Спасатель - Александр Калмыков

Сняв, причем, впервые за три дня, доспех, я почувствовал, как приятно ходить налегке, без этого вечного груза, давящего на плечи. Егор и Тимофей тоже быстро избавились от своих ламелляров, и лишь Плещей долго возился, стягивая с плеч тесную кольчугу полуторного плетения[27]. Пока Ярослава наряжали в парадные одежды, Фрол притащил мне два продолговатых свертка, один маленький, а второй намного длиннее, и осторожно положил на стол.

— Не все прошло гладко, — пояснил Капеца, — но кое-что у мастеров получилось.

Ярослав тут же навострил уши и обратил взор к непонятным штукам.

— Это что, оружие какое-то?

— Сейчас покажу. — Сбросив жестом фокусника холстину, я продемонстрировал маленькому князю содержимое свертков.

— У, это просто трубки, — разочарованно надул губы Ярик. Однако, немного подумав, смышленый не по годам мальчонка сделал разумное заключение. — Но ведь раз их делали, то для чего-то они нужны. Верно?

* * *

Йисур, командир передовой тысячи, мерно покачивался в седле, пока его лошадь понуро брела через лес, с хрустом ломая копытами ледяной наст. Даже привычному к постоянным кочевкам и дальним походам монголу было немного не по себе, когда они год за годом шли на запад. И зачем, спрашивается, чтобы в самом конце похода ввязаться в эту ненормальную войну с урусами? Каждый город приходилось брать штурмом. Битвы настолько ожесточенные, что убивали даже командующих. Редкостный случай, почти беспрецедентный, чтобы в бою пал чингизид, да еще родной сын Чингис-Кахана. Не думал, что такое возможно. Что уж говорить о простых воинах, которые погибали тысячами. И хотя потери в основном затрагивали кыштымов[28], а в его отряде все до одного воины были панцирные хошучи, но и им крепко досталось. А ведь каждый погибший отзывается болью в сердце, как утрата близкого родственника. Они, в общем-то, и были семьей Йисура. Его отца Мугэ, нойона из прославленного племени Хонгирад, Тэмучжен лично назначил сначала сотником, а затем тысячником, и эта должность по наследству перешла сыну. С малых лет Йисур кочевал среди кибиток мингана[29] его отца и рос вместе с сыновьями цириков[30]. Вполне естественно, что после службы в ханской ставке он вернулся занять отцовское место.

Вместе со своей верной тысячей Йисур прошел через множество стран и несчетное количество битв, но в такие переделки, как в этой стране, попадать еще не приходилось. Вдобавок, в этом походе на них свалилась еще одна напасть. Нет ничего хуже, чем когда над тобой властвует целая орава начальников, и между ними нет согласия: Во-первых, минган Йисура входит в тумен[31] Будура. Полууйгур Будур монголов втайне презирает, считая неучами и гордясь тем, что завоевать Уйгурию им так и не удалось. Задается он, конечно, зря. Ведь все нойоны, кроме, может быть, самых старых темачи, воевавших с Тэмучженом еще до того, как он стал каханом, знают уйгурские буквы и умеют писать. Даже в ханской канцелярии уже сидят не только уйгуры и ханьцы[32], но и природные монголы. Но командир Будур, в общем, неплохой, и искренне переживает, чтобы остатки войска поскорее вернули домой, в Чагатаев улус. Примерно так же считает и возглавляющий Чагатайский туг[33] Бури, правда, совсем по другой причине. Он ненавидит Бату и не имеет желания своими стараниями увеличивать его славу и его владения. Мысли, в общем-то, здравые, но что у мудреца на уме, то у Бури на языке, которым он к тому же мелет направо и налево, полагая, что внуку Кахана ничего не грозит. Наглый мальчишка, только сел на коня, а уже строит из себя невесть что. Где же это видано, чтобы во время похода хулить своего командира? Видит небо, дождется он, что рано или поздно Бату ему отомстит, и отомстит жестоко. Правда, казнь своему двоюродному брату он выберет почетную. А вот щенку Аргасуну, который даже не чингизид, наверняка просто забьют рот камнями. Не сейчас, нет. Вот скончается кахан Огодай, тогда, глядишь, каханом назначат законного наследника, а по закону наследовать должны потомки младшего сына Тэмучжина — Толуя. Вот тогда на белой кошме поднимут Менгу и Бату поквитается с обидчиками, никого не забудет. Но, по крайней мере, на военном совете Бури слушается своего дядю Байдара. Тот за него все решает и сам отдает приказы, иногда даже напрямую, если время не терпит, без официального утверждения племянником.

Ну, а над всем войском стоит Бату, а это тоже не подарок. Считает себя старшим из чингизидов, хотя какой же он сын Чингис-Кахана, если его отец Джучи родился от безродного меркита, пока мать была в плену. И пусть Тэмучжин признал в нем своего сына, но родственники Борте, хунгираты, знают истину. Правда, они ее никому не откроют. Но лучше бы Тэмучжин от него отказался, уж очень много хлопот доставлял непокорный старший сын своему отцу. Терпение великого Кахана лопнуло, когда Джучи не подчинился отцовскому приказу немедленно явиться в ставку, отговорившись болезнью, хотя сам в это время охотился. Тотчас войско подняли по тревоге и отправили к своенравному принцу. Но закончилось все хорошо, монгалам не пришлось воевать с монгалами. На этой же самой охоте Джучи очень своевременно и погиб. Ага, видно, дикая коза забодала или косуля затоптала своими копытцами. И нукуров[34] его, не иначе, куланы истребили. Как все произошло на самом деле, Йисур знал не понаслышке, ведь он тогда был в числе кешиктенов[35], посланных водворить мир в ханской семье. Все обошлось малой кровью и конфликт был быстро исчерпан, а окровавленное тело Джучи с отрубленной рукой и рассеченной ударом сабли головой торжественно похоронили в роскошной гробнице.

Бату — вот единственный, кому нужен поход. Он торопится расширить свои владения, пока кахан не отозвал тумены обратно, и выжимает все соки из войска, как воду из творога. Но, надо признать, Бату не худший из правителей. Куда хуже свирепый Гуюк, беспощадный не только к врагам, но и к своим воинам. И он еще хочет стать каханом! Трудновато будет Гуюку этого добиться, а уж долго править он тем более не сможет.

Но хотя Бату официально и руководит походом, на деле верховодит старый урянкат Субэдэй. Тот и не рад своему назначению, хотя такое огромное войско под его началом еще не собиралось. Но до сих пор он заботился только о сражениях, а теперь нужно сберегать чингизидов, вмешиваться в их свары, да еще опасаться, как бы на него самого не затаили обиды. Да еще походы через леса обошлись очень дорого. Даром, что несколько туменов набраны из лесных народов — киргизов, ойратов, бурятов, толосов, и еще множества племен.