Спасатель - Александр Калмыков

Пересчитав двуногое имущество князя, я обнаружил только семнадцать человек, о чем тут же вопросил Капецу:

— Почему троих не хватает?

— Работать не хотели, — пожал плечами боярин, — что же нам кормить их, что ли?

Плещей согласно закивал, мол, нечего дармоедов держать, а убить нехристей — дело богоугодное.

Тут, следует признать, я сам виноват. Не сообразил, что степным воинам стыдно возиться с выгребной ямой. Однако мне хотелось кое-что уточнить:

— То, что лазить по навозным ямам желающих нет, это понятно. Но как вы остальных смогли уговорить, почему они не предпочли быть зарубленными? Ведь гибель от меча для батыров предпочтительней позора.

— Это верно, — согласился Фрол. — Нет для воина почетнее смерти, чем погибнуть от железа. Ну, так мы никого не рубили, а просто самых упертых там же, где работали, и притопили.

Да уж, далеко еще современному миру до конвенции по обращению с военнопленными. Впрочем, и в наше время ее никто не соблюдает, а тут к тому же речь идет о натуральных бандитах. Вот в чем я согласен с нынешним президентом, так это с его словами, сказанными не то в первый, не то во второй сдвоенный президентский срок, что террористов надо мочить в сортирах.

Хотя укрепления города уже казались идеальными, но фортификационные работы все равно активно продолжались. Ни сыпавший сверху мокрый снежок, ни хлюпающая под ногами ледяная каша основанием для прекращения стройки, естественно, не считались.

Детинец располагался в самом дальнем углу города, и пробирались мы через кривоватые, забитые народом улицы довольно долго. Лишь на базарной площади было относительно свободно. Торговля почти не велась, лишь возле одинокого возка толпились бедно одетые люди. Бедно, конечно, по древнерусским стандартам, ибо верхняя одежда у всех без исключения сделана из натуральной кожи. Судя по тому, что из оружия у покупателей имелись лишь секиры и оскепы, здесь собрались небогатые гридни, пытающиеся выторговать себе какое-нибудь вооружение.

Дружинники быстро расчистили нам путь, и я приценился к товару. Наконечники копий, топоры, еще кое-что по мелочи. За это не жалко и десять гривен заплатить.

— Сколько за все? — кивнул я на возок.

— За двадцать пять гривен отдаю, — печально вздохнул гость[25]. — Оно, конечно, дороже стоит, протори[26] большие, но так уж и быть.

От такой наглости я чуть не поперхнулся, а рязанец в гневе схватился за меч и даже успел наполовину вытянуть его из ножен.

— Да за весь твой товар вместе с возком и лошадью больше семи гривен никто не даст! — Проревел Фрол на всю площадь. — Креста на тебе нет.

Похоже, что Ярослав меркантильное поведение торговца тоже не одобрял. Сердито зыркнув из-под капюшона, он уже было поднял руку, намереваясь подать сигнал, но я остановил его, стремясь предотвратив кровопролитие.

Чего там экономить, если казны у нас немерено. Все запасы драгметаллов, накопленные Ростиславом, не только достались его наследнику в целости и сохранности, да еще и умножились за счет доли от добычи, собранной в последней битве. Эх, как хорошо быть князем. Ярик там и рядом не стоял, но козельцы поделились с ним по-честному. А ведь татары очень много успели награбить до того, как их самих прищучили.

Впрочем, жадность должна быть наказуемой, да и вообще, подобные прецеденты необоснованного завышения цен следует пресекать в корне. Поэтому сыграю-ка с купцом небольшую шутку. Напустив на себя доброжелательный вид, я объявил, что согласен на указанную цену и даже предложил заплатить золотом.

Обрадованный уже было торговец, увидев, что я всучил ему только одну гривну, тут же вспылил.

— Ты что, боярин, насмехаешься, или счету не обучен? Твое золото стоит только семь новгородок.

— Это в мирное время, — как можно убедительнее пояснил я. — А сейчас, сам понимаешь, война. Золото в цене подскочило. Ведь посуди, серебро той же стоимости тяжелее, его труднее увезти, вот оно и подешевело.

Купец, недовольно насупившись, мои объяснения во внимание принял, но сделку на подобных условиях заключать отказался. Однако, пока мы пререкались, мужики уже растащили все выставленное на продажу оружие, и торговец гневно заорал на меня:

— Вертай все обратно, коль не хочешь платить. Мой товар и в другом городе с руками оторвут!

— С руками, говоришь, — недобро усмехнулся Фрол. — Эй, братцы, купец просит вернуть ему все. В цене не сошлись.

Недовольно загудев, смерды обступили неуступчивого продавца, сжимая в руках наточенное железо. Торговый гость сразу же побледнел, поняв, что копья ему если и вернут, то прямо в живот, и неожиданно тонким голосом заверещал, оглушая нас своим криком.

— Забирайте! Так все отдаю.

Толпа, жаждавшая крови, отхлынула, и несчастный торговец дрожащей рукой отер пот со лба.

— Грамотку бы составить, — озабоченно предложил я Фролу. — А то потом наместнику пожалуется.

— А, — махнул рукой Капеца на юридические формальности, — видоков вона сколько. Подтвердят, что этот жадоба сам отказался от платы.

Положив обратно золотой брусок, все никак не желавший покидать хозяйский кошель, я направился дальше. Хм, а мне все больше и больше нравится быть великим боярином и правой рукой князя. Это же так здорово — можно купить все, что захочу, с нашими-то сокровищами. А не станут продавать, дозволяется забрать силой на нужды обороны.

Прежде, чем являться к князю, мы заскочили в выделенные нам покои привести себя в порядок. Не идти же на прием к владыке здешнего края в грязной одежде и непричесанными. Где эти самые покои располагаются, показывал Капеца.

Надо сказать, жилищная проблема в Козельске за последние дни стала острой. Городецких весян расселили по всему Козельску — в домах, баньках и даже амбарах. Дружине нашей, еще сильнее разросшейся, разрешили располагаться в детинце, хотя после того, как прибыли гарнизоны окрестных городов, там стало довольно тесно. Ведь по приказу посадника явились брынчане, алнеровцы, серенцы, мещесцы, и на этом список не заканчивался. Хорошо, что гридни пока не сидят сиднем на месте, а сторожат на стенах или ездят в дозоры, а то бы вообще было не проехать. Впрочем, все эти неудобства не касались высшей знати. Нашему князю, обладающему высоким социальным статусом, как только стало известно о его предстоящем прибытии, автоматически выделили отдельную двухэтажную храмину — для него самого и бояр. Заодно это здание служило посольством, и пока Капеца сидел там практически в одиночестве, он мог похвастать лучшими жилищными условиями во всей стране. Вот в этот терем он нас и привел, передав рядовых дружинников на попечение местному тиуну.

Хорошо бы помыться с дороги да покушать, но нас уже с утра заждались. Ну да неприятным запахом тут никого не поразишь, а пир Ярославу точно устроят.