Контрразведчик Ивана Грозного - Эдгар Крейс

Царь задохнулся от праведного гнева. Он вскочил с трона и стал порывистыми шагами нервно прохаживаться вдоль него, иногда искоса посматривая на Николая, пытаясь понять его чувства, но тот выжидал, что будет дальше. Наконец государь остановился и посмотрел на лежавшую на полу огромную темную шкуру медведя, а затем на сверток, который ярким пятном буквально светился на ней.

– Мне преданные люди нужны, на которых я могу с помощью Всевышнего положиться в своем богоугодном деле! – резко произнес царь и тут же, без перехода, подозрительно спросил. – А что это у тебя там, в свертке?

– Это мои подарки для тебя, мой государь! Шкура собственноручно убитого мною в рукопашной схватке английского медведя и редкая византийская икона, которую мне удалось выкупить у жадного английского купца.

Царь быстрыми шагами буквально подбежал к свертку и осторожно развернул дорогую ткань. На него смотрел суровый лик Иисуса Христа в сияющих золотых одеяниях.

– Вот Он, Царь Небесный! – воскликнул Иван Васильевич и с благоговением перекрестился и поцеловал икону. – Верую! Истово верую в Тебя, мой Небесный Господин!

Грозный царь с теплом и трепетом прижал к себе икону. Затем испытующе посмотрел на Николая и резко, нетерпеливо повернул к нему лик Христа.

– На колени! Клянись перед ликом Всевышнего, что сказал мне правду про себя!

Николаю ничего другого не оставалось, как встать на колени, перекреститься и поцеловать лик Христа. Государь внимательно наблюдал за действиями своего подданного. Потом внезапно успокоился, одобрительно кивнул и мирно произнес:

– Человек, подаривший своему царю икону с ликом Владыки Небесного и поцеловавший его в уста, не может обманывать своего государя! А потому дарую тебе за верную мне службу то, что принадлежало твоему отцу и твоему деду, князьям Бельским, а именно – земли в Москве-граде, где исконно жили твои предки! И звание княжеское тебе дарую! Будешь при мне служилым князем, мои поручения исполнять! Надеюсь на твою верную службу, что не будешь жалеть живота свого во имя защиты и укрепления государства нашего! Клянись сейчас же перед ликом Христа в моем присутствии, что не обманешь и не подведешь меня во всех моих деяниях на благо всея Руси!

– Клянусь быть верным и преданным тебе, мой государь! Служить честно и делать все от меня зависящее, что принесет нашему государству развитие, процветание и успех! – безропотно ответил Николай и снова перекрестился да поцеловал икону.

Он стоял на коленях ни жив ни мертв. Ему каким-то чудом удалось угадать имя сына князя Бельского. Только что его чуть ли не обещали бросить в застенок, а тут награждают землями и княжеским титулом. Но почему-то этот неожиданный поворот событий, вознесший его до князя, совершенно не радовал Николая. На душе оставалось что-то неприятное, липкое и хотелось сходить в баню, а затем и в церковь. Он обманул Ивана Грозного, чтобы сохранить свою жизнь, но царь не замечал метаний души Николая и был доволен обетом верности своего подданного. Царь трижды хлопнул в ладони, и в Гранатовой палате бесшумно возник дьяк из Поместной избы. Он молча подал царю два свитка.

– Вот тебе бумаги на твои законные владения вотчиной предков твоих! Здесь указано, что владеет ими Николай Иванович Бельский, как ты сам изволил себя представить своему царю! – несколько укоризненным тоном произнес Иван Васильевич, и щеки Николая непроизвольно порозовели. – Да в Разрядный приказ зайди. Жалованье тебе положено за все время твоего пребывания в англицких землях.

Произнося укоризну, государь не отводил взора от новоиспеченного князя, и, заметив на мгновение появившуюся легкую пунцовость на щеках, он лишь довольно усмехнулся. Для него это был хороший знак – значит, человек не растерял остатки своей совести, а это давало ему еще один повод доверять человеку. После небольшой паузы царь продолжил:

– Теперь можешь отстроиться недалеко от Кремля, на законном старом месте, где до пожара дом твоего отца стоял! Людей, что там жили, я приказал выселить в другие земли, а их постройку ты волен снести или пользовать по своему усмотрению! Помни, кто тебе вернул землю и титул. Теперь ступай! А шкуру твоего медведя я повешу в этом же зале на стену, на самом видном месте и иноземным послам ее непременно показывать буду! Пусть знают, как поступают князья Руси со своими коварными врагами! Да, пусть поостерегутся лезть к нам на Русь без нашего на то дозволения! Все, кто придут непрошеными, – непременно биты будут! Готовься к войне, князь! За разумность использования привезенных тобой англицких пушек передо мной отвечать пока будешь!

На обратном пути к дому крестного Николай все размышлял о сказанном государем, про то, чем он может помочь царю в реализации его намерений, и о неожиданно свалившемся на него княжеском титуле. Ведь Николай знал, что Стефан Баторий отобьет ливонские земли у Ивана Грозного и обязательно пойдет на Русь. Еще совсем недавно он помышлял о скором возвращении в свое время. Вспоминал про свою работу, Ленку, но жизнь закрутилась так, что Марфа стала вытеснять ее образ, а воспоминания о прежней работе растворялись в текущих делах и заботах. Заботах о прошлом, без которого у Руси не будет будущего. «А что может стать с моей страной, если я не стану вмешиваться в жизнь средневековой Московии? Может, не зря меня сюда закинуло? Может, именно моя кроха усилий, положенная на весы истории, перевесит их и Стефан Баторий под стенами Пскова потерпит поражение! В любом случае я не имею права отступать и трусливо бежать из этого времени перед решающим боем за Великий Псков!» – не на шутку задумался Николай, но тут услышал низкий бас крестного.

– Ну что, вернулся, крестничек? Тогда вылезай! Чего сидишь на лавке в карете, словно боярин на именинах?!

Карета уже давно стояла перед домом Остафьевых. Ее двери были распахнуты настежь, а его хозяин, Алексей Никифорович, заглядывал в нее и радостно улыбался Николаю. Да так, будто бы не виделся с ним бог его знает сколько времени.

– Признаться, заволновался я за тебя, Николай, как наш государь повелел тебе остаться у него! Совсем уже дурные мысли в голову мне полезли! Думал, что больше уже никогда и не свидимся с тобой, но, видно, на этот раз все обошлось!

Николай вышел из кареты, а крестный даже обнял его от радости, что с его любимцем не приключилось ничего лихого.

– Ну, проходи в дом, крестник! Расскажешь – о чем с царем разговаривали! Как раз ты вовремя подъехал, к обеду успел. Стол прислуга уже накрывает. Вот, поедим, а тогда и в собор можно будет съездить. Посоветоваться с батюшкой нужно насчет вашей с Марфой будущей свадьбы. Так что можешь и не переодеваться – так и поедем. Вид у тебя весьма достойный. Так будет сразу видно, что ты самый настоящий боярин. А что это у тебя в руках за бумаги?

Николай молча протянул оба свитка, которые получил от царя.

– Что это? – настороженно спросил Алексей Никифорович, разворачивая первый из них, и уже через минуту удивленно поднял глаза на своего крестника.