Фармацевт - Родриго Кортес

Взгляд Дика оставался спокойным, тон голоса ровным, а выражение лица – непроницаемым.

– Возможно, в чём-то вы правы, мистер Лайонелл. У меня имеются определённые… э-э… догадки. Но делиться ими сейчас я полагаю… преждевременным. Кстати, не стоит считать, что у меня есть ответы на все вопросы, только я по каким-то своим причинам не тороплюсь сразу выкладывать их на стол. Я тоже слишком многого не понимаю.

Здесь Ричард лукавил. В действительности он считал – особенно после находки в комнате Питера пакетика с витамином, находки, подтвердившей первую посылку, – что разобрался во всём. Но посвящать в свои выводы Лайонелла не собирался. Это его, Ричарда, дело. Только его! Особенно учитывая решение, которое он принял и от которого не отступит.

– Перед тем как встретиться с вами, я попытался переговорить с Питером, но… – Лайонелл, не закончив фразу, сокрушённо развёл руками.

– Но это невозможно, потому что брат пьян до бесчувствия, – кивнул в ответ Дик. – Меня это ничуть не удивляет.

Генри Лайонелл некоторое время сосредоточенно теребил свою шкиперскую бородку. Лоб адвоката пошёл морщинами, брови нахмурились. Лайонеллу явно не давала покоя какая-то очень неприятная, тяжёлая мысль. Потом он решился:

– Скажу вам честно, Ричард, я предпочёл бы, чтобы Стэнфорд-холл и графский титул унаследовали вы, пусть вы ещё и очень молоды. Этот недостаток – молодость – быстро проходит… Но, к сожалению, судьба распорядилась по-иному. Поймите, я ведь не смогу постоянно служить буфером между вами и вашим старшим братом, гасить конфликты, смягчать трения. Вам придётся очень и очень нелегко!

Губы Ричарда вновь искривились в подобии иронической улыбки, но глаза остались холодными.

– О, я всё превосходно понимаю и не питаю особо радужных надежд. В своё время, мистер Лайонелл, вы советовали моему отцу положиться на Божественный Промысел. Результаты получились, деликатно выражаясь, не слишком обнадёживающими. Но я попытаюсь ещё раз довериться именно ему.

«Только вот немного помогу Провидению!» – добавил он про себя.

Лайонелл ничего не сказал в ответ. Он лишь сдержанно кивнул, признавая возможную правоту Ричарда. При всем при том было заметно – слова молодого Стэнфорда не слишком ему понравились. Не говоря уж о тоне, которым они были произнесены! Генри вспомнил тот эпизод двухлетней давности, когда в самом конце тяжёлого разговора с сэром Уильямом он помянул Божественный Промысел. Однако откуда Ричарду знать об этом?!

Лайонелл взглянул на Ричарда, явно не желая оставлять юношу одного и не менее явно мечтая убраться подальше из Стэнфорд-холла.

– Прощайте, мистер Лайонелл, – вздохнул Ричард, прекрасно понимая этот пойманный им взгляд. – Благодарю вас. Вы сделали всё, что могли.

…И вновь мистер Генри Лайонелл неторопливо шагал по вьющейся меж вересковых пустошей тропинке, что вела от Стэнфорд-холла к его усадьбе в Фламборо-Хед. Раскисший суглинок словно бы хватал его за ноги, не хотел дать Лайонеллу уйти прочь от зловещего места, где так страшно оборвались три человеческие жизни. Сегодня на сердце у почтенного адвоката было ещё тяжелее, чем тогда, два года тому назад. Но с каждым шагом дышать становилось свободнее: незримое, неслышимое, неосязаемое зло, мрачной тучей нависшее над поместьем Стэнфордов, оставалось за спиной.

Но всё же до тех пор, пока Стэнфорд-холл не скрылся из вида за поворотом тропинки, Лайонелла пробирал неприятный холодок между лопатками. Словно кто-то сверлил его спину и затылок очень недобрым взглядом. Мистер Генри несколько раз сердито оборачивался. Никого, конечно же… Но окончательно наваждение пропало только тогда, когда он оказался у себя дома, в Фламборо-Хед. Лайонелл вздохнул с облегчением, как если бы он спасся от чьего-то злобного и неотвязного преследования.

Вот только позже, когда Генри Лайонелл уже вернулся в Гулль, возникло вдруг у него очень странное предчувствие с медным привкусом непоправимой, роковой ошибки. Людям обычно не свойственно загружать себя чужими проблемами, вполне хватает своих. Но Питер и Ричард Стэнфорды были для Генри Лайонелла не совсем чужими людьми! Может быть, не стоило так спешно покидать Стэнфорд-холл, оставляя осиротевших сыновей своего старинного приятеля предоставленными самим себе? Один из братьев – законченный алкоголик, другой, сказать по правде, совсем ещё юнец… Как-то они там? Не случилось бы со злополучными Стэнфордами ещё какой беды!

Предчувствие Генри Лайонелла оправдалось в полной мере. Беда не заставила себя ждать.

Приняв своё решение, Ричард не собирался медлить. План, сложившийся у него в голове, отличался предельной простотой, однако при чёткой реализации обещал стопроцентный успех. Смерть Питера должна предстать результатом несчастного случая, так, чтобы никто не заподозрил неладного.

Уже в понедельник Ричард принялся за дело. Стащить из комнаты вечно пьяного брата бутылку виски «Катти Сарк» не составило особого труда.

Дик заперся у себя, аккуратно откупорил пузатую бутылку тёмного стекла, содержащую одну десятую галлона светло-янтарной, резко пахнувшей жидкости. Он уронил несколько капель виски на поверхность стола, пристально вгляделся в них, вызывая свой таинственный дар. Жидкость содержала множество компонентов, но сейчас Ричарда интересовало только действующее начало напитка: алкоголь, винный спирт – spiritus vini. Или aqua vitae – «вода жизни», как называли это вещество алхимики.

Ричард не впервые, конечно же, смотрел на алкоголь своим особым взглядом. Вот они, слегка изогнутые иссиня-чёрные тельца, похожие на крохотные рогульки. Осязательно спирт оставлял у Дика ощущение чего-то прохладного, гладкого и скользкого, точно шёлковая ткань.

Смерть Ральфа Платтера, а затем и родителей оставила на сердце Ричарда глубокую и болезненную зарубку. Но, парадоксальным и непонятным образом, тяжелейший стресс, пережитый юношей, ещё сильнее обострил и усилил уникальные способности Дика. Теперь он не только ощущал внутреннюю структуру веществ, теперь он видел те пути, которыми они движутся в живом теле, теперь ему открылось, как и чем они взаимодействуют с внутренней средой организма! Впервые этот новый уровень восприятия и осознания реальности проявился у Ричарда, когда, глядя на умирающего от острой сердечной недостаточности графа Уильяма, он вдруг подумал о наперстянке. Сейчас Ричард использовал свои усилившиеся способности в полную силу.

Итак, что произойдёт, если слегка изменить структуру винного спирта, сделать его вот таким? Если сделать изогнутую рогульку совсем немного короче? И ещё чуточку изменить, скажем, вот так… Что будет с Питером, если в виски окажется изменённый таким образом алкоголь? Ведь никаких изменений со вкусом спиртного не произойдёт, это Ричард предвидел совершенно чётко.

М-да… Не поздоровится Питеру, ох как не поздоровится! Тут важна точная доза модифицированного алкоголя, брат не должен умереть в результате отравления, это способно вызвать подозрения. Умрёт он несколько позже…

Теперь вопрос: что нужно проделать с винным спиртом, чтобы изменить его в нужном направлении? Ричард, нахмурив брови, задумался на несколько минут, затем удовлетворённо кивнул. Понятно. Он знал, что делать!