Николай Хмурый. Война за мир - Михаил Ланцов

Да, русские продолжили тенденцию строить еще более крупные линкоры, нежели «Эросы» времен Западной войны. Но стрелять за горизонт они не могли. По скорости тоже прыгнуть выше головы не имели возможности, тем более что тактика противодействия «кроссинг Т» была уже прекрасно отработана. Поэтому Генрих не стал бездумно копировать то, что делали на Востоке. Он решил сделать ставку на приемлемо мощные корабли, способные уверенно стрелять до горизонта. Но построить таких линкоров как можно больше. То есть не концентрировать, а, наоборот, – распределять огонь по фронту. Что должно было поднять живучесть ордера в целом под огнем противника. Плюс – это позволяло увеличить количество «стволов» главного калибра и увеличить вероятность поражения. Ведь оно работало по принципу больших чисел. Чем больше снарядов летит во врага, тем больше шанс попаданий. А чем больше попаданий, тем выше вероятность каких-то критических повреждений.

Конечно, русские плотно занимались авианосцами. Но эксперименты показали – самолеты, взлетающие с авианосцев, были еще слишком малы и легки, чтобы нести достаточно тяжелые бомбы. А мелочью никаких серьезных повреждений большому линкору не причинить. Он таких «подарков» переживет за сотню, не сильно пострадав.

До Генриха доходили слухи и о торпедоносцах. И даже фотографии. Но его эксперты в один голос говорили – ничего хорошего пока из этого не выйдет. Во всяком случае – пока. И самолеты с торпедами взлетают с трудом, рискуя погибнуть и повредить авианосец. И в воздухе держатся очень плохо, представляя шикарную цель, легко уязвимую для зенитных средств. Как беременная утка. Да и сами торпеды очень часто детонируют или выходят из строя при ударе о воду. Так что эксперименты по этому направлению велись, но не более того. Генрих был уверен – Николай Александрович тоже не более чем экспериментирует. Он был уверен, что все эти тяжелые ударные авианосцы – просто пыль в глаза. И секрет в чем-то другом. Напряженно это искал и раз за разом не находил. И с каждым таким циклом все больше уверялся в том, что наконец-то этот «хитрый византиец» промахнулся. Наконец-то Николай Александрович ошибся с выбором своего технического решения…

Однако базу в Вильгельмсхафене он решил защитить не только от существующего вооружения, но и от перспективного. Поэтому и понаставил там богато зениток калибром вплоть до 152 мм. А еще построил три бетонированных аэродрома, окружающих эту военно-морскую базу по внешнему периметру. И еще один – внутри. С этих аэродромов, кстати, действовали самолеты, ведущие войну за превосходство в воздухе по устью Эльбы.

В общем – очень солидно. К Вильгельмсхафену на кривой кобыле было не подъехать. Это была настоящая, мощная база флота, в которой корабли чувствовали себя в безопасности. Во всяком случае, так считали в Альянсе. Николай Александрович же рассудил совсем иначе.

Четвертого июня в три часа пятнадцать минут по местному времени над городом появились дирижабли типа «Колибри». В полной темноте и на максимальной высоте, для чего был применен даже дополнительный подогрев баллонов, заметно увеличивающий расход топлива.

Была легкая облачность. И дирижабли заходили на цель с наветренной стороны так, чтобы не выделяться визуально наблюдаемым неестественным ходом движения. Да, прожектора, которые применялись в обороне Вильгельмсхафена, так далеко, по данным разведки, не били. Но мало ли? Зачем рисковать на пустом месте?

И вот, зайдя в зону поражения, они начали сброс бомб. Маленьких таких тонкостенных бомб массой по полсотни килограммов. Основного действующего заряда взрывчатки в них не было. Просто при падении с такой высоты они гарантированно разрушались, высвобождая размещенный в них сжиженный хлор. Грубо говоря – это даже не бомбы, а контейнеры со стабилизаторами. Конечно, в каждой такой бомбе имелся самоликвидатор на всякий случай, и его можно было бы рассматривать как заряд взрывчатки. Но там было совсем немного тротила – едва достаточно для надежного разрушения корпуса.

И вот таких вот маленьких контейнеров полетело очень много, создавая сплошное поле поражения. Относительно равномерное благодаря высоте и рассеиванию.

Их цель – не уничтожение города или каких-то объектов. Нет. Все было проще. Главному штабу требовалось, чтобы люди спешно покинули военную базу. И прежде всего посты ПВО.

Конечно, можно было бы банально потравить весь личный состав, находящийся в Вильгельмсхафене. Но для этого не хватало наличных дирижаблей типа «Колибри». Основная их масса действовала на Тихом океане. В руках Главного штаба были только те дирижабли, которые применялись для разведки. А их и количественно было немного, и грузоподъемность у них имелась скромная. Поэтому фронт положения-то хоть и выходил сплошным, но насыщенность хлором получалась очень невысокая. Достаточная для бегства людей, ибо дышать этой дрянью – то еще «удовольствие», но совершенно непригодная для их массового уничтожения.

Почти сразу с началом бомбардировки по небу заметались прожектора. Звук падающих бомб был слышен. Но, увы, они ничего не находили. Откуда и что прилетало – бог весть.

А потом все стало замирать.

Волной – от края базы, где начали падать первые химические бомбы, и дальше.

Прекращались вспышки заградительного огня зениток.

Прекращались нервные мелькания прожекторов.

Прекратились едва различимые мелькания фар какой-то техники.

Военная база словно вымирала. Волной. С запада на восток. Медленно. Во всяком случае, именно такое впечатление возникало у экипажей дирижаблей, наблюдающих за всем этим действом со своей высоты в полной тишине. Ну как полной? Звуки работы механизмов и ветер. А там-то, внизу, наверное, криков и шума было вагон и маленькая тележка. Но их, конечно, было не слышно.

Отбомбились.

Пролетели над городом.

А уже через двадцать минут, с рассветом, у западной окраины Вильгельмсхафена показались штурмовики и бомбардировщики. И пикирующие. И нормальные. И все это под прикрытием тяжелых истребителей.

Они вылетели с группы аэродромов, что были построены возле Любека, Гамбурга и прочих городов региона. Хороших таких, просторных, бетонированных аэродромов. В несколько волн поднялись.

Силы Альянса по тревоге уже авиацию свою в воздух выгнали, заподозрив неладное. Вот с этими истребителями и требовалось бодаться прикрытию, усиленному истребительными группами нескольких тяжелых ударных авианосцев, подошедших в составе ЛАГов к Вильгельмсхафену.

Пока истребители закручивали свою смертельно опасную игру где-то в стороне, над городом прошла первая волна самолетов – штурмовиков. Они обстреливали эрэсами все мелкие подозрительные цели. Оказалось, что далеко не все люди покинули Вильгельмсхафен. И кое-какие узлы зенитной обороны вполне себе работали. Вот с ними-то штурмовикам и предстояло пообщаться.

Дальше, минут через пятнадцать, к городу подошла волна пикирующих бомбардировщиков. Она уже работала по целям крупнее. Следом за ними – нормальные фронтовые бомбардировщики, причесавшие с горизонтального полета самые важные и крупные цели в городе. Вокзалы там, электростанции и прочее.