Фармацевт - Родриго Кортес

Ричард ответил отказом. Он не сомневался: к утру эти тревожные симптомы сойдут на нет, брату полегчает. А вот слепота останется. И уж меньше всего Дику хотелось, чтобы настоятель приходской церкви выслушал исповедь Питера! Слишком о многом тот мог рассказать, если бы пожелал облегчить свою совесть в предвидении близкой смерти. Нет! В ближайшие два-три дня Питер не должен умереть. Он погибнет позже. И без всякой исповеди.

Утром в пятницу гонца в Фламборо-Хед всё же отправили. Но не за священником, а за врачом, мистером Оливером Хогартом. Через два с небольшим часа тот прибыл в Стэнфорд-холл и осмотрел Питера. Больному, как и предвидел Ричард, стало значительно легче, непосредственная угроза жизни миновала. Питер настолько оправился, что даже потребовал стаканчик виски! Понятно, что проинструктированный Ричардом камердинер отказал своему новому хозяину, не переступая, само собой, пределов вежливости и почтительности.

– Что с братом, мистер Хогарт? В чём, по-вашему, причина поразившей его слепоты? – спросил у врача Ричард, прекрасно знавший, что на самом деле случилось с Питером. – Бог мой, до чего же всё это некстати. Смерть родителей, а теперь…

Пожилой доктор с добрым лицом, на котором выделялись длинные моржовые усы, пожелтевшие от табака, снял очки в строгой черепаховой оправе, тщательно протёр их фланелькой. Затем пожал плечами.

– Трудно сказать что-то определённое, мистер Стэнфорд, – чуть раздражённо произнёс он. – Возможно, что мы имеем дело не с органическим, а с функциональным расстройством зрения. Я думаю, что это своего рода реакция нервной системы вашего брата на горести, обрушившиеся на вашу семью. Кроме того…

Хогарт немного смущённо и в то же время осуждающе засопел, снова принялся протирать без того чистые стёкла очков.

– Кроме того, – продолжил он, – мистер Питер ведёт гм-м-м… не слишком здоровый образ жизни, вам не кажется? Он слишком… э-э… увлекается горячительными напитками. Нет, я не собираюсь осуждать вашего брата, и вы, и он перенесли…

Врач умолк, не закончив фразы, и лишь сокрушённо вздохнул, понурив голову. Мистер Оливер Хогарт отличался тактом, деликатностью и очень сочувствовал осиротевшим братьям Стэнфордам.

– И всё же нужно держать себя в руках, не распускаться, не подрывать своё здоровье излишествами, – вновь заговорил он после минутной паузы. – Словом, я посоветовал бы вам обратиться к специалистам по нервным болезням в Йорке или даже в столице. Я ведь обычный сельский врач, в моей практике не было подобных случаев. Я, знаете ли, никогда не стеснялся признавать, что некоторые болезни выходят за рамки моей компетенции. Но если вы последуете моему совету, то я почту за честь принять участие в консилиуме. И помните: ни капли спиртного! Ваш брат должен забыть об алкоголе. Тогда, как я надеюсь, со временем его зрение придёт в норму.

«А вот это вряд ли! – подумал Дик. – Даже если бы это время у Питера было…»

– Рад это слышать, – сказал он, твёрдо глядя в глаза мистера Хогарта. – Хотелось бы и мне надеяться на лучшее.

Консилиум состоялся во вторник. Перепуганный Питер послал в Лондон вызов, и два светила медицины, известные лондонские врачи-невропатологи прибыли в Стэнфорд-холл. Доктор Хогарт также принял участие в осмотре больного и последующих врачебных консультациях. Однако никаких результатов, как и следовало ожидать, консилиум не дал. Слепота не проходила. В вопросе о причинах поразившего Питера Стэнфорда недуга столичные знаменитости согласились с мнением сельского врача: реактивный невроз, вызванный тяжёлыми душевными переживаниями, недавней смертью отца и мачехи. В прогнозах доктора были осторожны: возможно, со временем произойдёт некоторое улучшение… А возможно, нет!

Получив солидное вознаграждение, лондонские невропатологи покинули Стэнфорд-холл. Дальнейшее наблюдение за состоянием здоровья Питера Стэнфорда решил, по договорённости с Ричардом, взять на себя мистер Хогарт.

Самое главное: на Ричарда не упало даже тени подозрения. Мистеру Генри Лайонеллу о случившемся с Питером несчастье сообщать пока что не стали.

За всё время, прошедшее с трагического ноябрьского воскресенья, братья Стэнфорды обменялись разве что десятком фраз. Не прошло и двух дней после консилиума, и Питера вновь неудержимо потянуло к спиртному. Ричард ожидал этого, он знал, что так и случится: Питеру, тем более в состоянии чёрного отчаяния, не хватит сил отказаться от виски. Неожиданно ослепнув, Питер вообще почти постоянно находился на грани истерики, и лишь алкоголь на время давал ему желанную возможность забыться.

Что ж! Такое поведение брата вполне соответствовало планам Ричарда. Слуги получили от Дика категорический приказ: не приносить Питеру бутылки из кладовой, вежливо, но твёрдо отказывать ему. Он пытался скандалить, но это не помогало, камердинер Джон и остальные слуги прекрасно поняли, что старший Стэнфорд является лишь номинальным хозяином, в действительности же реальная власть в поместье принадлежит младшему брату. Случилось то, на что и рассчитывал Ричард: Питер стал сам потихоньку, на ощупь прокрадываться, спотыкаясь на каждом шагу, в кладовую, чтобы добыть вожделенную полукварту «Катти Сарк» или пинту можжевелового джина.

Ричард выжидал до воскресенья. Так что возмездие настигло Питера Стэнфорда ровно через две недели после того, как в результате его действий трое человек покинули этот мир.

Накануне, в субботу вечером, Ричард улучил момент, когда одурманенный очередной порцией виски Питер провалился в беспробудный сон. Ричард тихо вошёл в комнату брата и осторожно, чтобы не разбудить того, осмотрел запасы спиртного в шкафчике рядом с кроватью. Так! Половина бутылки «Катти Сарк» и ещё одна, полная бутылка. Эту полную бутылку Ричард унёс, теперь Питер, допив поздним вечером то, что осталось, вновь на всю ночь опрокинется в беспамятство. Но вот рано утром, когда ему неудержимо захочется опохмелиться, брат будет вынужден отправиться в кладовую. И это станет его последней прогулкой. Главное, чтобы в коридоре и на лесенке, спускающейся к кухне, не оказалось слуг. Но Питер непременно постарается подгадать время так, чтобы ни с кем не встретиться. Он ведь пребывает в наивной уверенности закоренелого алкоголика, что его походы за спиртным остаются скрыты от всех!

Вот и превосходно.

В эту ночь Дик практически не спал, снова и снова обдумывая то, что собирался совершить. Что творилось в его душе? Испытывал ли он ужас перед задуманным или хотя бы сомнения в своей правоте? Ведь он замыслил не что-нибудь, а братоубийство. Да! Сомнения были. Но к утру они рассеялись, и Ричард ощутил мрачную решимость довести свой замысел до конца.

Ожидания Ричарда оправдались в полной мере.

Ещё не успело рассвести, как Дик, специально оставивший дверь своей комнаты приоткрытой, услышал шаркающие шаги и сдавленные ругательства Питера в коридоре первого этажа.

Ричард быстро и бесшумно спустился, завернул в отнорок коридора, ведущий к лесенке. Вот то место, которое он присмотрел. Ричард внимательно осмотрелся по сторонам, чутко прислушался. Никого! Полутёмный коридор пуст, пуста лесенка, ведущая вниз, к расположенной в полуподвале кухне, сама кухня тоже пуста. В этот ранний час слуги Стэнфорд-холла ещё не проснулись, никто не сможет помешать ему.