Телепорт - Стивен Гулд

Я стиснул трубку: на какое-то время мне удалось забыть об отце.

– Нет, к нему не имеет. Я не с отцом поквитался, хотя он этого заслуживает. – Я сделал паузу. – Сегодня выяснилось что-то плохое. Что-то ужасное…

– Что?

– После разрыва с отцом мама провела год в психиатрической клинике. Чтобы восстановить лицо, ей сделали две операции.

Милли судорожно вздохнула:

– Ой, Дэви, какой ужас!

– Ага. Где она сейчас, мне не говорят. Боятся, что я наведу на маму отца.

– Ого! Успокойся, Дэви. Сделай глубокий вдох.

Я закрыл глаза, выдохнул, потом вдохнул.

– Извини, – сказал я секундой позже.

– Ничего страшного, что ты расстроился. Сегодня ты услышал столько плохих новостей. Кто именно не говорит тебе, где твоя мать?

– Ее адвокат. Она распорядилась не сообщать адрес никому, даже мне.

– Ой, Дэви, вот это наверняка тяжело! – воскликнула Милли и, немного поколебавшись, добавила: – Жаль, меня нет рядом.

– Боже, Милли, я так соскучился по тебе!

Мы оба затихли, но я почти физически ощущал ее присутствие.

– Что же мне делать? Адвокат сказал, что может передать ей письмо.

– Правда? Чтобы ты мог ей написать?

– Да, наверное.

– А ты не хочешь?

– Я не знаю! Если мама не желает меня видеть, что толку писать?

Милли притихла.

– Дэви, ее желаний ты не знаешь. Думаю, она просто боится твоего отца. Напиши ей. Расскажи о том, что ты чувствуешь. Расскажи ей о том, чего ты хочешь.

– Я не знаю, чего хочу. Я не смогу написать.

Милли снова выдохнула и ненадолго затихла.

– В чем дело, Дэви? Реальное неприятие хуже воображаемого? Если не напишешь, можно убеждать себя, что мама обрадовалась бы, пошли ты ей весточку. В этом дело?

Господи! Я плотно зажмурился. Из глаз потекли слезы. Я не мог сказать ни слова.

– Дэви, ты меня слушаешь? – тихо спросила Милли. – Ты как, нормально?

– Нет, не нормально, – выдавил я. – Наверное, ты попала в точку и для меня это немного слишком.

Горло у меня сжалось, рука до боли стиснула трубку.

– Знаешь, мне надо подумать. Я позвоню тебе завтра, ладно?

– Ладно, до завтра, – чуть слышно ответила Милли. – Дэви, ты мне очень, очень дорог.

Я повесил трубку и засунул голову под подушку. Остро захотелось умереть.

Я так радовался, когда перевернулся бензовоз Топпера. Почему утром я ликовал из-за аварии? Почему злорадствовал?

Но разве Топпер не заслужил смерти? Я снова разозлился. Попробовал взяться за книгу, которую читал накануне, только ничего не вышло: я не мог сосредоточиться, слова расползались по странице. Я надел куртку и прыгнул в Миннесоту.

– К западу отсюда я видел странную аварию. Автоцистерна набок завалилась.

Официантка поставила кофе на мой столик.

– Да, это постоянный наш клиент. Похоже, он заснул за рулем и вылетел с трассы.

– Так он погиб?

Ну вот, я озвучил вопрос, продиктованный не то страхом, не то надеждой.

– Нет, слегка поранился и, по-моему, плечо вывихнул. До утра его оставили в окружной больнице под наблюдением.

Жив! Я удивился, но почувствовал облегчение. Помощник официанта протирал соседний столик.

– Сегодня утром четверо патрульных заходили к нам за пончиками. Я слышал, как один сказал, что они проверили Топпера на наркотики. Сам Топпер твердит, что не засыпал. Мол, он гнался за призраком и тот заманил его в канаву.

Официантка покачала головой:

– Топпер всегда казался мне странноватым, каким-то неправильным. На чем он сидел?

Помощник официанта отложил тряпку.

– Ни на чем. Патрульные сказали, что он чист. Вот почему Топпера до утра оставили под наблюдением: подозревается травма головного мозга. Ему рентген черепа сделали, чтобы проверить, нет ли перелома.

– Ничего себе! – Официантка посмотрела на мою чашку. – Милый, тебе еще кофе нужно?

– Да, пожалуйста, – с улыбкой ответил я.

«Дорогая мама! Я сбежал из дома год и три месяца назад. Сейчас живу в Нью-Йорке и устроился неплохо. Очень хотел бы встретиться с тобой, однако не уверен, хочешь ли этого ты. Очень скучаю, но, если не пожелаешь меня видеть, пойму. В общем, буду рад любой весточке. Можешь позвонить мне на номер 718/553-4465 или написать по адресу: а/я 62345, Нью-Йорк-сити, штат Нью-Йорк, 62345. Твой сын…»

Получилось неловко, грубовато, бесхитростно, но это была моя шестая попытка, и переписывать в седьмой раз совершенно не хотелось. Я щелкнул по иконке, и лазерный принтер бесшумно распечатал страницу. Я подписал письмо и положил в конверт, на котором стояли мамино имя и девичья фамилия, Мэри Найлс. Прыгнул на лестницу под офисом Лео Силверштайна, поднялся по ступенькам и попросил администратора передать письмо адвокату. Женщина согласилась, не задав ни одного вопроса, и я понял, что она знает, в чем дело.

Не нужна мне ваша жалость! Так и подмывало прыгнуть домой на глазах у этой понимающей дамы, только чтобы стереть с ее лица выражение сочувствия. Нет уж, я уже и так напрыгался! Поблагодарив женщину, я вышел на лестницу и прыгнул оттуда.

Вечером я позвонил Милли и рассказал ей про письмо.

– Очень хорошо, Дэви. Ясно, что тебе тревожно, зато ты узнаешь правду.

– Вдруг мама не захочет меня видеть? Вдруг я ей безразличен?

Милли ответила не сразу.

– По-моему, тебе не стоит из-за этого переживать. Даже если ты безразличен ей, то, по крайней мере, выяснишь это, учтешь и пойдешь дальше. Так лучше, чем вязнуть в неизвестности.

– Вязнуть в неизвестности? По-моему, описание очень точное. Я завяз в неизвестности: есть у меня мать или нет.

– Дэви… матери у тебя не было последние шесть лет, – деликатно напомнила Милли. – На самом деле неизвестность в другом: станет мама частью твоей жизни или нет.

– Не чувствую разницы. – в досаде я покачал головой.

– Сейчас ты не такой, каким был, когда ушла твоя мама. Само время изменило тебя, не говоря уже о жестоком отце. И твоя мать сейчас не такая. Психотерапия способна сильно изменить человека. Прежних отношений не вернуть ни тебе, ни ей. Только если притворяться и фальшивить. У вас просто не получится.

– Черт подери, Милли, все так сложно!

– Ага.

Я сменил тему:

– Какие планы на выходные?

– Еще не думала. Может, просто отлежусь.

– В постели? – спросил я, слабо улыбаясь.