Маленький цветочный магазин у моря - Эли Макнамара

Один из психологов сказал, что это называется антофобия – страх перед цветами. Но от того что у этой хрени есть официальное название, мне ничуть не легче делиться ею с окружающими. Я знаю, почему не выношу цветы, и никакие психологи и консультанты этого не изменят.

Мы прислоняемся к ограждению возле порта и смотрим на море. Время прилива. Волны разбиваются о причальную стенку, и их брызги долетают до перил. Я чувствую живительную свежесть морской воды на коже. Порывы ветра отогнали прочь серые облака, и на смену им явилось сияние солнца.

– У тебя еще и клаустрофобия? – спрашивает Джейк. – Тебе тяжело в тесном магазине?

– Нет, не в этом дело. Слушай, если ты не против, давай сменим тему. Мне намного лучше.

– Конечно, как хочешь.

И мы оба поворачиваемся к морю и облокачиваемся о зеленые перила, подставляя лица соленым брызгам.

– Просто ты как-то упоминала о психологе, и я подумал…

– Сказала же, не хочу об этом! – огрызаюсь я и тут же жалею об этом. Джейк такого не заслуживает. – Извини, не следовало мне рявкать. Просто я не люблю говорить о своих проблемах.

– Конечно, я понимаю, – кивает Джейк, но на меня не смотрит.

Между нами повисает тишина, нарушаемая только плеском волн о стену внизу.

– В том, чтобы обращаться к психологам, нет ничего плохого, – начинает Джейк, явно пропуская мимо ушей мою просьбу. – Я сам ходил к специалисту, когда Фелисити… ушла.

Я отмечаю, что он говорит «ушла», а не «умерла».

Психологов я знаю не понаслышке. Интересно, такой выбор слов – результат занятий?

– Знаю, Чарли мне рассказывал.

И я тут же жалею, что это брякнула. А вдруг Чарли вовсе не хочется, чтобы отец знал о его откровенности?

– Что, правда? – удивляется Джейк.

– Да. Сказал, что вы все ходили на консультации. И что Майли одна помогла больше, чем все психологи, вместе взятые. Где она, кстати?

– С Бронте. Майли и супермаркеты плохо совместимы. – Джейк на мгновение задумывается. – А ведь Чарли, пожалуй, прав насчет Майли. Конечно, дети тоже очень помогли, мы поддерживали друг друга. Но возня с Майли отвлекала от мыслей о Фелисити.

Он невесело усмехается.

– С маленькой обезьянкой было много хлопот. Она очень отвлекала нас в те первые дни.

– Представляю.

– Я сосредоточился на ней, а тогда это было нужно позарез. Если бы не она, я бы, наверное, сорвался.

– Да уж, с ней возни не оберешься.

– Точно. – Джейк задумывается о чем-то, глядя на волны, и я не прерываю его. И тут он поворачивается ко мне. – Послушай, Поппи. Я понимаю, мы не настолько близко знакомы…

Лицо у Джейка серьезное, и я задумываюсь, что же сейчас услышу.

– Я не жду, что ты расскажешь мне о своем прошлом – это твое дело. Но если тебе когда-нибудь будет нужно…

– Что ты знаешь о моем прошлом? – резко спрашиваю я. Мы стояли, облокачиваясь о перила, но теперь я выпрямляюсь. И начинаю лихорадочно вычислять. – Кто тебе разболтал? Твоя тетушка, Лу, или как ее там? Она?

Джейк совершенно ошарашен.

– Не знаю, о чем ты…

– Держу пари: она! – перебиваю я, не давая ему договорить. – Так вот, ни тебя, ни ее, ни кого бы то ни было еще это не касается. Что бы ни произошло, это было много лет назад, и это только мое дело. Понимаешь?

Растерянный, Джейк кивает.

– Где живет твоя тетя? – требовательно спрашиваю я.

– В коттедже «Колокольчик», на Джейкоб-стрит, но я правда не понимаю…

Но его слова уходят в пустоту: я уже мчусь вдоль гавани к Джейкоб-стрит и коттеджу «Колокольчик».

Никто не будет распускать сплетни о моей семье.

Никто.

Я барабаню в выкрашенную голубой краской деревянную дверь и жду.

Джейк наконец догоняет меня.

– Что ты делаешь? – Он с трудом переводит дух после пробежки по улице и вверх по холму.

– Не позволю сплетничать об Уилле! – кричу я, молотя по двери кулаком.

– Да кто он такой, этот Уилл? – спрашивает Джейк.

Я оглядываюсь на него, разрываясь – отвечать или нет, а потом снова поворачиваюсь к двери. Но тут она распахивается, появляется Лу, и раздражение на ее лице сменяется удивлением при виде нас.

– Поппи, тебе уже лучше? – спрашивает она. – Почему ты так молотишь в дверь? Что-нибудь случилось?

Она с тревогой переводит взгляд на Джейка.

– Что-нибудь с детьми?

– Нет, Лу, – начинает он, стоя у меня за спиной. – Это…

– Вы ему говорили? – перебиваю я его. Я в курсе, что это неимоверно грубо. Но я должна знать.

Лу озадачена.

– Что говорила?

Я устремляю на нее выразительный взгляд.

– Поппи, я понятия не имею, о чем вы. Послушайте, мне надо вернуться в дом. Сюзи вот-вот родит.

Сюзи? Какая еще Сюзи?

– Что, уже? – волнуется Джейк. – Я думал, еще рано.

– Я тоже так считала, – говорит Лу, распахивая перед нами дверь, – и настраивалась еще на несколько дней. Но, кажется, Бэзил оказался гораздо шустрее, чем я думала.

А Бэзил кто такой?

Джейк и Лу скрываются в доме, и мне ничего не остается, кроме как тащиться следом. Не знаю, что я ожидала найти в гостиной голубенького коттеджа Лу, но уж никак не коричневого с белым спаниеля в корзинке. Обложенная одеялами и полотенцами, собака тяжело дышала, и вид у нее был совершенно измотанный.

– Ветеринара вызвала? – спросил Джейк, садясь на корточки рядом с Сюзи и поглаживая ее по голове.

– Да, но он на монксвудской ферме: там у коровы трудные роды. Кажется, все животные в округе решили обзавестись потомством в первый день мая! Но мне уже приходилось принимать щенков, – спокойно говорит Лу. – Я готова.

Снаружи раздается лай.

– А это Бэзил, – говорит Лу, заметив, что я оглядываюсь на заднюю дверь. – Отец щенков, и он об этом знает! Целыми днями ходит вокруг дома, ждет. Почти как я.

– Так, хорошо. – Я снова смотрю на Сюзи. – Когда должны появиться щенки?

– Может, через пару минут, а может, и через пару часов, – говорит Лу. – Как только Сюзи будет готова. Так зачем вы приходили?

– Не важно, – говорю я. По сравнению с происходящим мой психоз отходит на задний план. Потолкую с Лу, когда та будет в своей тарелке. – Я могу чем-нибудь помочь?

Бедняжка Сюзи тяжело дышит, и я понимаю: роды вот-вот начнутся.

– Вы не можете вывести Бэзила вместо меня? – спрашивает Лу. – Как я уже говорила, он очень нервничает из-за щенков, прогулка ему не помешает. Пойдет ли он – это другой вопрос.