Апгрейд от Купидона - Ольга Горышина

Я сглотнула. Громко. И пожалела, что не смогла остаться немой до конца.

— Ну…

Он тянул с продолжением монолога и смотрел мимо меня на дверь, которая зычно хлопнула, но я не стала оборачиваться: какая разница, кто там пришел, даже пусть знакомый. Нас не в чем уличать. Не сейчас. И не в будущем.

— Когда говорил, что хочу развестись с женой. Я даже не знаю, как это получилось… У нас вообще почти ничего не было после выкидыша. А тут… Я просто не мог ее оттолкнуть и… Ну, я реально не мог достать пачку презервативов: она бы спросила, для чего они мне… Хотя сейчас думаю, Светка, наверное, догадывалась, что у меня кто-то есть, раз я не требую от нее секса… Давай не будем об этом… Я молчал… Думал, все равно не выносит, а потом мне стало ее жалко — вдруг это ее единственный шанс стать матерью. Ксюш, ну ведь разводятся с детьми, платят алименты… Как-то живут… Думал, скажу тебе до родов, ты не поймешь… Вот и тянул до последнего… Чуть-чуть не дотянул. Просил Серегу молчать, а он с этой открыткой… А потом меня еще, как обухом, твоим заявлением огрели…

Семен перевел на меня взгляд: глаза его жутко блестели. Мои, наверное, тоже: мне стало его жалко. Его, не нас.

— Ксюша, — его руки остались сомкнутыми вокруг чашки, а вот нога уползла под мою половину стола, но я сумела отдернуть обе лодочки от начищенного ботинка. — Не смотри на меня так… Мне стыдно, что я не доверился тебе… Но… Если ты вернешься, я разведусь. Вот хоть завтра. Светка выкарабкается, я ей материально помогу.

Я вскинула голову — или скорее голова сама откинулась назад, точно волосы не лежали на плечах, а были скручены вокруг кирпича в кичку.

 — А если нет, будешь жалеть жену и дальше? — спросил мой язык против воли разума.

— Зачем ты такая злая? Вот зачем? — Семен выпрямился и расправил плечи. — Думаешь, мне было легко? Я чуть не поседел за этот год. Да, я сначала думал, это наказание свыше за мое промедление, а сейчас думаю, может мне сын дал второй шанс и вернется ко мне, но уже с другой мамой? У тебя ведь тоже с другим не получилось. Почему же ты не хочешь увидеть в этом знак? Почему?

Почему глаза на мокром месте? Почему?

Как вовремя порой звонит телефон и проявляются люди, о которых сам забыл и не думал, что тебя помнят.

— Да, Лена, конечно, я тебя узнала, — выдала я бывшей сокурснице только после того, как она мне представилась.

Какое счастье, что это не Джонатан, а то я не сразу отличила звонок телефона от сигнала Воцапа.

Откуда у Ленки мой мобильник? Мама дала, вот оно что… Да, свободна. Да, прилично одета.

— Это вообще к чему вопрос был? — нервно хихикнула я, пытаясь не смотреть в следящие за выражением моего лица глаза Сёмы.

Тревожные? Ещё бы, он же о своем будущем печется. Не о моем! А я губу раскатала… Он, правда, тоже — раз ему вдруг приспичило завести ребенка, а со Светкой никак… А потом, боится, что никак будет ему. Все ведь элементарно, Ватсон! Только почему так ноет под ложечкой? Не от невыпитого кофе ведь…

— Работенка для тебя имеется, — ответила Ленка таинственно тихо.

О, вот как… Все же небеса не дремлют и заботятся о моем будущем. Пусть и не слишком светлом.

— На сегодняшний вечер, ночь, утро, день и вечер, а дальше, как клиент решит…

Во мне остановилось сердце: кто-то мои фотки увидел, да?

— Клиент очень важный и от него зависит карьера моей сестренки, которая, дура, наглоталась лекарств, чтобы сбить простуду, а теперь вообще с кровати подняться не может.

С кровати, да?

—Ты там, смотрю…

Ну фотки, вот ведь засада!

— … на Ютубе видео делаешь. У тебя английский неплохой. Нам нужен эскорт с английским.

Я сглотнула, болезненно.

— Эскорт в хорошем смысле, ты не подумай, — добавила Ленка, когда я уже все подумала. — Это по бизнесу чувак прилетает. Его надо встретить в аэропорту, машину с водителем дадут, помочь с гостиницей, ну и на все встречи сопровождать весь следующий день. Вечером великосветская тусовка, а потом — мы планов чувака ещё не знаем. Но, может, сестра к тому времени оклемается, и мы тебя освободим от его общества.

— Почему я?

— Да потому что ты не подведёшь. И работу у неё не слямзишь. Она так на ней пашет. Вот и иммунитет ни к черту… Ну, ты же не станешь строить глазки ее начальнику, чтобы занять ее место?

Хотелось ответить — больше начальникам я глазки не строю: ни своим, ни чужим. Бывший… (многоточие и пауза поставились даже у внутреннего голоса) начальник сидит напротив и, вслушиваясь в каждую мою реплику, ждёт окончания телефонного разговора и ответа на заданный им вопрос. И поэтому я готова была разговаривать с Ленкой вечность: ответ не формулировался ни в какую. В горле стоял ком и не давал мне разговаривать по-деловому ни по телефону, ни через стол.

— Хорошо, — прохрипела я. — Я согласна. Во сколько и куда?

— А про деньги спросить не хочешь?

— Лен, если твоей сестре сейчас нужны деньги, то я подменю ее бесплатно. Мне деньги на данный момент не критичны. Я серьезно. Чем сидеть дома, лучше с людьми пообщаюсь.

После «спасибо», которое пришло на пару секунд позже обычного, я получила все инструкции и сунула телефон в сумочку.

— Мне пора, — сказала я Сёме вместо ответа.

И вместо того, чтобы принять мое прощание за данность, он расцепил пальцы и сжал их на моем запястье, заставив сесть обратно к нетронутому кофе.

— Зачем ты это делаешь?

Глаза сужены, пальцы стиснуты до боли. Моей боли.

— От скуки, — ответила я правду. Правда не добавила, что просто хочется уйти. Из кафе и от ответа. От него, короче.

— Я не про звонок.

А… От его пальцев с золотым кольцом стало ещё больнее и совсем не интересно. От взгляда: хмурого, но совсем не страшного сделалось до дрожи противно. Сыграть ревнивого монстра у Сёмочки не получилось.

— Зачем ты юлишь? Ты хотела, чтобы я сделал первый шаг. Я его сделал. Остальное за тобой, слышишь? Тебе нужно пару дней на поломаться? Я дам их тебе, в чем проблема?

Я вырвала руку. Хотя ее можно было просто вынуть из пальцев, которые не впивались больше в кожу. Теперь под кожу он вставлял иголки слов.

— Время не ждёт…

— Выпей кофе, — перебил меня Семён.

Но я встала.

— Тебя работа ждёт, жена ждёт… — мямлила я, вместо того, чтобы просто уйти. — Меня никто не ждёт. Я, в отличие от тебя, свободна.

Речь не текла свободно: каждое слово приходилось выдавливать языком через зубы. Возможно, неправильное, но другие слова, увы, не поднимались из груди в мой бедный пересохший рот. В нем было горько без всякого кофе.