Такая дерзкая. Как быстро и метко отвечать на обидные замечания - Николь Штаудингер

По окончании лечения от рака груди я три недели провела с детьми на курорте. В самый первый день у меня была аквааэробика, и я с другими женщинами и их детьми переодевалась в раздевалке бассейна (кстати, в тот самый новый купальник!). Один чертовски несимпатичный, дерзкий и плохо воспитанный ребенок крутился рядом. Он вперил глаза в мой живот и, указывая на него, спросил: «У тебя там лялька внутри?»

Что скажешь на это, учитывая, что еще три недели предстоит провести вместе? У мамы этого белокурого создания талия была примерно раза в два больше моей, поэтому, даже не поморщившись, я ответила: «Ну, слушай, дружок, если у меня в животе лялька, то у твоей мамы их там десяток». Не смеялся никто. Кроме меня. И то мысленно.

В другой раз я попросила сына подобрать разбросанные повсюду фантики из-под конфет. Он посмотрел на меня невинными глазами и простодушно заявил: «Мам, собери сама. Тогда, может, и попа твоя немного похудеет».

Одна приятельница из Facebook написала мне: «Последний раз моя дочь огорошила меня. Мы заполняли анкету в дневнике друзей и дошли до вопроса: «Кем ты хочешь стать?» Дочь, ни на секунду не призадумавшись, выпалила: «Никем. Как ты, мам». Я не знала, плакать или смеяться. У меня куча дел: ноутбук включен, чтобы поработать, еда на плите, а я заполняю этот хр… в дневник друзей!»

Другая приятельница рассказывала: «Моя дочь девяти лет поинтересовалась, перейдет ли ей по наследству мой кухонный комбайн, когда я умру».

Да, дорогие женщины, и я не знала бы, что ответить. Устами младенца глаголет истина. И телесные наказания давно отменили. Интересно, почему? (Шутка!)

А еще мы можем кое-что подглядеть у детей. Им свойственна беспощадная честность. Для детей быть честным значит не обличать, но констатировать факты. Бывает, в их высказываниях можно распознать комплимент. Во всяком случае, я убедила себя в этом, когда услышала от сына:

– Мама, ведь у всех женщин, у которых в животе был ребеночек, такой же обвисший живот, как у тебя?

Я долго искала синоним поприятнее к слову «обвисший». К несчастью, не нашла. Секунду я выбирала, сказать ему правду или отшутиться. Я решилась на первое.

– Нет. У многих женщин плоский живот, даже если в нем когда-то был ребеночек.

– Ах, мама, – с явным облегчением проговорил сын. – Как хорошо, что у тебя никогда такого не будет.

Королева остроумия села в лужу.

Вы читаете книгу об остроумии, а не о женской дружбе. Поэтому логично, что в наших историях мы обращаемся к негативному опыту. Однако здесь я хотела бы рассказать о другом моем опыте общения с женщинами. Заболев раком груди, я познакомилась с невероятно большим количеством страдающих этой болезнью женщин и их близкими. Женщины, разделившие одну судьбу, между собой открыты и честны (за редким исключением). Среди них не в чести остроты и полунамеки. Нет притворства. Они искренне желают друг другу только самого наилучшего.

«Ты классно выглядишь» – правдивые слова, когда видишь женщину, у которой на голове прорезался ежик. Здесь не знают зависти и не источают желчь. Не быть совершенной – нормально, это известно всем больным. И никому в онкоцентре не нужно объяснять, что красота не в волосах и груди. Это и так все знают.

В этом закрытом мирке друг друга оценивают по словам, по поступкам, по чуткости. Здесь не хвастаются ни самой лучшей работой, ни самым большим домом, ни самыми одаренными детьми.

Я полгода по пять часов кряду находилась с этими женщинами в одной палате. Нам всем были известны наши диагнозы, побочные эффекты, страхи и мечты. Но мы ничего не знали о том, кто кем работает, где последний раз провел отпуск. Мы не знали, у кого какой социальный статус, потому что в конечном счете это не имело ни малейшего значения.

Может быть, благодаря именно этому опыту я предпочитаю дружить только с теми людьми, которые не начинают сплетничать, как только ты выходишь за дверь. С людьми, которые в лицо скажут мне, что между нами что-то не клеится. С людьми, которым чуждо слово «зависть» и которые принимают других такими, какие они есть.

Поскольку я знаю, что бывает и по-другому, я задаюсь вопросом: неужели для того, чтобы стать человеком, нужно заболеть раком? Мы же девочки и по природе своей должны быть терпимыми и держаться вместе. Разве это не нормально? Вместо того чтобы отравлять друг другу жизнь – протянуть руку.

В сущности, обществу безразлично, как ведет себя женщина: всегда найдется кто-то, кому она придется не по нраву. Но разве мы не часть этого общества? Разве не назрела необходимость изменить его? Очень часто я слышу от женщин: «Да где ж у нас те же права?» или «Женщине едва ли попасть на хорошую должность». Сорри, но не в наших ли руках изменить ситуацию? Конечно, мы можем дистанцироваться и продолжать ныть: «Злодеи не хотят нам платить, и вообще…» Или можем выступить, взять быка за рога и получить то, что нам нужно. Я долго размышляла, стоит ли писать об этом, и пришла к заключению, что кто-то же должен это сделать. Всегда есть две стороны: одна, которая мало платит, и другая, которая позволяет, чтобы ей мало платили.

Как так получается, что и женщины разделились на два противоборствующих лагеря: работающие мамы против домохозяек, любительницы всего натурального против накачанных ботоксом и силиконом, амбициозные поварихи против мастеров микроволновой печи? Неужели нельзя сосуществовать мирно? Ведь если присмотреться, то, во-первых, можешь узнать себя в другой женщине, а во-вторых, несмотря на расхождения во мнениях, возможно безоговорочно принимать друг друга и уважать.

Это сознаешь, когда проходишь курс химиотерапии. Когда видишь, как каждая женщина по-своему пытается справиться со своей бедой. Когда оба лагеря приходят друг другу на помощь, а не давят друг друга. В то время как одна бегает до изнеможения, другая целый день не поднимается с кровати. В то время как одна прихорашивается, надевает парик и делает макияж, другая натягивает шапочку на облысевшую голову. Всё окей. Ни одна не промолвит ни слова, что подействовало бы, как удар под дых. Только не здесь, в этом укромном местечке. Идиотские издевки по поводу лысой головы ждут их там, за стенами больничной палаты, в «нормальной» жизни.

И это безумие.

И я ничем не отличаюсь – вернее, не отличалась – от «нормальных»: я была нашпигована предрассудками. Слишком быстро судила о людях и ставила на них штампики, потому что они не отвечали моему идеалу. Как невежественно с моей стороны!

Сегодня я знаю, что у каждого своя ноша и многие (разумные) люди поступают так или иначе по определенным причинам. И у меня нет права судить их.

И еще одно: по людям, чья ноша особенно тяжела, этого не скажешь. Они гордо шагают по жизни и не хотят ничьего сочувствия. А люди, у которых вообще нет ноши, всюду ищут ее. Пока не находят и не грянет гром…

У нас гораздо лучше подвешен язык, но мы слишком мало верим в себя!