худом. Не от князя, сам по себе пойду простым воем, командир. Из-под начала не выйду, и мешать не буду.

– Трудно тебе будет, Пивень. Я этих ребят много дней к походу готовил.

– Как-нибудь! Не пропаду. Не сумею, вернусь в кремник.

«Вот не было печали! – чертыхнулся Стас, глядя на волхва. – Делать нечего. Придется брать».

– А ты что скажешь, воевода?

– А что я могу сказать? Волхв есть волхв. Сам себе голова. Ему и конязь не всякий раз перечит, – ответил воевода, так и не отошедший от обиды, и злорадно улыбнулся.

«Ну, погоди же! Попляшешь ты у меня, лежень толстобрюхий!», – подумал Стас и, словно упустив что-то из виду, сказал:

– Да, воевода. Чуть не забыл. Груздень твой кремник брать будет. Так, что ты подготовься. У мужика судьба решается. Возьмет кремник – с собой возьму, а нет… На нет и суда нет! Так, что ты уж будь готов. – И подлил масла в огонь: – Груздень воин серьезный и решительный. К тому же кое-чему научился.

Воевода от удивления открыл рот и, так и забыв его закрыть, с непостижимой для него скоростью ринулся вглубь крепости.

– Куда это он? Груздень-то еще здесь.

Пивень помрачнел и озабоченно закрутил головой.

– Впрямь будет, как сказал? – острый колючий взгляд волхва запрыгал по лицу Стаса.

– Что кремник не возьмет? – сделав вид, что не понял вопроса, ответил Стас. – Не думаю. Возьмет! Парень перспективный, мозг не засорен… послушен. Иначе меч сниму. В сторожах будет век вековать.

– Зачем?

– А как мне проверить, хорошо ли он мою науку усвоил? А здесь интерес обоюдный. И воевода себя проверит, и я на своих ребят посмотрю. Или я плохо придумал?

– Не знаю, – искренне ответил Пивень. – Но думаю, что воевода Серд будет недоволен.

– А ему-то за что на меня обижаться? Ребята из других десятков тоже многому научились. Кто не ленив да любопытен. А в остальном? Вольному воля… У него – сотня бойцов, а с Грузднем всего десяток. А пустит его воевода в кремник, наука наперед будет. На ошибках, как у нас говорят, учатся.

– Рисковый ты парень, Волк.

– Какой есть. Ты мне тоже понравился, брат Пивень. А теперь прости, мне надо проверить, как ребята к выходу готовятся.

– Если позволишь, командир, я с тобой пойду. Мне ведь тоже надо готовиться…

Задолго до рассвета три отряда покинули кремник.

Следующий день прошел незаметно. Потом еще день. И еще один. Груздень бросал в его сторону взгляды. Но Стас словно не замечал их. И только к вечеру второго дня, отвечая на немой взгляд десятника, неприметно кивнул головой. И десяток ускользнул из крепости так, что не только воевода, даже дозорные не заметили. Он пропадал на плацу и усиленно гонял оставшиеся в крепости десятки его полусотни. Справедливости ради сказать, в этом вовсе не было никакой необходимости. Десятники прекрасно запомнили нехитрую науку муштры и, как бы сказал Толян, оттягивались по полной программе. А еще бы он сказал на своем шикарном языке, что привычка хуже поноса. Вот, следуя этой пакостной привычке, он и околачивался на плацу.

Рядом с ним неотлучно топтался и волхв. Мало того, что топтался, так он еще, несмотря на весь свой возраст, лез в самую гущу событий. То есть хватался за меч и кидался, очертя голову, в заведомо проигранный поединок. Или засучивал рукава и влезал в рукопашный бой. Забывая про свой немалый чин и высокое положение, щедро раздавал удары налево и направо. Ребята сначала остерегались обидеть старого человека, но после двух крепких оплеух забыли обо всем и прокатили несколько раз по земле. Правда, из осторожности не прибегали к кулакам.

Волхв, не обижаясь, поднимался с земли и снова лез в драку… Стас изредка бросал в его сторону недовольные взгляды, но не мешал. Пивень уроки усваивал быстро. Кстати, по меркам двадцатого века, стариком его можно было считать с большой натяжкой. До настоящего пенсионного возраста ему еще шагать да шагать.

Воевода же целый день метался по стенам от башни к башне, дико рычал на подчиненных, костерил их, на чем свет стоит, поминая недобрым словом Стаса и всю его науку, без которой, слава Роду, жили до него и прожили бы еще столько же и после него. К обеду он выдохся и на какое время исчез в своей «канцелярии».

– Собьется парень с ног и Груздня не дождется, – усмехнулся Пивень, провожая его сожалеющим взглядом. – Зря ты с ним так, Слав. Уж лучше бы совсем не говорил. Воевода-то он неплохой. Лешего за бороду не схватит, но и свою под его ладонь не подставит.

– Долго спокойно жил, а это на пользу не пойдет, – равнодушно отозвался Стас. – О другом, друг Пивень, надо думать – как рубежи уберечь. Держава голая стоит. Обойди кремник за версту отсюда и иди во все стороны. Слова против сказать некому. Или не так?

Волхв поскреб шею под потной бородой и промолчал.

– Вот то-то и оно. А вы поставили здесь крохотный гарнизонишко, покидали сюда мальчишек и успокоились. А это, брат волхв, не колдовство. Это чужой мир к вам рвется. И какой он, с чем он идет – никто не знает. И главное – знать не желает. Не трогает до поры до времени, и то хорошо!