Красное бикини и черные чулки - Елена Яковлева

— Значит, здесь все и происходило? — Медуза горгона прошлась по комнате, повиливая обтянутыми узкими брючками бедрами. — В этом уютном гнездышке?

— Какое это имеет значение, — с нескрываемой досадой отозвалась Коза. — Я ведь в том же положении, что и вы. И чувства такие же испытываю…

Тут же последовала язвительная реплика:

— Надо же, чувства она испытывает! Раньше надо было испытывать. Что-то сделать с собой. Хотя бы колтун расчесать. Кошка драная!

Однако! Несладко же сегодня приходится нашей маленькой интриганке. Только мне пока что не совсем понятно, с чего эта неизвестная мне дамочка так взъелась на бедную секретаршу, которая, кстати сказать, в долгу не осталась, дала достойный ответ «лорду Керзону»:

— А ты не драная, значит? Ты же у нас первая красотка на деревне, как же я забыла! Вот только одно непонятно, отчего это твои прелести неземные не удержали от соблазна…

— Заткни свою гнусную пасть! — рявкнула Медуза. — Обезьяна! Уродка! Страшилище!

Кого именно не удержали от соблазна неземные прелести неизвестной дамочки, я так и не услышала, но без особого труда догадалась. Вне всякого сомнения, Коза подразумевала похотливого Вице. М-да, но тогда получается, что в гостях у нее, как вы думаете, кто? Сама мадам Ветлугина. А по-Жанкиному, Вициха.

— Я обезьяна? А ты… А ты… — Коза щедро отоварила Вициху крепким русским словцом, являющимся отдаленным синонимом слова «блудница». Признаюсь, я была на ее стороне. Потому что терпеть не могу, когда в качестве главного аргумента в споре используются физические недостатки оппонента. Хотя и вынуждена признать, что подобные методы полемики весьма распространены среди нашей сестры. Впрочем, братья наши (чуть не сказала меньшие) тоже не гнушаются этим запрещенным приемом.

Может, вы и не поверите, но «комплимент» произвел на супружницу Вице самое благотворное воздействие. По крайней мере она перестала ругаться и настроилась на деловой лад:

— Ладно, давай то, что обещала.

— Сначала рассчитаемся, — холодно ответила Коза.

После чего они снова сцепились.

— Ах ты дрянь! Ах ты сучка! — верещала Вициха так, что у меня уши закладывало. — А квартиры тебе мало?

Секретарша тоже распалилась не на шутку:

— Ах, ты так? Тогда заплатишь по двойному тарифу! За моральный ущерб!

Из-за чего они затеяли этот утомительный торг, мне было понятно, по крайней мере в общих чертах, а потому я буквально изнемогала от желания выйти из своего укрытия и предложить себя на роль третейского судьи, когда висящее передо мной настенное зеркало отразило новую и совершенно неожиданную мизансцену. Малахольная супружница Вице сунула руку в карман своей накидки и с надрывом выкрикнула:

— Сейчас ты сдохнешь!

Секретарша, лицо которой я хорошо видела в том же зеркале, смертельно побледнела и обхватила голову руками, как будто пыталась закрыться.

И только после этого до меня дошло, что в руке у Медузы горгоны — пистолет!

Пистолет — это уже чересчур, вы не находите? По крайней мере в мои планы подобные расклады не входили. Что делать? Заорать? Ага, и тогда эта стерва с пистолетом в меня же первую и пальнет. Милицию вызвать? Но телефон в сумке, а сумка на кухне. И вообще, даже если мне все-таки удастся дозвониться, милиционеры поспеют как раз к нашим с Козой свежим трупам, над которыми еще будет клубиться пороховой дым. Нет, нужно срочно придумать что-нибудь пооригинальнее! Такие вот соображения промелькнули в моем воспаленном сознании за считанные секунды, хотя на бумаге и заняли целый абзац.

И выход нашелся! Нашелся! В виде ковровой дорожки, расстеленной через прихожую! Была не была, я рухнула на колени и выдернула эту самую дорожку из-под ног кровожадной Вицихи. Надо признать, приложилась она отменно. Выронив пистолет, с грохотом растянулась во весь рост, неуклюжая, как манекен. Секретарша тоже не растерялась, подхватила отлетевшую в сторону пушку и наставила ее на поверженную противницу, которая все еще барахталась по полу, запутавшись в полах черной накидки.

— Ладно, я вызываю милицию, — бросила я через плечо, направляясь за оставленной на кухне сумкой.

— Стоять! — прозвучала мне в спину отрывистая команда.

Кому это она, подумала я, прежде чем обернуться. Если Медузе горгоне, то логичнее было бы сказать: «Лежать». Каково же было мое разочарование, когда до меня дошло, что грозный окрик Козы предназначался именно мне. А окончательно меня добило то, как спокойно и уверенно она в меня прицелилась и твердо повторила свое требование:

— Я сказала: стоять!

— А вот это уже глупо, — обиделась я. — И неблагородно. Все-таки я вас спасла, а вы отвечаете мне черной неблагодарностью…

Коза ничего мне не ответила. Просто не успела, потому что на полу снова закопошилась Вициха и даже предприняла попытку вцепиться в хозяйкину лодыжку, которую та с успехом предотвратила, лягнув скандальную гостью ногой.

— Лежать, тварь! — рявкнула секретарша, и это было так непохоже на робкую невзрачную пигалицу, какой она мне представлялась прежде, что мне стало совсем уж нехорошо. Что там у нее на уме, пойди проверь! У супружницы Вице мотивы более чем прозрачные, чего не скажешь об этой униженной и оскорбленной.

Сами подумайте, о чем печется Медуза горгона? Вернее, о ком? О репутации своего благоверного, которая может серьезно пострадать из-за компрометирующей ее (эту репутацию) фотографии, кстати сказать, увидевшей свет стараниями все той же Козы. Теперь о Козе. Она, как нам с вами доподлинно известно на данный момент, не только обнародовала пикантный снимочек, но и фальсифицировала его. А ответа на вполне законный вопрос, зачем она это сделала, по сию пору нет как нет. И к чьему телу прилеплена голова убиенной Шамаханской царицы, Коза, между прочим, тоже не призналась. Ведь ясно же, что на коленях у Вице вовсе не Медуза горгона. Но и не Коза опять же. Не Медуза, не Коза, не Пахомиха… Да кто же, в конце-то концов?

Можно, конечно, немного пофантазировать на эту благодатную тему и, не особенно напрягая извилины, выдать на-гора банальную и более чем вероятную повесть о подружке вероломной Козы. Подружке, с которой паршивец Вице завел шашни, а квартиру собственной секретарши весьма неосмотрительно назначил местом амурных встреч. Наивно полагая, что серая мышка из приемной, обязанная ему всем, включая и квартиру, и в мыслях не посмеет шантажировать своего патрона. На том и погорел. Впрочем, туда ему, двуличному, и дорога, а вот мне позировать под дулом пистолета ну совершенно не с руки.

— Э-э… Послушайте… — попыталась я урезонить отважную низвергательницу дутых авторитетов. — Не понимаю, чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы моральный облик вашего босса стал достоянием широкой общественности? Считайте, что вы в двух шагах от цели. Достаточно вам сказать, кто на фотографии, и дело сделано.

Коза равнодушно выслушала меня до конца и с брезгливой усмешкой пнула лежащую на полу Вициху: