Осколки прошлого - Вера Мелентьева

лобик со словами: «Все будет хорошо, Детка. Я рядом». Он кайфовал от этого. А я… Я простила ему всё. Простила за те редкие минуты абсолютного счастья, за те ночи, когда мы сгорали вдвоем и за те рассветы, когда возрождались из пепла. Я несколько лет скиталась по свету, построив стену между нами, запретив себе думать о нем, но не было ночи, чтобы закрывая глаза я не чувствовала на себе его прикосновений, не слышала его голоса, не чувствовала вкуса его поцелуев.

Я уже плохо видела дорогу, смеркалось и слезы застилали глаза. Мне было чертовски больно. Я почти физически ощущала нож, который он воткнул мне в спину. Я пережила дикий ужас, на фоне последнего акта, пытки вообще потеряли всякую значимость. Я ждала его, я верила, что он придет! Я кричала: «Бес придет за мной! Тогда вы за все заплатите!» Оказалось он и есть мой палач!

Выехав на мост, я увидела в зеркале заднего вида его машину. Слишком много грязи было между нами, чтоб забыть все и стать счастливыми. Слишком многим он пожертвовал, чтобы получить меня, слишком сильно я его любила, чтоб противостоять. «Что ж, Дорогой, сегодня ты потеряешь и город и меня». Разогнав свою малышку до предельной скорости, я резко выкрутила руль вправо. Пока салон не до конца заполнился водой, я успела различить его истошный вопль. Крик, полный боли и отчаяния. Крик безысходности и беспомощности. Так кричит мать, потерявшая дитя. Так кричит женщина, которую насилуют. Так кричал мужчина, навеки потерявший возлюбленную.

Часть Вторая. Per aspera ad astra

Наше время.

Глава 1. Отпусти мне мои грехи

Я потеряла связь с реальностью, почувствовала лишь, как чьи-то руки подхватили меня и потащили вверх. Оказавшись на поверхности, я жадно хватала воздух, еще не понимая, вынырнула ли я из своих воспоминаний или нет.

Луна освещала морскую гладь и его лицо. Он смотрел на меня, и я видела в его глазах животный страх, такой, какой он любил наблюдать в моих. Он боялся, дико боялся, что я все вспомню, и этот мир, построенный им, рухнет в одночасье. Два года семейной идиллии, два года абсолютного счастья. Осколки моих воспоминаний вонзились не только в мое сердце, но и в его тоже. И если он был готов к тому, что рано или поздно это случится, то для меня все произошедшее явилось шоком.

— Ты — чудовище! — слезы катились по моим щекам.

Я встала перед ним на колени, а он вытаращил глаза, не понимая, что делать:

— Ты обещал, что я буду молить о смерти! Так вот, я умоляю тебя! Убей меня! Убей меня один раз! Сколько я еще должна вынести?! Сколько раз еще я буду умирать, чтоб искупить вину, которой не было?! Разве недостаточно?! Что еще ты можешь придумать?!

Опустившись рядом со мной, Глеб принялся меня успокаивать:

— Детка, милая! Все было по-другому! — шептал он, взяв мое лицо в ладони.

— Как все было?! — отшвырнула я его руки, — Мы поехали в круиз и потерпели кораблекрушение?! Сколько можно издеваться надо мной?! Ты сломал мою жизнь, чтобы построить заново! Слепил, словно из глины то, что тебе было нужно! Почему, Глеб?! Почему я?! За что ты так со мной?!

— Потому что я тебя люблю, черт возьми! Что я должен был сказать? Что ты, идиотка?! Что ты съехала с моста, вместо того, чтоб выслушать меня?!

— Ты унизил меня! Втоптал в грязь! Это любовь?! Для чего?? Я и так готова была пойти за тобой! Я перечеркнула все, что было! Я забыла твои бешеные глаза и удары, которые ты наносил с жестоким остервенением, только потому, что получил какие-то фотографии! Только потому, что решил — я больше тебе не принадлежу! И как только я освободилась от этого кошмара, ты придумал для меня новый! Зачем?! Чтобы держать меня в вечном страхе? Чтобы слушать, как я просыпаюсь по ночам от собственного крика? Тебе это нравится! Ты упиваешься своей властью надо мной! Наверно, это верх блаженства наблюдать, как я без сил валяюсь на бетоне, и в жалких попытках спастись нечеловеческим голосом выкрикиваю твое имя!

Сначала, я услышала звон пощечины, лишь потом поняла, что он меня ударил, и на мгновение замолчала, этого ему хватило, чтоб вставить пару слов:

— Запомни раз и навсегда! И больше не смей произносить другого: я никогда, слышишь?! Никогда не отдавал приказа пытать тебя, тем более насиловать! Если ты еще раз хотя бы подумаешь об этом, я и, правда, тебя убью!

— Так убей! Убей меня, как хочешь! Забей, сожги, прикажи своим головорезам… — он не дал мне договорить, приложив ладонь к моим губам.

— Замолчи! Пожалуйста, замолчи! — желваки ходили на его лице. Наверно, закончи я фразу, он и, правда, размозжил бы мне череп, — Каждая твоя боль, моя боль тоже! Я всегда хотел делать тебя счастливой, и у меня прекрасно получалось последние два года! Каждый раз, когда я видел блеск твоих глаз, я переживал ужас от того, что через минуту ты можешь все вспомнить, и тогда весь наш мир развалится, как карточный домик! Господь дал мне шанс, о котором я не мог и мечтать! Построить все заново, не оборачиваясь назад! И я это сделал! Мы были счастливы! Ты была счастлива! Так какого черта ты носишься со своими воспоминаниями, вместо того, чтобы смотреть в будущее?!

— О, Боже! Какое будущее?! Я все помню! Все, Глеб! От того, что все было так великолепно вдвойне больнее! Глеб, которого я знала, и Глеб за которым я замужем — два разных человека! Но одно осталось неизменным: ты по-прежнему считаешь себя Богом, который вправе решать мою судьбу!

Ночи были теплыми, но валяться на песке в насквозь мокром пеньюаре все же было холодно. Понемногу приходя в себя, я поняла, что промерзла до костей. Он подхватил меня на руки и понес домой.

— Куда ты меня несешь?! Пусти! — крикнула я, он молча остановился, гневно посмотрел мне в глаза и, не говоря ни слова, продолжил путь, — В этот чертов дом! Где все построено на лжи!

— Да, мать твою! Я несу тебя в этот чертов дом! В дом, где ты была счастлива! В постель, где ты стонала от удовольствия! Ты считаешь меня исчадием ада, но ты — еще большее зло! Тебе нравится играть роль жертвы! Однажды, ты вызвала у меня чувство вины, и с тех пор