Недоступная и желанная - Лоретта Чейз

Беглый осмотр сада результатов не дал. Это означало, что она решила уйти тем же путем, что и пришла. Вир побежал к задней калитке. Лидия, как тут же выяснилось, в спешке забыла ее закрыть, что избавило Вира от необходимости возиться с засовом и тем самым дало ему несколько дополнительных секунд.

Он побежал по дороге, идущей в сторону улицы, и вскоре услышал звук торопливо удаляющихся шагов. Еще более точно направление движения показала мелькнувшая за углом юбка.

Вир свернул за ближайший угол.

И тут же понял, что совершил ошибку.

Не успел он и шагу ступить, как на его голень резко опустилась трость.

Раздался звук, похожий на треск ломающейся кости, ногу пронзила адская боль, и земля начала стремительно приближаться.

Первым делом Вир выругался.

Затем рассмеялся.

Потом выругался еще раз.

Лидия стояла со сжатыми кулаками, взирая на герцога Эйнсвуда сверху вниз. В какой-то момент она испугалась, что нанесла ему серьезное увечье. Однако быстро поняла: это не так. Следовало бы уже знать, подумала она, что искалечить этого здоровенного оболтуса способно лишь целое стадо несущихся в панике быков.

– Не надейся на мое сочувствие, – сказала Лидия. – Можешь валяться здесь до Судного дня, дожидаясь помощи. Я сломала из-за тебя любимую трость, черт бы тебя побрал.

Действительно, треснула всего лишь трость, а не нога, чего она опасалась.

Вир, застонав, приподнял голову.

– Это опять был чертовски грязный трюк, – констатировал он. – Ты напала на меня из засады, когда я совершенно не ожидал.

– А игра, которую ты устроил в гардеробной, не была чертовски грязным трюком? – выпалила Лидия. – Разве ты не понимал, что я не могу громко протестовать? Только не говори, что достаточно мне было просто сказать «нет». Слов тебе никогда не достаточно.

– Может, мы обсудим это позже, Гренвилл? – Изрыгнув несколько бранных слов, Вир с трудом перевернулся и приподнялся на локте. – Ты могла бы протянуть несчастному парню руку.

– Ну уж нет. – Игнорируя уколы совести, Лидия отошла на расстояние, с которого не могла до него дотянуться. – Ты помешал мне выполнить задание и практически подверг угрозе мою жизнь, – сказала она, обращаясь одновременно к нему и к своей не вовремя растревожившейся совести. – Из-за тебя я упустила реальный шанс помочь подруге. И это уже третий раз, когда ты, попадаясь на моем пути, все осложняешь и запутываешь. Не говоря уже, что из-за тебя я могла лишиться работы. Если бы Селлоуби ворвался в гардеробную и обнаружил там меня с главным дебоширом Англии, он растрезвонил бы об этом на весь Лондон, и я лишилась бы значительной части уважения, заработанного месяцами упорного труда. – Она наклонилась и подобрала остатки трости. – Я знаю еще много приемов и грязных трюков, как ты их называешь. Потревожишь меня еще раз, я сделаю тебе по-настоящему больно! – добавила она, четко проговаривая слова, и прежде чем Вир смог указать на неточности в ее проповеди, повернулась и, не оглядываясь, пошла по аллее прочь.

Трент, выскочивший в прихожую с бильярдным кием в руках, молча застыл на месте и сочувственно осмотрел друга с головы до ног.

Вир говорил, что вечером пойдет в «Голубую сову» «охотиться на дракона».

Джейнес тогда поворчал на него, Трент что-то пробормотал. Теперь на лицах обоих было написано одно: «Я же тебе говорил». Его сюртук и брюки были порваны и помяты, лицо – в царапинах и ссадинах. Переносица, к счастью, была цела, хотя ему самому казалось, что он ее сломал. То же самое можно было сказать о голени, которая мучила его, как будто над ним издевался сам дьявол.

Тем не менее Вир сумел изобразить что-то похожее на улыбку.

– Не припомню, когда мне в последний раз было так весело, – сказал он. – Вы пропустили грандиозное развлечение. Когда я вам…

– Я приготовлю вам ванну, – перебил его Джейнес страдальческим тоном. – И подозреваю, что придется сходить за лекарствами.

Вир проводил его взглядом и повернулся к своему гостю.

– Ты ни за что не поверишь, Трент, когда я расскажу, что случилось.

– Наверное, не поверю, – печально ответил тот.

– Тогда идем, – позвал Вир, направляясь к лестнице, – сейчас все узнаешь.

«Аргус» пришел в Блэкслей утром в пятницу, и еще через неделю попал в руки Элизабет и Эмили.

На их удачу тетя и дядя решили устроить большой прием со множеством гостей, поэтому служанки были слишком заняты, чтобы случайно заглянуть в девичью комнату и отправить ее обитательниц в постель.

Таким образом, для ознакомления с содержанием журнала в их распоряжении имелась целая ночь. Однако на этот раз они не набросились сразу на «Фиванскую розу», а начали с отчета мисс Лидии Гренвилл о ее столкновении с их опекуном на Винегар-Ярд.

К завершению истории девушки валялись на полу, держась руками за животы и давясь от хохота, повторяя цитаты из прочитанного. И даже когда они, наконец, опять смогли сидеть, их губы вновь начинали дрожать, стоило им только посмотреть друг на друга.

– Шутница, – сказала Элизабет, прочистив горло. – Следует признать, у нее есть чувство юмора.

Эмили состроила гримасу, имитирующую рассудительное выражение лица дядюшки.

– Да, Элизабет, полагаю, твой вывод вполне разумен. – Маска чопорности слетела, и в глазах девушки заплясали веселые огоньки. – Думаю, это лучшее из всего, что мисс Гренвилл написала.

– Ты не читала всего, что она написала. У нас вечно не хватает времени. А потом, мне кажется, несправедливо сравнивать серьезную работу и фарс.

– Думаю, это наш опекун вдохновил ее, – сказала Эмили.

– Судя по озорному стилю, похоже на то, – согласилась Элизабет.

– Он будит сидящих в людях бесенят. Так говорил папа.

– Да. Дядя Вир разбудил такого бесенка в Робине, – улыбнулась Элизабет. – Эх, каким милым шалунишкой стал Робин, когда вернулся. А как Робин смешил нас! Бедный малыш.

Глаза Эмили наполнились слезами.

– О Лиззи, мне так не хватает его.

Элизабет нежно обняла сестру.

– Я знаю.

– Мне хотелось бы, чтобы мы жили в Лонглендзе, – сказала Эмили, вытирая слезы. Я понимаю, что их там нет. То, что лежит в склепе, это не они. Но Лонглендз – наш дом, и там находятся их души, всех их. А здесь нет ни одного Мэллори. Даже их призраков. Тетя Доротея не в счет. Она давно вышла замуж и уже забыла, что значит быть Мэллори.

– Я постараюсь выйти не за старшего сына в семье, – сказал Элизабет. – Младшие сыновья почти всегда ведут себя не так, как принято. А поскольку дядя Вир не живет в Лонглендзе, он, возможно, разрешит нам остаться там. Я постараюсь выскочить замуж в свой первый сезон. До него осталось всего шесть месяцев. А ты вообще не выходи замуж. Тогда сможешь остаться с нами в Лонглендзе навсегда. Будешь присматривать за детьми.