Забытый берег - Владимир Евдокимов

Шагнув вниз, Зенков повторил удар. И на этот раз я опрокинулся навзничь, но подниматься уже не торопился.

— И высоко же вы взлетели? — спросил Зенков. Он смотрел на меня сверху, свысока, но ни злорадства, ни превосходства не было в его лице, только сожаление.

— Как вы смеете…

— Я не журналюга, Аксёнов, не мошенник и не продажный следователь, как вы, видимо, решили, — начал растолковывать ситуацию Зенков. Он приподнял правую руку в кожаной перчатке, выставил палец вверх и покачивал им вперёд-назад. — И я вас сейчас до смерти забью, если не начнёте думать. Прямо здесь, в парке. Сегодня понедельник, народу мало, вас не скоро найдут. Но у вас есть шанс и даже необходимость кое-что сделать. А делать вы будете то, что я скажу. Грамотно и усердно. Придётся думать. Про деревянных людей я вам с умыслом рассказал, вы такой же. И были таким всегда. Поднимайтесь!

Я встал на четвереньки. Поднялся в рост. Убежать? А куда? Я же не исчезну…

— Или вы мне помогаете, или живым из парка уже не выйдете. Решайте сами. — Зенков весело подал мне шапку. — А что надо делать, чтобы это до вас дошло? Правильно, вас надо бить! Как говорят русские философы, битиё определяет сознание! Вот так!

Резким тычком Зенков повторил удар, и я вновь оказался на снегу.

— Вы наглец, вы подонок…

Когда я поднялся, Зенков ударил ещё раз.

— Профессор, вы должны быстро поумнеть. Хотя бы на неделю. Потом возвращайтесь к идиотизму интеллигентной жизни. Если сумеете. А сейчас соберитесь, и мы потихоньку пойдём.

— Что вам от меня надо? Я не профессор. Я же принёс деньги…

Снег попал за шиворот, почему-то стало приятно.

«Он не взял деньги, — думал я, выбравшись на дорожку, — ему нужно что-то другое. Зачем? Он тупой какой-то, он меня просто бьёт, что делать? Если следователь и денег не взял, то ведь мог бы допросить официально. Значит, не следователь. Тогда кто?»

— Я предполагал, — задумчиво начал Зенков, — спокойно объяснить вам смысл своих действий и потом послушать ваш подробный рассказ. А вы сразили меня конвертом с деньгами. Такой глупости я не ждал. Поясняю: мне нужен паспорт и пять тысяч рублей. У вас есть рубли?

Капюшон его серой куртки был откинут, кепка-букле широко и плотно охватывала голову. Такие, как у Зенкова, кепки носили старшие ребята моего детства. Они открыто курили, где-то работали и делали то, что им нравится. Я хотел быть на них похожим.

Ничего не понимая, я отдал Зенкову паспорт и четыре тысячи двести рублей из бумажника. Больше рублей с собой не было.

Зенков пересчитал деньги, вложил их в паспорт и сунул в боковой карман. Ладони у него оказались широкие, пальцы толстые, но шевелились ловко.

— Ну как? Будете рассказывать? — Зенков с любопытством поглядел мне в глаза.

— Что именно?

— Историю о том, как в июле девяносто второго года вы отправились на Волгу, в Гремячево, за кладом, и что из этого вышло. — Зенков еле заметно улыбнулся. — Где Виноградов? Павел Сергеевич Виноградов, отец моей жены? Ну-ка?

Засосало под ложечкой, и я с ошеломляющей ясностью понял, что знакомство с Зенковым только начинается. Странно: по возрасту он мне в сыновья годился, но своего превосходства я уже не чувствовал.

— Бу-ду… — прохрипел я. — Буду, — повторил уже ясно, — но ссылаться на мои слова не разрешаю. Откажусь.

— Вот и хорошо. — Зенков снисходительно улыбнулся. — Неплохой сегодня денёк, жаль, солнца нет. Закуривайте, Аксёнов.

Отряхивая с дублёнки снег, я, всё ещё не понимая происходящего, вдруг с ясностью прозрения сообразил, что Зенков устроил это битиё не только за то, что я вообразил его продажным следователем, который за пять тысяч долларов готов не возобновлять дело о пропавшем без вести Виноградове, хотя основания для этого предположения есть. А бил он меня за хитрость и наглость. Не хотел я его слушать, потому что сам был умный! Такую линию я гнул.

Я нашёл наконец сигареты и закурил. Пальцы мелко дрожали. На Зенкова я не глядел, но и без того в сознании намертво застряло его лицо — бледное, с прямым носом, чисто выбритое, с зеленоватыми спокойными глазами. Они заставили меня понять: того, что было два дня назад, уже нет и никогда не будет! А есть видимость жизни, которая всё-таки осталась. Когда она исчезнет, исчезну и я. И решать ничего не придётся — я в тот же миг умру сам собой.

Сделав несколько затяжек, я бросил сигарету в снег.

— Готовы? — спросил Зенков.

— Готов. Только давайте пойдём, а то здесь голо.

— Согласен.

Мы медленно шли по дорожке. Справа за деревьями шумел поток автомобилей, слева за лесом было тихо. Приятно пахло снегом.

— Первое, о чём я хотел вас спросить, — начал Зенков, — почему Виноградов сказал дома, что поехал в командировку в Тулу?

— Так мы решили для маскировки. Виноградов в Тулу, я в Тюмень, а Латалин в Уфу.

— А Конев?

— Конева мы не взяли. Долю отдать были готовы. А на месте этот алкоголик зачем?

Мне захотелось говорить. Глупо получалось — получил в лоб и заговорил? Как просто…

— Как вы добирались до места?

— Через Казань. «Ракетой» прибыли в Гремячево, переправились и встали на одном из Ползуновских островов. Ближе к Волге. Ловили рыбу, а на горах искали точное место. На третий день нашли. Но тут появилась на нашем острове весёлая компания, выемку клада мы отложили…

— Место опишите.

— Там овраг латинской буквой F в плане, между двумя оврагами площадка. На ней дубки. Они рядами стояли, от правого оврага к левому. Где-то посредине, ближе к правому оврагу.

— Показать сможете?

— Зачем?

— Повторить вопрос?

— Наверное, смогу.

— Дальше.

— Компания уехала, и появился Конев. Как мы поняли, Богданов передал ему первый экземпляр отчёта. Поэтому Конев всё знал, как-то нас вычислил и перекрыл путь на горы. Там только в одном месте можно это сделать — на конусе выноса оврага. Ну, ещё по газопроводу. Но всё равно ему видно.

— То есть он вас стерёг?

Задавая свои вопросы, Зенков внимательно смотрел по сторонам.

— В общем, да. Мы пытались его уговорить, но бесполезно. Потом силой отправили на «Ракете» в Новочебоксарск. Ночью пошли…

— Вы помните дату?

— Это было в ночь на воскресенье, на День рыбака. Выкопали яму…

— Чем и как?

— Сняли дёрн, он тоненький был. Потом на полиэтиленовую плёнку выкладывали грунт. Там был суглинок, потом, прослоями, песок. Кайлой намечали куски, лопатой вытаскивали. Выкопали на два-три штыка. Нашли что-то тяжёлое, металлическое, размером с футбольный мяч. Вынули.